Хорошие девочки не получают больших денег и лучших мужчин! - Карен Финерман

Делая те записи, я не думала, что их увидит кто-то еще, поэтому прошу прощения за сленг, но смысл остается. Для меня в одной этой короткой фразе заключено огромное богатство смысла.

Прежде всего:

Не тратьте слишком много усилий на сделку, не обещающую большой прибыли. Если вы хотите что-то продать, продавайте.

Не пытайтесь выдавить все до последнего пенни.

Затем:

Если это не то, о чем вы думали, продавайте это.

Данный посыл означает, что не следует изобретать причины, по которым вам все еще стоит владеть этими акциями. Продажа убыточных бумаг освобождает.

Наконец, еще один момент, который никогда не был столь актуален, как в последние несколько лет:

Рынки могут меняться очень быстро. Не следует экстраполировать на будущее те характеристики окружающей среды, которыми она обладает сейчас.

Рынки, по сути, есть отражение жизни. Работа, отношения, благополучие и самочувствие – все это меняется настолько быстро, что порой трудно вспомнить, как было раньше. Я не раз думала об этом, когда между мной и мужем возникала раздраженность, мы отдалялись друг от друга или появлялось ощущение, что партнер просто не ценит отношения. Замужество – трудная штука, но этого вам никто не скажет. Самый лучший совет, который я когда-либо получала относительно замужества, был от главного исполнительного директора крупной государственной фирмы, которая осталась с нами после 1998 года. Эта мудрая женщина сказала: «Замужество – это не хорошие или плохие дни, а хорошие или плохие годы». Поэтому я точно знаю: любой тяжелый период всегда заканчивается.

Раздумья в условиях «чистой доски» помогли не только мне, но и нашей компании. Я должна была отойти от края обрыва, который находился всего в шаге от меня, и отказаться от отношения к себе как к абсолютной неудачнице. Деловая активность, планирование и пересмотр ближайших задач позволили мне начать думать о себе как о человеке, который не только перестраивается, но и нацеливается на то, что в итоге обернется настоящим успехом.

Целых шесть месяцев нам потребовалось, чтобы компенсировать потери клиентов. Это было здорово, но 1999 год был хорош для всех. Однако до 2000 года мы так и не смогли продемонстрировать наши инвесторские способности. На восстановление капитала фонда понадобилось почти пять лет, а получилось это потому, что нам удалось привлечь новых инвесторов. Каждый счет нового инвестора был небольшой (или крупной) победой, поэтому я ценила абсолютно всех. И каждый из них вносил свой вклад в копилку будущего успеха.

По мере того как тучи рассеивались, а дымка таяла, у нас появилась возможность наконец погасить накопившуюся задолженность, и с каждым днем эта возможность только крепла. Поначалу дело шло медленно. Но в 1999 году оживление рынка превзошло все ожидания, а для нашей фирмы этот год стал даже более прибыльным, чем для финансового рынка в целом. Все, что мы делали, оказывалось эффективным, то есть мы зарабатывали на каждом вложении. Но мы не имели права полагаться на такую удачу, потому что в тот год почти все получали прибыль. Экономика была на взлете. Технологический пузырь начал надуваться. Интернет менял схему ведения бизнеса. Ценные бумаги отражали оживление, участники рынка и эксперты стали говорить о новой парадигме для компаний. Как только компания выпускала пресс-релиз, в котором упоминался Интернет или средства телекоммуникации, ее ценные бумаги резко поднимались в цене. Мы не могли поверить ни глазам, ни разуму, настолько это было нелепо. Мы понимали, что становимся свидетелями развития массового интернет-психоза.

Мыльный пузырь Интернета

Наша фирма ценит инвесторов: это означает, что мы пытаемся разглядеть ценность тех компаний, которые рынок отверг, отбросил или проглядел. Так что зачастую мы обращаемся к темам, в настоящее время непопулярным, но популярность которых может вернуться, если осуществить незначительные изменения. Мы выясняем, в чем состоит проблема и что необходимо компании, чтобы улучшить нынешнее положение. Например, идея, что собственный дом – это здорово, вряд ли имеет успех, однако я полагаю, что сейчас лучшее время для покупки дома. В общем, нашу компанию интересует то, что сегодня определенно не пользуется популярностью.

