Тот, кого не люблю - Елена Левашова

можно сопоставить время на записях с камер видеонаблюдения с моим появлением в офисе.

– Зой, а ты помнишь, как добиралась до офиса Креста? Кстати, это мысль. Ты ехала с пляжа, значит, попала в зону действия камер.

– Но камеры возле офиса Креста в момент моего приезда уже были отключены. Их выключил преступник. Остаются свидетели или владельцы других, близлежащих учреждений. Шевелев их опросил, у половины вместо камер муляжи.

– Боже ты мой, Зайка… – поддаюсь внезапному приступу нежности и подхожу ближе. Крепко обнимаю ее и целую в плечо. – Хочешь, попрошу Либермана приехать? Уложишь Мишутку, соберешься с мыслями и что-то вспомнишь. Он поможет…

– Устала, – сонно протягивает она. Взмахивает длиннющими ресницами и тотчас отводит взгляд. – Ты уверен, что хочешь пройти это вместе со мной? Еще не поздно…

– Помолчи, пожалуйста. Корми сына и ложитесь спать. Отдыхай, я буду поздно. Встречу Рихарда с ребятами и сразу домой.

– Да видела я это… «домой», – закатывает глаза Зойка.

– Мне она не нужна, Зайка. Сказал же тебе… И давай уже закроем эту тему.

На душе неспокойно, но я усилием воли заставляю себя уйти… Рихард – важная часть моей жизни, то, к чему я так давно стремился, во что верил… Долгими ночами я представлял, как одержу победу. Видел глаза Рихарда, с восхищением взирающие на меня. Он протягивал мне диплом победителя и дизайн-проект новых ресторанов, созданных нашими совместными усилиями. Я должен поехать и на мгновение позабыть обо всем…

В аэропорту толпятся мои конкуренты – Жильцов и Касторнов, Кира Лоренц, владельцы сети кондитерских, случайно затесавшиеся в наши ряды. Подхожу ближе, здороваясь с парнями и бросая сухое приветствие Кире, а потом вижу высокую, сухопарую фигуру Рихарда. Он машет руками и широко улыбается, завидев нас.

– Добрый вечер, друзья! Ну и жара у вас! Сочи потрясающий курорт, сходим завтра на море? – выпаливает он с легким акцентом.

– Рихард, вы разочаруетесь в Сочи, увидев городской пляж. Поедем на дикий? – обольстительно воркует Кира. – Я хотела бы поговорить с вами, можно? Это очень важно.

Кира бросает на меня злобный взгляд и подхватывает Рихарда под руку, оттесняя от всех.

Глава 28.

Зоя.

Давно я не ощущала такого бессилия… Я ведь ничего не могу… Моя судьба зависит от прихоти Крестовского и дурацкого расследования… Я как песчинка в буйном море – одна из миллиона, незначительная, невидимая. И жизнь моя в их глазах такая же ничтожная. А я хочу вернуть контроль над своей жизнью! Стать прежней, пусть и не очень счастливой, но свободной Зоей.

Мишутка топает из комнаты в комнату, раскидывает игрушки, рвет книжки, а я не сразу замечаю шалостей сына… Меня захватывают в плен мысли о тюрьме. Оглядываю уютную квартиру Роберта, гадая, сколько еще я здесь проживу? Может, Кресту донесут, что его пожелание не выполнили? Такое вполне возможно – меня видела толпа сотрудников следкома. Меня – выходящую из дверей преступницу.

Мишка трет глазки и ноет. Ненадолго возвращаюсь в реальность – купаю сына и наливаю в бутылочку детскую молочную смесь. Не могу сидеть на месте… Внутри электрическим током бегает нетерпение… Мне во что бы то ни стало нужно вернуть свою жизнь… Стать свободной.

– Поедем, сынок, гулять? Ты уснешь, а мама подумает. Как ты на это смотришь?

– Гу… Гу… Мама… Папа, – оживляется Мишутка. Топает в коридор и протягивает мне свои сандалии.

Быстро сушу сыну волосики и переодеваю его. Набросив на плечи кардиган, оглядываю квартиру. Тянусь к выключателю в тот момент, когда раздается звонок в домофон.

– Кто это к нам пожаловал? – испуганно вжимаю голову в плечи и медленно снимаю трубку. – Да, слушаю.

– Открой, Зоя.

– Марина? Что ты здесь делаешь?

– Открой, тебе же будет лучше.

Черт… Я ведь думала, что желтая машина Марины Крестовской мне привиделась…

– Второй этаж, – сдавленно протягиваю я, впуская ночную гостью.

Она уверенно ступает в прихожую, не отрывая взгляда от Мишеньки, сонно прижимающегося к моей груди. Наполняет квартиру ароматом цветочных духов и ощутимой тяжестью собственной ненависти.

– Какими судьбами? И как ты узнала, что…

– Тсссс… – нагловато ухмыляется девица. Взмахивает пальцем и тычет им вверх. – Говорить буду я, ты – слушать. Я тебя сотру в порошок, дрянь. Почему ты здесь, а не в СИЗО? Так я и знала, что этот тюлень Шевелев тебя отпустит. Завтра же скажу отцу об этом. Возмутительно!

Марина проходит в гостиную, не удосужившись снять обувь. Брезгливо оглядывает пол с разбросанными игрушками, вещами, порванными книжками и продолжает:

– Не думай, что это сойдет тебе с рук. Папа приложит все усилия, чтобы ты села, крошка. Ты должна ответить за свои злодеяния.

– Марина, я не нападала на Виталия, клянусь сыном. Я не виновата. Я пришла, когда он был уже ранен. Вызвала скорую и…

– Не верю. Папа потратил на тебя уйму времени, помогал сначала с непутевым папашей, потом с бизнесом. Ты думала, он это делал из добрых побуждений? Ты опозорила его, Зоя! Отшила, как зеленого сосунка. А потом напала… Наверняка отец отказался помогать тебе с бизнесом, так тебе и надо… Хорошо, что кто-то поджег эти ларьки.

Марина стряхивает с лица разметавшиеся пряди и складывает на груди руки. Смотрит в пол, очевидно, исчерпав поток обвинений.

– Марина, мне очень жаль, что твой папа пострадал. Но я не нападала на него. Да я бы и не смогла… Он высокий сильный мужчина, а я… Не знаю, почему Виталий указал на меня. Я приложу максимум усилий, чтобы доказать невиновность.

– А я верю, что это ты… Больше некому…

– Это не я. У меня есть муж и есть адвокат. Я докажу, что не виновата, но твой отец в опасности – преступник может повторить попытку. Подумайте об этом.

– Нечего тут думать, – не унимается она. Вжимает голову в плечи и вздыхает.

На мгновение мне кажется, что стена ненависти и непонимания дает трещину. Марина поднимает на меня острожный взгляд и опускает руки.

– Послушай, давай рассуждать логически. Зачем мне убивать Виталия? Разве мне не о ком думать? Я недавно вышла замуж, у меня Мишутка и…

– Да, у тебя все прекрасно, – язвительно замечает она. – Это папа остался с разбитым сердцем – опозоренный, несчастный.

– Следователь сказал, что Виталий встречался с женщиной. И якобы я, услышав эту новость, разозлилась и пырнула его ножом. Кто тогда врет, Марин? – прищуриваюсь я, встречая ее недоуменный взгляд. – Зачем мне ревновать его? У нас никогда не было отношений, ты прекрасно знаешь об этом, но Виталий утверждает обратное. Зачем он говорит неправду,