Выживает сильнейший - Джонатан Келлерман

– По-моему, все в норме. Пойду посмотрю на свои побрякушки, которые валяются в незапертом ящике. – Она вернулась через минуту. – На месте. Тревога оказалась ложной.

– Тем лучше, – заметил я. – Но, как выясняется, от местного управления быстрой подмоги не жди.

– Благодари Бога за то, что тебя не штрафуют за ложный вызов, – бросил Майло.

– У вас теперь новый девиз – «защищать и штрафовать»?

– Сгодится все, что приносит доход казне.

– Мы так и остались без десерта, – вспомнила Робин. – Майло, как насчет порции мороженого?

– Черт, мне же нельзя. – Он похлопал себя по животу, – Но смотри, только не больше трех рожков и двух чашек шоколада!

Робин рассмеялась и вышла, Спайк поплелся следом.

Что-то во взгляде Майло говорило: есть новости из Ньютона.

– Жертва – Рэймонд Ортис. Коэффициент умственного развития – семьдесят пять, избыточный вес, некоторое нарушение координации движений, очень слабое зрение – очки с толстенными стеклами. Был на школьной прогулке в парке в восточной части Ньютона. Неприятное место – вечные сборища гангстеров, наркотики, словом, все как обычно. Видимо, он откололся от своей группы, и тут его сграбастали. Тело до сих пор не найдено, однако через пару месяцев его залитые кровью кроссовки обнаружились прямо у порога полицейского участка. Стояли на газете, в которой была помещена заметка об исчезновении мальчика. В окружной детской больнице имелись образцы крови Рэймонда – он являлся одним из объектов исследований Программы по изучению задержки умственного развития.

– Господи, – вырвалось у меня, – несчастный ребенок... С одной стороны, все так похоже на случай с Айрит, но с другой...

– Ничего общего, ты прав. С Айрит, как и с Латвинией, у нас было тело, и ни капли крови. Здесь – наоборот. А кровь подразумевает нечто отличное от удушения. Во всяком случае, от «нежного» удушения.

– Я ненавижу этот термин, Майло.

– Я тоже. Какие бездушные твари эта патологоанатомы, а?

Я задумался.

– Несмотря на всю разницу, сейчас мы имеем двух умственно отсталых подростков, похищенных в парке во время школьных экскурсий.

– А где ты найдешь лучшее место для того, чтобы украсть ребенка, Алекс? Парки и скверы – вот излюбленные охотничьи угодья. Тот, где пропал мальчик, ни в какое сравнение не идет с первым: ни тропинок, ни первозданной дикости. Полузадохнувшийся в городе неухоженный зеленый островок, бездельники и наркоманы на вытоптанных газонах.

– И туда водят школьников на экскурсии?

– Это была прогулка, не экскурсия. Школу красили, и учителям хотелось вывести детей на свежий воздух, подальше от вони. Парк буквально в нескольких кварталах. Они там бывали каждый день.

– Вся школа?

– Приводили по нескольку классов сразу. Рэймонд обучался в спецгруппе, их объединили с первым и вторым классами.

– Значит, из кучи детишек младшего возраста убийца выбрал именно Рэймонда. Где в городском парке он мог подстеречь мальчика?

– Позади общественного туалета растут довольно большие деревья. Будет логичным предположить, что Рэймонд пошел в туалет, а там его затащили в кабинку и убили или лишили способности двигаться. Следов его крови в сортире не нашли, хотя убить можно было и чистенько, а кровь для кроссовок добыть позже. В любом случае никто ничего не видел.

– Ты сказал – его крови? Значит, чья-то кровь там была?

– Я же объяснил: там кругом наркоманы. Они заходят в кабинки, колются, так что капель запекшейся крови предостаточно. Чьей угодно, но только не Рэймонда. Кроме того, снята куча отпечатков пальцев, нашли по некоторым кое-кого из местных завсегдатаев, но у каждого оказалось солидное алиби. К тому же ни один из них не был уличен в педофилии или каких-то преступлениях, связанных с сексом.

Я представил себе мальчишку, испуганно жмущегося к стенке грязной вонючей кабины.

– Хорошо. Каким образом преступник мог убрать мальчика или его тело из парка?

– Автостоянка расположена метрах в пятнадцати от туалета, сразу за деревьями. При наличии машины это не составило бы большого труда.

– В какое время дня все произошло?

– Ближе к полудню.

– Как и с Айрит. Средь бела дня. Уверенно же он себя чувствовал... Говоришь, Рэймонд был полным ребенком? Сколько он весил?

– Около ста футов. Невысокий, четыре фута семь дюймов.

– Потяжелее Айрит. И вновь преступник оказывается человеком сильным. Расследование ведется?

