Девушка из письма (ЛП) - Гуннис Эмили

— Это несправедливо, — прошипела она. — Ты предложил мне выйти на работу, сам же решил остаться дома с Эммой. Я говорила тебе, что будет тяжело.

— Ну, я полагал, что ты повзрослела, когда она родилась. Многие матери не могут оставить ребенка даже на день, не говоря уже о пяти, иногда и шести днях в неделю. — Бен поморщился, когда Эмма оттолкнула его руку.

Глаза Сэм защипало от слез.

— Черт возьми, да я вижу ее теперь намного чаще тебя. Потому что ты, предположительно, ищешь работу.

— Да, и завтра у меня два собеседования, к которым еще нужно подготовиться. Но, поскольку мне пришлось нянчиться с Эммой, то, похоже, шансов у меня там почти не осталось!

— Мы не можем все время полагаться на бабушку. Я надеялась получить повышение, чтобы мы смогли нанять няню. Но когда твой босс — полное дерьмо, этого трудно добиться.

— Если я получу работу, то мы сможем платить няне!

— Было бы здорово, — проговорила Сэм, пытаясь смягчить ситуацию. — Я вижу, что ты стараешься. Я не знала о собеседованиях. На какую должность?

Бен издал саркастический смешок.

— Что тебя беспокоит?

— На самом деле многое. Думаю, все, что происходит с тобой —  здорово. Но если ты будешь проводить много времени на работе, тогда, может, стоит разработать план?

— Чтобы удержать меня на привязи? Ты об этом?

— Хочу пи-пи! — прокричала Эмма.

Бен тяжело вздохнул и потянулся за девочкой, сидящей на полу рядом с Сэм.

— Меня мамочка возьмет! — закричала Эмма. — Не хочу папу! Папа придурок!

Бен уставился на Сэм.

— Вижу, за моей спиной ты очень хвалебно обо мне отзываешься.

— Я не использовала при ней это слово. И никогда не говорила так о тебе. Вероятно, она подхватила это от тебя. Когда ты за рулем, ты и не так выражаешься. И что, черт возьми, ты имел в виду, говоря, что я хочу держать тебя на привязи?

Бен достал несколько влажных салфеток, чтобы вытереть лицо Эммы.

— Я просто имел в виду, что бабушка не всегда сможет быть рядом. И кому-то из нас придется сидеть с Эммой, если няня заболеет или тебе придется работать допоздна, и ты не сможешь быть дома вовремя. Я могу найти работу, но так я никогда не сделаю карьеру. Ты совершенно не замечаешь, что мне приходится терпеть. Похоже, работа оказывает на тебя странное влияние.

— Хочу пи-пи, — прокричала Эмма.

— Это не правда! Поверить не могу, что ты так сказал! — глаза Сэм наполнились слезами.

Бен поднял Эмму, и она сделала пи-пи прямо ему на ногу.

— Превосходно! — заорал он. — Эмма, тебе четыре года, ты скоро пойдешь в школу [32] . Неужели так трудно потерпеть?

Когда он стянул с Эммы влажную одежду, по маленьким щечкам покатились огромные слезы. Она умоляюще взглянула на Сэм и протянула к ней ручки. «Стоит запомнить этот момент», — подумала Сэм. Похоже, их отношения достигли самого дна, ударившись о подножие утеса.

Она подошла к дочери и погладила ее по волосам, мягко утешая, пока девочка не затихла. Закончив с переодеванием, Бен поднял Эмму и вручил ее Сэм.

— Вот, можешь забирать. А мне нужно пиво. — Он быстрыми шагами пересек комнату, потом снова взглянул на Сэм. — Если завтра она еще будет болеть, оставишь ее с бабушкой. Или сиди с ней сама. Я не собираюсь отменять собеседования. Ты знаешь, где выход.

 Девочка уткнулась носом в шею матери. А Сэм стояла, глядя на диван, где они с Беном провели так много ночей, прижавшись друг к другу, пока Эмма мирно спала в переноске у их ног.

Потом она услышала, как хлопнула входная дверь. Так сильно, что задрожали стены в гостиной. И поняла, что в первый раз с момента встречи с Беном она совсем ничего не почувствовала. 

