Святой едет на Запад - Лесли Чартерис

Саймон снова кивнул. Он сам еще раньше пришел к таким же выводам, но слова Кондора свидетельствовали о том, что полицейский, по крайней мере, не был абсолютно слепым или некомпетентным. Святому хотелось бы знать, что еще имеется в запасе у этого человека. Во всяком случае, с ним следовало держать ухо востро.

– Понимаю, – сказал Саймон, – и теперь вы сидите здесь и ждете, что сюда будут приходить те, кто знал Афферлитца.

– Да. Я уже повидал двух писателей и режиссера Грума. И вот теперь вас.

– Вам удалось заметить что-нибудь подозрительное в их реакции на это известие? – поинтересовался Саймон с неподражаемой наглостью.

Кондор пожевал зубочистку, углы его рта были печально опущены.

– Нет. Пока еще пет. Сегодня утром никто не желает допускать промахи, – И затем Кондор продолжил без всякого перехода: – Во сколько вы вчера вернулись домой?

– Я отвез мисс Квест домой примерно в час ночи.

– А после этого вы когда добрались домой?

– Мы немного поговорили. Я не обращал внимания на время, но думаю, что был дома примерно через полчаса...

Ничего не упускавшие темные глаза Кондора были устремлены прямо на него, и Саймон подсознательно почувствовал, что лифтера в гостинице "Шато-Мармонт" уже успели допросить. Но он заранее предполагал, что так и будет.

– ...Я имею в виду, в первый раз, – продолжал Саймон как ни в чем не бывало. – После этого я снова выходил из гостиницы. У меня в номере не оказалось спиртного, а мне хотелось выпить. Я отправился в одно местечко на Голливудском бульваре и выпил у стойки бара. Домой я пошел, когда бар уже закрывался.

– Что это за бар?

Саймон назвал ему одно из ночных заведений, где шла самая бойкая торговля и где, как он знал, никто не сможет точно вспомнить, был он там в действительности или нет.

– Вы не встретили там кого-нибудь из знакомых? – тем не менее спросил Кондор.

– Нет. Знаете, если вы ждете услышать от меня о железном алиби, – признал Саймон с обезоруживающей прямотой, – то боюсь, что мне придется вас разочаровать. А что, мне может понадобиться алиби?

– Пока не знаю, – мрачно ответил Кондор. – Сколько времени вам потребовалось бы, чтобы добраться до дома Афферлитца?

– Понятия не имею, – ответил Саймон с невинным видом. – Где он жил?

Детектив тяжело вздохнул. При любых других обстоятельствах Саймон мог ему даже посочувствовать. Кондор настойчиво продолжал предпринимать попытки подловить Святого, но это ему никак не удавалось.

– Клеймор-драйв, в районе Беверли-Хиллз. Вы спокойно могли бы доехать туда за десять минут, даже если бы задерживались у светофоров.

– Мне показалось, вы упомянули о том, что Афферлитца застрелили около половины второго. Примерно в это время я был дома.

– Вы и сами в этом не уверены. Кухарка тоже не может назвать точного времени, когда услышала выстрел, ей кажется, что это было около половины второго. Она может и ошибиться минут на пять. Вы тоже можете ошибаться. А это означает, что у вас могло быть достаточно времени, чтобы оказаться в доме. Возможно, что стреляли вообще не в час тридцать, ведь кухарка могла действительно слышать автомобильный выхлоп, а совсем в другое время. Например, тогда, когда вы, как утверждаете, были в баре.

– А что говорит врач?

– Врачи не могут настолько точно определить время. Вам следовало бы это знать.

– Да, боюсь, что действительно не могут, – ответил Саймон. – Но вы делаете мое положение уж слишком сложным. Вы хотите, чтобы я представил вам алиби на определенный час, но не говорите, какое же именно время имеется в виду.

Кондор достал изо рта зубочистку, очень внимательно изучил ее и снова отправил в рот.

– У меня есть и другие сведения, – наконец произнес он.

– Какие же?

– Афферлитц позвонил в полицейский участок Беверли-Хиллз сообщить, что кто-то бродит вокруг его дома, и попросил прислать полицейскую патрульную машину для проверки. Это сообщение было принято в участке точно без восьми минут два.

Саймон почувствовал, как по спине его побежали мурашки, – хотя он и прежде был уверен в том, что патрульная машина у дома Афферлитца появилась вчера не случайно. Лицо же его не выразило ничего, кроме озадаченности и раздражения.

– О господи! – воскликнул он. – Теперь уже другое время. Сколько еще объяснений мне придется вам представить?

– Только это.

