Земля - Виталий Бабенко

— Почему?! — два голоса.

— Потому, что это так далеко, что пока вы будете идти, вы проголодаетесь, а когда вы проголодаетесь, вам захочется на базар, а пока вы будете искать базар, ваш снаряд уже уйдет, и кого вы будете ругать? Вы будете ругать меня, потому что я не показал вам порогу на базар сразу. Горе мне, горе!

Фант с Иолантой переглянулись. Перед ними сидел сумасшедший с навязчивой базарной манией.

— Папаша, где вакуум-станция? Ва-ку-ум-стан-ци-я, понимаешь? — страшным голосом закричал Фант.

— С Земли? — спокойно спросил «папаша». — Вообще не похоже, но готов держать пари, что вы только что с Земли. Очень шумная планета. Зачем кричишь? Пойдешь назад, потом налево, увидишь гам бегущую дорожку, она ведет на базар (Фанта затрясло, а человек предусмотрительно завязал тесемки треуха под подбородком), не хочешь — не вставай на нее, иди дальше, потом снова налево, там другие дорожки, там целая развязка дорожек, и все бегут к вакуум-станции. Когда заедешь на базар, спроси…

— Спасибо, большое спасибо! — перебил его Фант, чувствуя, как с плеч спадает тяжкое бремя криминальной ответственности.

— Вы очень любезны, — заметила Иоланта.

— О чем ты говоришь? — удивился треуховладелец. — Он спросил я ответил. Ты спросишь — я тоже отвечу. Кто не поможет приезжим людям?!

Иоланта заколебалась. Фант уже направился в указанном направлении, но ока не удержалась.

— Вы здесь работаете?

— Упаси тебя Юпитер, дорогая! Разве я похож на человека, который работает? Я давно не работаю. С самого Парванистана. С того незабвенного момента, когда душманская мина рванула у меня под самыми ногами и я очнулся в госпитале, укороченный на треть. Счастье, что снизу, а не сверху.

— Ой, извините, я не хотела вас обидеть…

— Юпитер с тобой, дочка, разве есть на свете такая вещь, которая может обидеть ветерана Парванистана? Вот мне жилья на Земле не досталось — и то не обиделся. Сюда приехал, здесь мыкаюсь между ярусами — ничего… Тридцать лет уже без ног, и помирать не собираюсь. Бог даст — еще тридцать лет похихикаю…

— И еще… Скажите, пожалуйста, мне очень интересно… Что такое демонофикация, не знаете?

— Ба! — Незнакомец радостно хлопнул себя по лбу. — Пусть у меня рога вырастут, если это не то же самое, о чем я хотел спросить у вас!

Когда ошарашенная Иоланта догоняла Фанта, она решила оглянуться, чтобы еще раз бросить взгляд на чудака в треухе. Скамейка была пуста. В коридоре, как и раньше, — ни души.

Наверное, это все-таки был цех демоно-фикации.

Снова-здорóво

…Фант с Иолантой внимательно изучали расписание. Ближайший снаряд уходил в Курортный Сектор через полчаса, и это их обрадовало. Впрочем, на ужин в «Козероге» они все равно не успевали (о, творожное суфле!), но зато следующий пассажирский отправлялся вечером, а это предвещало перспективу провести в томительной дороге начало ночи и добраться до постели лишь в то время, когда нормальные люди уже ворочаются, ожидая проклятой трели компьютерного будилы.

Были в кассе билеты или нет — доподлинно неизвестно. Дело в том, что нашего Фанта — человека неисправимого, хотя и болезненного в настоящий момент — это не интересовало. Его опять потянуло на романтику, и он настоял, чтобы они с Иолантой ехали «зайцами».

Вот ведь странная публика — эти наши герои. Казалось бы, события дня должны были научить их кое-чему. Верилось: хватит с них псевдоприключений, квазиэкзотики и благоглупостей, однако поди ж ты… Мало им.

Вышли на перрон. Осмотрелись: снаряд готовится к отправлению. Разделились: Иоланта отправилась по своим — прошу прощения — надобностям, а Фант должен был договориться с контролером. И тут… — батюшки, счастье-то какое! — буфет с безалкогольным пивом открылся глазам Фанта. Пиво — вот эликсир, который должен изничтожить гастрическую боль и вернуть глазам способность лицезреть мир во всей его красе. А очередь, нет, вы посмотрите на очередь, ее и в микроскоп-то не разглядишь, — три человека! Нечего говорить: Фант рванулся к буфету. Бедный, бедный Фант! Зачем ты это сделал? Я бы рад не подвергать тебя новым невзгодам, давно я бьюсь над мучительной задачей — уберечь тебя от лишних неприятностей и вернуть в исходный пункт этой горе-прогулки без особых душевных расстройств. Но ты сам виноват! Ты словно нарочно выбираешь те пути, которыми я никогда в жизни не пошел бы на твоем месте. Однако я не на твоем месте, ты — не на моем, и вот здесь-то вся загвоздка.

Ты становишься в очередь и спокойно оцениваешь обстановку: времени много, на все хватит — и на эликсир, и на негоциации с контролером. Но затем ты делаешь глупость: подойдя к окошку, спрашиваешь продавчиху (другого слова при виде ее габаритов ты не можешь подобрать):

— Сколько стоит пиво? (Ты ли этого не знаешь, бескостный твой язык!)

Торговка моментально смекает, что имеет дело с ненормальным абстинентом, и называет чудовищную цифру:

— Три копейки.

— Почему же не полушка, как везде? — спрашиваешь ты, прекрасно помня и о стандартной наценке, и об орбитальной надбавке.

— Если знаешь, чего спрашиваешь? — хладнокровно парирует торговка.

— Вы мне не тычьте, — начинаешь заводиться ты, — не с фуфлом разговариваете.

— Берешь или нет? — все так же невозмутимо спрашивает продавчиха.

— Беру бутылку здесь. Повторяю: не тыкать, — делаешь ты очередную ошибку.

— Ишь, указывать мне будет, зелень, — взвивается торговка, и дальше — совсем уж необъяснимое: — Здесь — не здесь, а посуду не приму.

— Это почему же? — Действительно зеленеешь ты.

— Потому-у-у же! — дразнит она. — Тары нет.

— Не имеешь права, — сноровисто перехватываешь ты ее манеру разговора, и опять просчет: теперь ты на одной доске с противницей.

— Нет, это ты не тычь, тля, — ревет торговка, — а я свои права знаю. Поторгуешь с мое, земеля, и ты будешь знать.

Как известно, для орбитальника нет более презрительного прозвища, чем «земеля», — так зовут новичков с Земли: неопытных, с микроскопическим налетом орбитальных часов, с плохой вестибуляркой, с неадекватной реакцией на мощные магнитные поля… (Вообще, орбитальный сленг еще ждет своих исследователей. Кто бы мог подумать, что фамилия первого космонавта Земли станет единицей измерения времени?! Между тем это так и есть: Гагарин равен одному витку вокруг Земли. Орбитальник не скажет: «три года назад», он выразится обязательно витиевато: «тому уже три кило-гагарина, как…» Или ругательства. Безобидное на первый взгляд словечко «колено», будучи неосторожно произнесено, может вызвать вспышку бурных эмоций, переходящую в драку. Дело в том, что «колено» обозначает лысую голову. Люди всегда очень болезненно относились к потере растительности на голове, а ныне, когда пандемия алопеции который год уже свирепствует на Земле, но почему-то не захватывает Ближний Космос, любой намек на саму возможность лысины расценивается как смертельное оскорбление…)