 Глава 18

Воскресенье, 5 февраля, 2017

Несмотря на бешено колотящееся сердце, Китти была практически без сил. Болели глаза, но, даже закрывая их, она не могла остановить лавину мыслей. Она хотела пойти спать пораньше, учитывая последовавшую за приемом бессонную ночь. Но после утреннего сеанса с Ричардом нервы были на пределе. И когда она все же легла, тиканье бронзовых часов в тишине вновь и вновь напоминало о том, как же мало ей удается поспать. Она испустила тяжелый вздох и, смиряясь с очередной бессонной ночью, приподнялась на кровати и включила ночник.

Китти осмотрела спальню. Взгляд скользнул по темным дубовым половицам, старинной мебели, тщательно отобранным гравюрам из галерей по всему миру. Несмотря на месяцы работы с дизайнером по интерьерам, она никогда не могла решить, что же ей нравится. А когда, наконец, останавливалась на чем-то, сразу начинала испытывать отвращение и хотела выбрать что-то другое. В результате дом получился безликим. И порой ее не покидало ощущение, что она находится в одном из гостиничных номеров. За свою жизнь она повидала их множество.  

Китти часто переезжала, отчаянно пытаясь найти место, которое смогла бы назвать домом. И сейчас, оглядывая комнату, ей вдруг показалось, что она всегда что-то упускала.

Отбросив одеяло, она ноги в тапочки и направилась к окну. Отдернула тяжелые шторы, и взгляд упал на Темзу внизу. Глядя на темную воду, отражающую огни проезжающих мимо машин, она чувствовала, как в теле нарастает усталость. И спустя какое-то время устроилась в стоящем у окна бархатном кресле.

Свет ночника падал сзади, в стекле она видела свое отражение на фоне темного ночного неба. Вскоре Китти почувствовала, что веки потяжелели. И, проваливаясь в дрему, она вдруг услышала шум и чье-то тяжелое дыхание. Кто-то бежал.

Темный туннель. Осколок света впереди. Она мчалась к нему, ноги расплескивали капающую сверху воду. Задыхаясь в темноте, она лишь чувствовала подавляющую потребность бежать. На бегу она опустила взгляд на покрытые грязью руки. В одной из них было что-то зажато. Она разжала ладонь, на землю со звоном упал ключ.

«Вернись!» — крикнул кто-то сзади.

Страх накатывал волнами. Подняв ключ, она вновь устремилась к свету. Теперь позади слышался хлюпающий звук быстро бегущих ног.

«Остановись, дитя!»

Она чувствовала, что женщина приближалась. Преодолев несколько ступеней, она наткнулась на тяжелую дверь. Ощупала ее холодными руками, и, отыскав замок, вставила ключ, отчаянно пытаясь его повернуть обеими руками. У нее получилось, и она со всей силы толкнула тяжелую дверь. И выбежала в темноту ночи. Обернувшись, она захлопнула дверь за собой и вновь заперла ее.

«Открой сейчас же!» — кричала женщина, колотя по двери так сильно, что та содрогалась.

Ее окружила холодная зимняя ночь, подавляя своей необъятностью. Страх гнал вперед, она неслась к каменному строению, освещенному лунным светом. Ноги словно налились свинцом. Земля была неровной и замерзшей. Девочка сильно ударилась о надгробие, споткнулась о каменный крест, и, потеряв равновесие, упала. Поднявшись на ноги, вновь услышала где-то позади женский голос. Но теперь он звучал еле слышно.

Когда она, наконец, достигла безопасности сарая, единственным ее спутником в морозной ночи было лишь собственное тяжелое дыхание. Входная деревянная дверь провисла на петлях, и она, осторожно отодвинув ее, вошла внутрь. Согнувшись пополам, пытаясь отдышаться, она осматривалась вокруг в поисках места, где можно спрятаться. Лунный свет сочился сквозь трещины в стенах, и она заметила в углу старый плуг, опиравшийся на груду кирпичей. Подбежав, она толкнула его изо всех сил, потом еще и еще. Когда плуг, наконец, упал на бок, она услышала в отдалении приближающиеся злые голоса, которые звали ее: «Эльвира! Эльвира!»

Китти резко проснулась, тяжело дыша. Она не сразу поняла, где находится. Что это снова был только сон. В голове всплыли слова Ричарда: «Сны — это нерешенные вопросы. Они действуют в твоем мозгу сами по себе, пока ты спишь… Думаешь, тот ключ все еще может быть там? Что твой сон говорит об этом?»