– То есть все, что я говорил до сих пор, не имеет никакого значения?

– Может быть, и так. Я уже сказал, что кухарка, возможно, и не слышала выстрела. Она потом снова уснула.

Несколько секунд Саймон задумчиво курил. Затем, слегка подняв одну бровь, он вновь взглянул на Кондора.

– С другой стороны, – заметил он, – кто может поклясться, что Афферлитц сам звонил в полицейский участок? Может быть, звонил убийца, чтобы сбить с толку полицию. Вполне вероятно, что полиции следует подозревать прежде всего тех, у кого есть несокрушимое алиби именно на без восьми минут два.

Некоторое время Кондор смотрел на него не мигая, а потом слабое подобие улыбки тронуло страдальчески опущенные углы его рта. Улыбка эта производила странное впечатление: казалось, что черты его лица настолько затвердели в своем меланхолическом выражении, что уже не были способны сколько-нибудь заметно меняться, и улыбке приходилось прокрадываться на это лицо как бы изнутри, через кожу.

– Первый раз за все время разговора вы сказали что-то такое, что подтверждает слухи о вас.

– До сих пор, – пробормотал Саймон, – мне казалось, что вы предпочитаете видеть меня в роли подозреваемого, а не своего помощника.

– Мне приходится подозревать всех.

– Но будьте же благоразумны. Афферлитц только что предоставил мне работу за тысячу долларов в день. Теперь я даже не знаю, есть ли еще у меня эта работа. Зачем мне было убивать курицу, которая несла для меня золотые яйца? Кроме того, я никогда не встречал его до того момента, как мы пообедали вместе вчера. Я должен был бы уж очень быстро и сильно возненавидеть его, чтобы, не откладывая, пристрелить прямо прошлой ночью.

Кондор наморщил нос.

– Сдается мне, – сказал он, – я слышал, что вам уже случалось прикончить несколько человек, которых не связывали с вами никакие личные отношения. Вы были, так сказать, судьей, присяжными и палачом в одном лице. Разумеется, нельзя сказать, что все это было совершенно незаконно или случайно, – добавил он, – или выглядело так в конечном счете; но все же так говорят. Ну а что касается Афферлитца, то в его биографии есть несколько фактов, которые могли бы избавить вас от необходимости ненавидеть его лично.

Святой поглубже уселся в кресло и в первый раз позволил себе принять скучающий вид.

– Опять старая песня, – произнес он, растягивая слова. – Вы подозреваете меня или нет? Примите, наконец, решение.

– Ну... – Зубочистка все еще торчала между верхними зубами Кондора. – Полагаю, что мои слова и правда звучат иногда довольно противоречиво. Это уже моя вторая натура, просто не могу иначе. Вам придется меня извинить. Но я слышал о вас и очень много хорошего. Может быть, вы сможете мне помочь в расследовании дела. Вы уже подкинули мне одну хорошую идею. Мне не хотелось бы надоедать вам, но если у вас появятся еще какие-нибудь ценные мысли, которыми вы захотите со мной поделиться, то я почту это за честь для себя.

Он был сейчас таким же обезоруживающе милым, как и дремлющий крокодил. Вам становилось стыдно, что вы неправильно истолковали его поведение и ему пришлось оправдываться. Но на сердце у вас теплело оттого, что справедливость восстановлена и он занял подобающее ему место. Вы невольно расслаблялись. Но не так было с Саймоном Темплером.

– Боюсь, что это несколько не по моей части, – сказал он. – Я слишком плохо разбираюсь во всех этих случаях, где требуется точно определять время по секундам. В них так легко запутаться. Да и не верю я в то, что можно таким образом раскрыть преступление. Все это слишком походит на плохой детективный роман. В реальной жизни ведь никто не замечает время по минутам. И даже если бы это было так, то все равно часы у людей часто бывают не слишком точными. А как только в подобные расчеты закрадывается ошибка, они сразу же становятся бесполезными. Кроме того, существует множество способов сфабриковать факты, если вы когда-нибудь читали детективы.

– И я того же мнения, – печально согласился Кондор. – Лично я стал бы подозревать всякого, кто мог оказаться в доме между половиной первого и примерно четвертью третьего, когда полиция обнаружила труп.

– А как в отношении всех остальных, с кем вы успели поговорить?

– Вы имеете в виду, есть ли у них алиби?

– Да.

– Лазарофф и Кендрикс до половины третьего ночи работали над сценарием. Они вместе снимают квартиру. К ним приходит уборщица, но она не ночует там, так что их алиби подтвердить некому. Но они подтверждают алиби друг друга.