Большинству из нас нравится думать, что мы шагаем в ногу с модой, что нам идет то, что мы носим, и что мы можем меняться и не отставать от времени. Я же, видя новый тренд, как правило, думаю: «Никогда не буду это носить». В итоге я прихожу к пониманию этого стиля, но, к сожалению, только когда он уже почти вышел из моды. Наверное, поэтому я всегда выглядела немного несовременно. Хотя, став старше, я знаю точно, что хорошо для меня – что мне нужно подчеркнуть и что постараться скрыть. Я могу заигрывать с тенденциями, но не стану наряжаться в несвойственные мне одежды или изображать другую личность. Финансовые вложения я стараюсь делать в соответствии с этим же принципом.

Для нашей фирмы самым замечательным временем стал момент, когда Интернет превратился в своего рода мейнстрим и его возможности казались безграничными.

Я помню компанию Petco, которая стала фаворитом, потому что продавала товары для домашних животных через Интернет. Это был не просто корм для домашних питомцев, это был интернетовский корм для животных. Что могло быть лучше? Кроме того, компания очень грамотно подобрала талисман – куклу. Кукла сама по себе была очень трогательной, а рекламный слоган – PETCO, ПОТОМУ ЧТО НАШИ ЛЮБИМЦЫ НЕ ВОДЯТ МАШИНУ – лишь добавлял очарования. Они выжали из этой куклы все, что только можно, даже купили рекламу на Кубке США по американскому футболу 2000 года. Компания, которую представляла кукла, стала стоить несколько сотен миллионов долларов после первичного размещения акций на фондовом рынке, даже несмотря на то что бизнес на самом деле терпел убытки, причем большие. Оказывается, доставка пакетов с кормом каждому клиенту может стоить немало.

Мы в Metropolitan Capital не понимали этого. В наших умах не укладывалось, как десятилетия корпоративной финансовой теории могут быть перевернуты с ног на голову и признаны совершенно устаревшими. Как может быть неважным, умеют ли компании вообще зарабатывать деньги? Как рынок может так безумно высоко оценивать те компании, о существовании которых еще два года назад никто не подозревал? Ведь речь шла не о лекарстве от рака. И как люди могли делать такие деньги на акциях Интернета? Эти компании не имели активов, функциональных бизнес-моделей, никакого стратегического преимущества, а у руля стояли 22-летние ребята, отсеявшиеся из колледжей. Эта эйфория шла вразрез со всем, что мы высоко ценим как стоимостные инвесторы. Мы просто не могли этого понять. Сначала мы были ошеломлены, потом разочарованы, затем пришли в негодование.

Некоторые из наших инвесторов спрашивали, почему мы не хотим примкнуть к победителям. Порой у нас возникал соблазн, это казалось так просто. Но в итоге мы не поддались искушению.

Мы искали повсюду. Это не стало сюрпризом, когда в конце концов мы обнаружили, что большой бизнес с реальной доходной мощностью и реальными активами, но без явных связей с Интернетом считался изжившим себя. Настоящие золотые россыпи, такие как промышленные компании, торговались по самым низким параметрам, какие мы когда-либо видели, и данная ситуация никого не волновала. Эти ценные бумаги не были модными или привлекательными и не вызывали никакого ажиотажа. Однако мы знали, что они обладают истинной и непреходящей ценностью.

А американская промышленность все еще нуждалась в ассигнованиях, а финансовая система должна была функционировать. Старый, надоевший бизнес не закрывался. Мы стояли на своем. Изучая рынок, я читала о том, как страну охватывали то паника, то эйфория, то помешательство на голландских тюльпанах. Я знала и о баронах-разбойниках, появившихся перед самым крахом 1929 года. Я видела, как рынки могли отключаться от реальности, но невозможно было знать, надолго ли. Весной 1999 года технологическое пространство начало трескаться под собственным весом. Денег, которые можно было бы втянуть в эту манию, не осталось. Игроки, прибывшие последними, просто не могли поверить, что они пропустили вечеринку. Той осенью возникло короткое оживление, а затем величайшее помешательство, которое когда-либо видел мир, рухнуло.

Мы видели потерянные состояния, потерянные работы и полностью утраченные сбережения, скопленные на черный день. Ценные бумаги, которые продавались по несколько сотен долларов за акцию, упали до минимума. Нередки были случаи, когда компании теряли до 90 % своей рыночной стоимости. Поскольку инвесторы в конце концов сбежали из этого сектора, не осталось никого, кому можно было бы продавать ценные бумаги, разве что за копейки, но некоторые финансисты продолжали цепляться за утраченные возможности.

Надежда всегда возрождается, стоимость ценных бумаг – никогда. Ровно через 268 дней после своего IPO компания Pets.com была ликвидирована. Акции, которые имели рыночную стоимость в сотни миллионов долларов, упали до $0,00 (хотя лицензионные права на куклу позднее были куплены за несколько сотен тысяч долларов).