Планета Берсеркера (Планета Смерти) - Фред Саберхаген

– Удерживая меня и моих друзей в тюрьме, нельзя заставить нас хотеть сотрудничества. И еще, что стало с остальными двумя членами нашего отряда – что случилось с ними?

Андреас сложил руки на столе перед собой. – Девушка заперта в своей каюте на твоем корабле. Она должна давать успокаивающие ответы по радио с корабля, на тот редкостный случай, если другой звездолет появится здесь и попытается связаться с Орионом.

– Вчера вечером твои люди угрожали ей, запугивали ее, и когда она говорила со мной, то не осмелилась рассказать о случившемся.

– Она оценила разумность сотрудничества, – мягко произнес Андреас. – Что касается вашего труса, то он еще все в бегах. Возможно, он не попадет в большие неприятности и вернется в поисках пищи сегодня или завтра. Я не желаю унижать моих воинов приказами искать этого человека.

После краткого молчания Шенберг уселся в кресло, ранее предложенное ему. – Что именно ты хочешь от меня?

– Ответов на некоторые вопросы о твоем корабле, особенно о его двигателе, и полетов на корабле для нас, когда потребуется.

Наступила небольшая пауза.

– Придется тебе рассказать немного подробнее. Я не намерен влипнуть в серьезные неприятности с галактическими властями.

Верховный жрец покачал головой.

– Сейчас единственная власть, с которой тебе придется считаться, это – я. Все другие, за пределами этой планеты, могут быть сильными для своих миров, но им нет никакого дела до происходящего здесь, даже если бы они и знали об этом.

Шенберг немного расслабился, положил ногу на ногу.

– Это правда, но только наполовину, Андреас. Им нет дела до таких охотничьих полетов, как мой нынешний, уж это точно. Не настолько они их волнуют, чтобы тратить силы и время на предотвращение таких попыток. Точно также их мало волнует, если я буду стоять и наблюдать за ходом вашего турнира – или даже принимать в нем участие, если бы мне оказали такую честь. Однако им вовсе не безразлично, поверь мне, если бы я вдруг принял участие в одной из ваших войн, используя инопланетное оружие, или даже используя только корабль, но с целью помощи в каких-то ваших военных делах. Совершить что-либо подобное – для меня серьезный риск, причем это не риск в бою, пойми, от которого настоящий мужчина не должен уклоняться, а риск общественный после возвращения к своим людям, риск бесчестие. Ты сам человек чести и правильно оценишь, по какой причине я не смогу оказать вам помощь.

– Я самым торжественным образом заверяю тебя, что никто вне этой планеты не узнает, что ты здесь делаешь.

– Извини, но я не могу этому поверить. Я – не единственный охотник, прилетающий на эту планету. Рано или поздно здесь окажется торговый или военный корабль. Нельзя полностью заставить умолкнуть всех твоих врагов здесь на планете, а они не упустят шанса пожаловаться на звездолет, который безо всякого на то повода начал вдруг уничтожать их. И станет известно, что корабль-то мой. Я говорю об этом прежде всего потому, что ты мне можешь не поверить, когда я скажу, что земные власти в любом случае будут встревожены, если я не вернусь из путешествия вовремя. – Шенберг небрежно поднял руку и бегло взглянул на часы-календарь.

Андреас еле заметно улыбнулся. – На Земле и в остальных мирах никому не известно, где ты сейчас. Если даже они и начнут тебя разыскивать, то никак не на моей планете.

Шенберг не колебался с ответом ни секунды. Пока он не проявлял ни малейших признаков испуга. – Ты жестоко ошибаешься, Верховный жрец, если мне не веришь. Но давай пока позабудем об этом. Вернемся к твоим намерениям. Допустим, я сейчас сижу в кресле командира в кабине управления моего корабля, а ты, например, стоишь, склонившись надо мной и держишь нож у моего горла. Куда полетим?

– Шенберг, я вовсе не собираюсь приставлять тебе нож к горлу. Уж во всяком случае, не в твоей кабине управления, где тебя может охватить безрассудное желание на что-то нажать не так и попытаться разрушить мои планы. У нас есть жрец, который бывал на космических кораблях. И мы не настолько невежественны в этих вопросах, как ты, наверно, предполагаешь... Я подумал, что ты можешь захотеть участвовать в приключениях военного типа. Де Ла Торре хотел бы, но он не подготовлен. Я расспрашивал других людей из вашей компании и верю им, когда они признаются в полном незнании двигателя корабля и способов пилотирования.

– Это верно. Здесь пилот только я.

– Удовлетвори мое любопытство, расскажи мне, как бы смогли остальные вернуться домой, если бы тебя убил ледниковый зверь?

