Легенда о воре - Хуан Гомес-Хурадо

Бартоло чувствовал себя счастливым, даже несмотря на то, что еще в раннем детстве перестал расти, и стало понятно, что больше он и не вырастет. Когда средний брат, Симон, будучи моложе на год, перерос его на две головы, Бартоло не слишком огорчился. Они по-прежнему часто болтали и поверяли друг другу свои сердечные тайны, покуда месили глину. И вот однажды Бартоло доверил брату величайшую тайну на свете.

- Я люблю Люсию, дочку водоноса, - признался он.

Эта девушка жила через два дома от них; она была очень красива и простодушна, словно колыбельная песня.

Когда брат услышал его слова, он лишь посмеялся над ними.

- Не видать тебе ее, как своих ушей, - заявил он. - Ни одна нормальная женщина даже не взглянет на такого урода.

Бартоло жил в окружении насмешек соседей и ходил по улицам, не обращая внимания на то, что на него показывали пальцем. Но это было уже слишком. Разъяренный, он взял шмат глины, вертевшийся на гончарном круге, и швырнул его в Симона.

- Ты считаешь, что лучше меня? Однако на тебя она обращает еще меньше внимания.

Брат не сказал ничего отцу, лишь очистил волосы от комков грязи и промолчал. Несколько недель спустя он попросил Бартоло прийти в мастерскую на закате, пока отец сидел в таверне с друзьями.

- У меня есть для тебя маленький сюрприз, братишка, - сказал он. - Спрячься среди кувшинов и жди меня там.

Бартоло, весьма заинтригованный, так и сделал. Вскоре он услышал, как в замке мастерской повернулся ключ, а затем до него донесся чей-то приглушенный смех. Его терзали смутные подозрения, а потом раскаленный клинок пронзил его сердце. На гончарном столе сидела Люсия, а брат шарил у нее под юбкой и всё ниже опускал вырез платья. Ее белые груди были большими и округлыми и казались еще белее рядом с темной от загара кожей шеи и плеч. Под задранной юбкой на миг мелькнул островок волос между ног. Несмотря на горечь измены, эта картина возбудила его до крайности.

Люсия блаженно стонала, прикрыв глаза. Симон взгромоздился сверху, потом оглянулся и посмотрел в сторону амфор, среди которых скрывался Бартоло. Симон, конечно, не мог его видеть, но знал, что Бартоло там, и довольно улыбнулся, не прекращая своей дикой скачки верхом на девушке.

И подлое торжество в этом взгляде ранило Бартоло больнее всего.

В ту же ночь он собрал свои вещи и ушел из дома, задержавшись лишь на минуту, чтобы поцеловать спящую мать. Бедная женщина беспокойно ворочалась во сне, и Бартоло впервые подумал, сколько она страдала по его вине. Сколько раз ей приходилось жалеть, что он родился на свет, когда невежественные соседи и пьяницы в таверне возводили на нее напраслину, обсуждая, был ли этот уродец Божьей карой за ее грехи или плодом греховной связи с самим дьяволом.

Он ни секунды не сомневался, куда направится, поскольку слышал, что король Филипп проводит несколько недель в году в королевском дворце в Севилье. Все короли охочи до шутов.

"Хуже мне уже не будет", - думал он по пути, хотя сердце до сих пор сжималось.

Как же сильно он ошибался.

Прибыв в Севилью, он приложил все усилия, чтобы заполучить должность. Разгуливал перед дворцом многие недели, выучив по именам всех, кто в него входил. По ночам побирался, чтобы выжить, постоянно ожидая, что на него обратит внимание какая-нибудь важная персона. Наконец, над ним сжалился один из придворных и приказал остановить карету, проезжая мимо.

- Король прибудет через несколько дней. Хочешь стать одним из придворных шутов?

Растроганный Бартоло кивнул. Наконец-то он извлечет пользу от наложенного на него Господом проклятья. Он последовал за каретой и впервые очутился в великолепных внутренних покоях. Ему приказали пройти через кухню, где его уже ждали.

- Мы оденем тебя соответственно, - сказал один из слуг, сморщив нос, увидев Бартоло и учуяв его вонь.

Ему отдали костюм, принадлежащий умершему несколько месяцев назад карлику, из черного шелка, с оборками и расшитый золотом. Бартоло никогда не видел ничего подобного, даже не мог представить, что когда-нибудь наденет такую роскошь.

- Тебе впритык, - сказал слуга, - но это всё равно не имеет особого значения. Ты ведь не вырастешь, правда?

Бартоло пропустил мимо ушей жестокую шутку. Он знал, что высокие люди думают, что становятся еще выше, когда окружены более низкими, и потому нуждаются в карликах.

Он познакомился с королем, станцевал для него, даже ел с его тарелки. Видел, как могущественные люди следуют за ним, как хвост за равнодушной кометой, унижаясь так, как никогда не унижается шут. Когда Филипп уехал, он забрал Бартоло в Мадрид. Там карлик увидел больше разложения, лжи и предательства, чем мог себе представить, а потом вместе с двором вернулся в Севилью. Он заработал состояние, а потом проиграл его в карты. Наслаждался женским теплом и считал, что не имеет значения, что путь к их лону проходит через кошелек, а не через сердце. Прошло шесть лет.

И однажды тот же придворный, что его нанял, выбросил Бартоло на улицу.

Ему швырнули те же тряпки, в которых он явился во дворец, и позволили оставить кошель с небольшими сбережениями, что он еще не растратил, но только не черный костюм, копию того, что носил сам Филипп. Бартоло спросил, почему он больше не нужен королю.

- Может, я его чем обидел? - спросил Бартоло, смущенный и испуганный.

Придворный бросил на него печальный взгляд и не ответил. В его глазах Бартоломо увидел безразличие и отстраненность, которые часто замечал во взгляде Филиппа. А также жалость, хотя карлик не знал, относится ли она к нему или к тому, кто правит судьбами Испании.

Вот так Бартоло оказался на улице. В двадцать лет и с шестью эскудо. Никто не хотел нанимать гончара, не отработавшего всего срока подмастерьем и не имевшего рекомендаций мастера. И больше не было поблизости королей, к которым можно было бы податься.

Однажды ночью Бартоло наткнулся на типов, которые проделывали дыру в стене лавки. Он тут же сообразил, что это воры, потому что работали они молча и почти впотьмах, обернутыми тряпьем ломами, чтобы приглушить звук.

Один из них уставился на карлика и вынул нож, чтобы избавиться от назойливого свидетеля, но другой его остановил.

- Эй, ты! Хочешь заработать несколько эскудо?

Бартоло протиснулся в маленькую дыру, избавив воров от большей части работы. Так он сделал первый шаг в новой профессии, той самой, которой теперь учил стоящего перед ним измученного парнишку с жесткими черными волосами.

Бартоло и Санчо забрались в самую отдаленную часть города, чтобы поговорить, в конец пристани на берегу реки. Поднялся легкий бриз, шелестящий в парусах кораблей, и разогнал вонь гнилых фруктов, поднимающуюся от нескольких лотков. Карлик уселся на один из громадных деревянных столбов для швартовки, так что его голова оказалась вровень с головой Санчо.