– Дело не закрыли, но считают его фактически безнадежным. За год ни одной ниточки. Занимается им тамошний детектив, некто Альварадо. Он уже в возрасте, однако известен своей обстоятельностью и методичностью. Начал он точно так же, как и мы: собрал и проработал информацию о насильниках. Прижал шваль, которая отирается в парке. Те стали клясться, будто в жизни ребенка не обидят, что явная ложь – откуда тогда берутся детские трупы в темных закоулках? Но Рэймонда в районе знали – его два старших брата были одно время вышибалами в игорном доме, что неподалеку, да и отец работал там же. Казино заправляло всей округой, поэтому семейство уважали.

– Подожди, а не в этом ли возможный мотив? Разборка между кланами, в которой похищение Рэймонда должно послужить предостережением всей группировке. Не мог ли отец или братья перейти кому-то дорогу? Наркотиками никто из них не торговал?

– Альварадо проверил. Отец несколько лет назад отсидел срок, но сейчас он чист, работает драпировщиком где-то в центре, братья – мелкая уличная шпана, так, не очень агрессивная. Сами, конечно, наркотики употребляют, как и все их дружки. Но они не воротилы. Насколько Альварадо выяснил, серьезно насолить кому-то братья не могли. Если же говорить о предостережении, то после случившегося должна была бы последовать месть. Альварадо с самого начала считает, что подоплека в сексе: обстановка в парке, туалет, даже подброшенные кроссовки. Это же чистой воды издевка – психопат утирает полиции нос. Логично?

– Еще как логично. – Мне пришел на память процитированный сегодня Леманном девиз:

Одного успеха мне мало. Ты должен проиграть.

– Да, наглости ему не занимать. Самодовольный подонок. Но тут я вижу еще кое-что: ему нужна известность, он хочет, чтобы о содеянном говорили.

– О похищении действительно говорили?

– Пару небольших заметок опубликовала «Таймс», еще одну, чуть подробнее – «Эль диарио». По сравнению с Латвинией Шейвер – это много. Та удостоилась лишь тридцати секунд в ночной программе новостей.

– Встает вопрос, Майло. Можно понять убийцу в случае с Айрит – он надеется на то, что дело станет громким. Но зачем тогда ему понадобилась Латвиния?

– Вот именно. Слишком много несовпадений. По-моему, мы имеем дело с тремя различными и не связанными между собой случаями.

– Кстати, кроссовки сработали? Я имею в виду прессу – был новый отклик?

– Нет. Альварадо не сказал газетчикам ни слова.

– Почему?

– Может, рассчитывал взять свое потом, когда поймает преступника. К тому же, я уверен, на него надавило начальство: Управление и без этого выглядит достаточно глупо. Да, я спрашивал его про DVLL. Он только пожал плечами. Видимо, на бумажке все-таки просто бред.

– Три различных случая...

– Ты не согласен?

– Отчего же. Но имеющимися совпадениями тоже нельзя пренебрегать: жертвами становятся обиженные разумом подростки, двух – Рэймонда и Айрит – выбирают из группы сверстников, а Латвинию – из множества шляющихся по улицам ей подобных. У меня складывается единый образ этого психопата. Самодовольный, тщательный до педантизма, уверенный в себе настолько, что не боится подойти к жертве средь бела дня или оставить труп на виду, скажем, на школьном дворе. В двух случаях это и в самом деле были тела, в третьем – символ, залитые кровью кроссовки. Труслив, но эксгибиционист. Позер. Любуется собой. Что не оригинально, поскольку этой любовью одержим каждый психопат. Все они одинаковы, как штамповка: та же жажда властвовать, тот же нарциссизм, погоня за переживаниями и полное пренебрежение к окружающим.

– То есть узнав одного, знаешь их всех?

– В смысле внутренней мотивации поведения – да. С точки зрения психологии, это примитивные, скучные и банальные типы. Вспомни подонков, с которыми имел дело, – ты в ком-нибудь заметил душу?

Майло задумался.

– Пожалуй, нет.

– Эмоциональные черные дыры. Там, внутри, ничего нет. А способы совершения преступлений разнятся из-за индивидуальных вывертов каждого. Убийца может и сменить почерк – если для него психологически не значимо сохранять свой собственный стиль.

– Да, с этим я сталкивался. Орудуют то ножом, то пистолетом, но говорят со своей жертвой всегда одинаково. Какой стиль ты усматриваешь в нашем случае?

– У него тяга к детям с различными степенями умственной и физической неполноценности. Некий сдвиг на почве евгеники – заботясь о чистоте породы, он выбраковывает уродов. Однако основная мотивация лежит все же в психосексуальной сфере. Дай мне ручку и лист бумаги.