– Ну, с этим делом справился бы автопилот. Ему только следует задать цель движения и он доставит корабль прямо к любому обжитому миру, на выбор. Ваш жрец, который был на звездолетах, должен быть в курсе этого. Я понимаю так, что тебе нужны совсем другие виды пилотажа.

– Да. Но главное – некоторые подробности о двигательной установке.

– Расскажи мне, для чего это все и, может быть, я смогу сообщить тебе некоторую информацию.

Глаза Андреаса пристально изучали его, без гнева, но стараясь проникнуть вглубь. Это длилось довольно долго.

– Возможно, лучше всего будет другое. – Старый жрец вздохнул. – Возможно, другими методами... Скажи, как на тебя действуют угрозы пыток и увечий?

Шенберг приподнялся и наклонился вперед, пристально глядя на жреца.

– Слушай меня, Верховный жрец, там у себя, в большом мире, я – большой и могущественный человек. Ты что, думаешь каждый там имеет свой звездолет и отправляется, куда только пожелает? Я имею уговор с несколькими другими могущественными и жестокими людьми. Они заботятся о моей безопасности. Они отомстят в случае моей смерти или исчезновения... И вот они-то как раз знают в точности, где я и когда должен вернуться. За каждую порцию боли, доставленной мне по твоим приказаниям, ты испытаешь две, а то и десять таких порций боли такого же или другого сорта. Мои друзья и я можем стереть в порошок твой город и твой храм, если нас на это спровоцировать.

Двое мужчин еще продолжали смотреть в упор друг на друга, когда в дверь постучали. Она отворилась и показалась голова одного из членов Внутреннего круга, который стал делать какие-то знаки Андреасу. Другие дела требовали к себе внимания.

Верховный жрец вздохнул и встал. Он наклонил свою голову, похожую на обтянутый кожей череп и, улыбаясь, изобразил приветствие Шенбергу. – Инопланетянин, ты – сильный человек и тебя трудно запугать.

И все же я думаю, надо будет это сделать. Подумай пока о том, что я сказал, а скоро мы поговорим еще раз.

***

Суоми был напуган.

Он не просто боялся, что его поймают солдаты Андреаса, которые вчера захватили корабль и Барбару, а также, несомненно, без труда задержали других четырех инопланетян, ничего не подозревавших. Нет, проведенная ночь в зарослях дала Суоми достаточно времени для размышлений. Было о чем подумать и помимо происшедших накануне событий.

Несколько часов назад он покинул чащобу, где вчера, выбившись из сил, остановился после стремительного бегства. Сейчас он лежал, скорчившись, плохо прикрытый какой-то редкой растительностью наподобие кустарника, рядом с дорогой, идущей в гору. Лежал, наблюдал и выжидал – чего, точно не знал и сам. В голове блуждала смутная надежда увидеть какого-нибудь одинокого путника, к которому он мог бы обратиться в надежде получить какую-то помощь.

Иногда на смену этой приходила другая фантазия. Тогда он представлял проходящий мимо грузовой караван, подобный недавно увиденному им, упавший незамеченным на дорогу мешок с овощами или мясной окорок, а также себя, через минуту выскакивающего и хватающего добычу. Пока что он не смог найти практически ничего съестного среди деревьев и в зарослях. Он не ел почти ничего уже более суток.

Хотелось пить – несмотря на дождевую воду, которую он слизывал с листьев. После вчерашнего падения Суоми сильно хромал. Его беспокоила спина. Он подозревал, что в одном из небольших порезов на ноге началось инфекционное воспаление, несмотря на принятые перед отлетом с Земли меры иммунологической защиты.

Заросли, в которых он спрятался после своего бега, были настолько густые и обширные, что, казалось, человек может там оставаться необнаруженным до тех пор, пока преследователи не захотят выделить не менее сотни человек для его поимки. Но, возможно, никто и не преследовал Суоми. На чужой планете ему было совершенно некуда идти. Он был почти уверен, что его длительная свобода, если можно так выразиться, объяснялась только лишь тем, что не делалось особых попыток его окружить. Он не мог поверить, чтобы воины планеты Охотников так уж, сильно боялись его ружья, поэтому, вероятнее всего, они его не искали, так как происходили более важные события. Осознав, что в зарослях он не сможет ничего предпринять, Суоми вышел оттуда. Он просто обязан всех предупредить о своем открытии. Временами казалось, что все это может быть грандиозной мистификацией, шуткой, как при обряде посвящения в какой-то кружок. Но затем он вспоминал свои совершенно четкие и мрачные размышления прошедшей ночью и холод охватывал его среди теплого дня. Но боялся он не только за себя и даже не только за людей, прилетевших вместе с ним с Земли. Перед взором Суоми все еще стоял совершенно отчетливо разбитый панцирь робота и обломки вывалившихся из него деталей. И тут же, среди частей, изготовленных кустарно, были...