Рассказы о русском флоте - Анатолий Васильевич Митяев

мудро советовал тем, кто интересуется историей флота, историей страны: «Без слов живых людей – участников событий, в виде ли статей или мемуаров, нельзя получить достаточно полного и объективного представления даже об относительно недавнем прошлом нашего флота, армии и всего государства в целом».

Знаменитый нарком ВМФ адмирал Кузнецов, с кем Исаков многие годы был тесно связан совместной службой, вспоминал последнюю встречу со своим бывшим заместителем.

«Разговор зашёл о литературных делах.

– Предлагают написать что-нибудь покрупнее, чем маленькие рассказы, но я не берусь, – сказал Иван Степанович.

Объяснял он это не состоянием здоровья, как я ожидал, а тем, что объёмистые труды мало кто читает. А вот маленькие рассказы, судя по письмам, читают весьма охотно…

Вдруг он почему-то вспомнил о своём ранении и о полученной тогда телеграмме:

– Я думаю, после смерти всё же назовут один из эсминцев моим именем. Ведь у меня не остаётся потомства…

Так через двадцать пять лет он повторил своё желание, чтобы эсминец, находящийся в строю, носил его имя».

Иван Степанович ушёл из жизни в 1967 году, отдав морю и юношеской мечте полвека своей беспримерной службы. Но много лет плавал по морям и океанам, продолжая его служение Родине, большой противолодочный корабль «Адмирал Исаков».

В холодном поту

Заполярье – это север страны, наши земли у Ледовитого океана, за Полярным кругом. В Ледовитом океане вечные льды. Круглый год идут оттуда холода. В Заполярье зима долгая-долгая! И всю зиму – ночь. Лето тоже необыкновенное. Солнце всё время на небе. Три месяца беспрерывный день! В Заполярье по морям Ледовитого океана проложен Северный морской путь. Плавают по нему разные суда. Находят чистую воду среди льдин и плывут. А если нет чистой воды, дорогу судам прокладывают ледоколы. В холодной земле Заполярья много богатств: газ, нефть, металлические руды, уголь.

Хотя есть там место, где сравнительно тепло, где море не замерзает и зимой. Здесь воды Ледовитого океана сливаются с тёплыми водами океана Атлантического. Это Баренцево море, Кольский полуостров, порт Мурманск. Но Баренцево море невероятно суровое и опасное. Тихая, ясная погода – редкость. Кончается один шторм – начинается другой. Даже в летнюю пору вдруг наплывают тучи и летит из них снег.

В Заполярье жить и работать труднее, чем на Большой земле. Однако северяне любят свой край. И все остальные жители России понимают их. Пусть моря покрыты льдом, пусть берёзки малы, но они ведь наши! Наши белые медведи выходят смотреть, как идут среди ледяных полей наши суда. Наши рабочие бурят скважины в промёрзшей земле, чтобы по нашим трубам тёк наш газ. Наши лётчики летят над тундрой, а в тундре, тоже нашей, пасутся стада наших оленей…

Наше Заполярье соседствует с заполярными районами Финляндии и Норвегии. Когда началась Великая Отечественная война, с территории этих стран немецкие фашисты напали на нашу землю. Норвегию они захватили ещё в 1940 году, а Финляндия была их союзницей. Бои с врагом и в тундре и на море были жестокие. Советские моряки, пехотинцы и лётчики в тех боях одержали над фашистами полную победу. И Родина наградила воинов Карельского фронта и Северного флота медалями «За оборону Советского Заполярья». Вот несколько рассказов о моряках, удостоившихся такой награды.

 Бесстрашный «Туман»

«Туман» – сторожевой корабль, «сторожевик», как принято говорить на флоте. Он был из семьи кораблей, вооружённых двумя пушками, пулемётами, минами и глубинными бомбами. Все корабли той семьи носили схожие имена: «Ураган», «Шторм», «Тайфун», «Шквал», «Пурга», «Туча», «Гроза»… Моряки других кораблей называли их в шутку «дивизионом плохой погоды». Экипажи сторожевиков не обижались на шутку товарищей. Они справедливо считали, что названия эти самые морские. Разве есть море без штормов, ураганов и туманов? К тому же экипаж может прославить свой корабль подвигом. Тогда простое имя будет звучать грозно, оно навеки останется в памяти народа. На что уж скромное название – «Ёрш». А как фашисты на Балтийском море боялись «Ерша» – нашу подводную лодку! Обнаружив её, предупреждали по радио свои суда и корабли: «Берегитесь! „Ёрш“ потопит торпедой!»

С первых дней войны «Туман» нёс дозорную службу в Баренцевом море, у входа в Кольский залив. Он следил, чтобы враг не появился незамеченным на морской дороге в Мурманск. Поначалу всё было хорошо. «Туман» отбил атаку фашистских самолётов. Потом сам атаковал вражескую подводную лодку – сбросил на неё глубинные бомбы. И лодка, спасаясь, ушла от наших берегов. Но вот далеко в море, там, где небо как бы сходится с водой, показались три корабля. Это были немецкие эсминцы. Эсминец гораздо крупнее и сильнее сторожевика. На «Тумане» два небольших орудия. На эсминце пять больших. А всего у фашистов против наших двух – пятнадцать!

И всё же командир «Тумана», старший лейтенант Лев Шестаков, повёл сторожевик навстречу врагам. Корабль в дозоре как часовой на посту. Пусть малы его силы, он должен задержать врага до прихода помощи. Если эсминцы подойдут близко к берегу, они причинят нам много бед.

Внезапный набег фашистам не удался. Они открыли артиллерийский огонь по сторожевику. «Туман» ответил своими снарядами. Вокруг нашего корабля начали вздыматься водяные столбы. Сторожевик менял курсы: то бросался влево, то вправо – уходил из-под града снарядов. И всё же один снаряд взорвался на корме. Тем взрывом повредило кормовое орудие. Теперь стреляло лишь носовое орудие «Тумана». Но сторожевик не вышел из боя.

Ещё один снаряд разбил мостик. И тут все три эсминца перестали стрелять. Перевязывая раненых, заделывая пробоины, моряки «Тумана» заметили, что на мачте корабля нет флага. Обгоревшее полотнище лежало на палубе. Осколком перебило шнур, которым крепился флаг. Если нет на мачте флага, значит, корабль сдаётся. Так и рассудили фашисты на эсминцах. Они приготовились пленить наш корабль, увести его к себе, дать ему другое имя – немецкое, поднять на мачте свой флаг – фашистский, со свастикой – и воевать на нашем корабле против нашей страны.

К флагу бросился рулевой Константин Семёнов. Он был ранен. Ему было больно. Но он забрался на мачту и прикрепил флаг на прежнее место. Снова на «Туман» обрушился град снарядов. Осколки летели так густо, что шнур снова перебило. У Семёнова не было сил связать концы. Ухватившись за мачту, он прижал шнур к груди, и флаг опять развевался над кораблём.

Умолкла носовая пушка