Условия жизни (СИ) - Какурин Александр

Копательно-строительные работы подходили к концу, когда из хижины показался вполне здоровый, хоть и поцарапанный Марсель. Под мышкой у него был кривой сучковатый костыль, а в руке он сжимал тесак.

— Надо разобраться с подлыми гнусными Махиджи. Они должны поплатится за свое коварство!

— Ну, куда ты сегодня пойдешь, давай завтра, — Гвинет попыталась отговорить мужа от преждевременных карательных «прогулок» по лесу.

— Махиджи, наверное, уже уплыли, но проверить остров все же стоит, — шаман встал на сторону Марселя. — Поэтому вы втроем и отправитесь, — губернатор подразумевал Марселя, Костика и приволокшего из леса поваленное дерево Джека.

— И как мы с людоедами-туземцами, голыми руками будем сражаться? — Медведеву показалось одного, хоть и здорового тесака на компанию из трех человек — мало и вообще он отрицательно относился к насилию с кровопролитием.

— Не волнуйтесь, что-нибудь вам подберем, — шаман похлопал себя по карманам. — Вот баба, опять сперла! Сесиль, где ключи?

— Уже несу, — тут же откликнулась воровка.

— Зачем брала без спроса? — губернатор грубо вырвал у нее из рук связку ключей.

— Так у тебя они снова потеряются, у меня в сундуке надежнее, — опустив голову, оправдывала свою привычку все тырить Сесиль.

— Ни чего подобного, я точно знаю, что и где у меня лежит! — шаман не хотел признаться самому себе, в том, что начинал страдать легким склерозом, который в основном выражался в утере тех или иных предметов.

— Отчасти Сесиль права, вспомни, как нас накрыло высокой волной, и ты впопыхах спрятал на дереве амулет и корону, а потом целый месяц не мог найти. Мы из-за этого даже толком жертву Тусегальпо принести не могли, чтобы он больше на нас не насылал цунами, — Гвинет забросила и мотыгу и канаву.

— Да, от второй волны можно было защититься, успей мы вовремя сжечь черную обезьяну, — новым оппонентом выступил Марсель.

— Много вы понимаете в священных обрядах — жертвоприношение от цунами бы нас не спасло. Гигантские волны стали нам наказанием за потопленный корабль, — не желая больше разговаривать с соплеменниками, губернатор скрылся в своей хижине.

— А я говорила, что из Флоби лоцман, — из зарослей тростника показалась голова Ребеки. Она посмотрела по сторонам, выбирая подходящий сравнительный образ. Ее взгляд остановился на Гвинет, — как из меня стюардесса. А ему доверили показывать фарватер. Он тогда на острове без году неделя был. На первый же риф корабль и посадил, — отряхиваясь от опавших листьев и насекомых, Ребека вышла на поляну.

— Поэтому Флоби и закончил жизнь так странно, пропал на глубине, что похоронить нечего, — дополнил ее замечание Марсель.

— Тусегальпо вообще редко кого прощает, — нагнувшись, подобрать с земли мотыгу, подытожила разговор Гвинет.

Шаман, стоя на четвереньках, вытягивал из-под кровати средних размеров деревянный ящик, напоминавший по форме гроб. Губернатор открыл навесной замок и откинул верхнюю крышку ящика-гроба. Внутри лежало двуствольное ружье и набор абордажных крючьев.

От экзотического древнего боевого антуража все действо, происходящее в хижине шамана, для Костика стало попахивать пиратством — «А чего, команда у нас ух! Не хватает только паруса с «Веселым Роджером». И вперед — грабь и топи суда!».

— Кто из вас умеет стрелять? — шаман смахнул тряпкой пыль с дула и приклада ружья.

— Я, — Марсель уже тянул руки к оружию.

— Твои способности всем хорошо известны. Ты же умудрился промазать с двух шагов в барана! — отверг кандидатуру губернатор.

— Эта скотина, слишком медленно бежала! — Марсель был склонен винить в неудачном выстреле не свою поспешность и горячность, а внешние посторонние обстоятельства.

— Зато Грап быстро, ты ему пол черепа снес, а ведь он был лучший ныряльщик за всю историю острова. Черные жемчужины только он находил, — губернатор воздел руки к потолку.

— Ну, зачем снова о старом, я за тот случай, все полностью отработал. И жену его к себе взял и Тусегальпо умилостивил, — с виноватым видом Марсель отошел в сторону.

— Значит Гвинет, раньше была женой Грапа? — Джека заинтересовало не само убийство, а кто с кем раньше жил.

— Нет, предыдущим мужем Гвинет являлся горе-ныряльщик — Флоби. А жену покойного Грапа Консуэлу, Марсель благополучно прибил после полугодичного совместного проживания, — шаман дунул в один, а затем в другой ствол залежавшегося без дела ружья.

— Консуэла сама во всем виновата, изменила мне с Ромиресом, — у Марселя и на это «кровавое» деяние было свое оправдание.

— Да, но ты почему-то прибил камнем только одного из любовников — Консуэлу, хотя и Ромиреса Бо-бо как-то странно съел не возле болота, а на банановой плантации, — губернатор вспомнил о темных и загадочных обстоятельствах в расследовании годичной давности.

— Я конституцию Изабель чту до последней буквы. За убийство не члена семьи, полагаются каторжные работы! — Марсель был сама невинность.

«Однако — местную конституцию надо почитать повнимательнее, а не так как мы ее с Джеком перелистывали. Что же получается, собственную жену можно прибить когда вздумается! А если наоборот она тебя пристукнет — тоже можно?», такой законодательный либерализм скорее не подкупал, а пугал Костика.

Заметив некоторую растерянность на лице Медведева, губернатор внес упущенные «новобранцами» законодательные разъяснения.

— Убийство жены в состояние аффекта, наказывается месячными исправительными работами.

— А мужа? — поперхнувшись, спросил Костик.

— Все зависит от его ценности на острове. Если он хороший ныряльщик — это одно, а если не может даже за костром последить это другое, — при этом шаман посмотрел на Марселя.

— Ну а в среднем? — Джеку необходимо было куда-нибудь пристроить посидеть свое большое тело, но в комнате кроме кровати, которую занимал губернатор и хлипкого стола со снадобьями, другой мебели не было.

— Отбросив крайности, получаем три месяца исправительных работ для полвигивщейся, — шаман проверял спусковой механизм ружья. — В других условиях, на материке, где людей завались, мы бы так не миндальничали с преступниками. Убил, виноват — пожалуйте на электрический стул. Но на Изабель каждая пара рук на пересчет. Если всех наказывать, с кем я тогда останусь? Приходится перевоспитывать. Кого на строительство главной хижины определишь, — и шаман снова с укоризной посмотрел на Марселя (того еще по видимости плотника), — а другого в свинарник.

«Это он, наверное, про Ребеку», подумал Костик. «Какая же на острове текучка — что не воспоминание, так обязательно покойник всплывает: размозжили голову, застрелили, утонул, съели! Не мудрено, что и Джек здесь оказался, а ведь ему по-хорошему еще лечиться и лечиться. Скоро у Гарисона в клинике ни кого не останется, все сюда переберуться», Медведев дошел в умозаключениях, до того, что пожалел главврача психушки.

— Джек, а ты с оружием сталкивался? — завершив полемику с Марселем, шаман перешел к новой кандидатуре. — Стреляешь хорошо?

— А гранаты, или бомбы есть? Чтобы всех Махиджи одним махом — «Ах!» и нет! — Тревол изобразил руками гриб от ядерного взрыва.

— Однако, какие у тебя масштабы. Так кем ты у себя на родине был: водолазом, или подрывником? — сам губернатор до такого масштабного изуверства еще не додумывался.

— Если официально, то водолаз, — не найдя возможности посидеть, Джек скромно прислонился к стене.

— А если не официально? — Марсель провел ногтем по лезвию тесака, проверяя его заточку.

— Да мало ли какие могут быть хобби у человека, — откровенничать сегодня Тревол явно не собирался, — особенно в юности, кода от бурлящего в крови максимализма так и тянет весь мир переустроить.

«Однозначно, Джек у нас террорист-душитель!», сделал вывод Костик.

Губернатор же пришел к мнению, что Тревол слишком расточителен, а потому патроны беречь не станет, и расстреляет их в первые минуты.

Опять Костик остался последним и единственным кандидатом.