Сны мегаполиса (сборник) - Анна Бялко

Он, конечно, и сам боль-менее понимал, в том смысле, что Ольга ему и самому нравилась, но чтобы уж что-то такое сверх-замечательное и необыкновенное... Тем более – на новогоднем вечере. Когда там чего разглядеть-то успеешь... Хотя, что ни говори, пустяк – а приятно.

После Нового года гришино желание – остаться в ольгиной квартире на диване и больше не уходить – отчасти реализовалось. Не вдруг, конечно, не единым махом. Просто как-то однажды он остался на ночь. Потом – еще раз, потом – на пару дней. Потом еще. Зубную щетку и тапочки Ольга ему организовала, но бритвы и прочих удобных мелочей продолжало недоставать. Немного поразмышляв на эту тему, Гриша понял, что абсолютного счастья в мире нет, совместить все – уютность продавленного диванчика на кухне и свой привычный холостяцкий обиход – невозможно, и... Предложил Ольге собрать вещи и перебраться на его территорию. Формальным поводом было наличие там большей площади. Ольга подумала, потом молча кивнула, достала откуда-то средних размеров сумку и стала укладывать вещи.

После ее переезда гришина стильная квартира стала все больше и больше терять свой холодный гостиничный лоск и приобретать уютный жилой вид. Стеклянный стол Ольга накрыла яркой скатертью в цветах, на металлической мебели откуда-то возникли разные подушки и валики, очень удачно смягчающие торчащие углы, с окон исчезли плоские жалюзи, их место заняли плотные шторы. По углам и на подоконниках появились растения в пестрых вазах и горшках. Домработница МарьИванна влюбилась в новую хозяйку через полчаса после знакомства. В общем, дом согрелся и задышал. В кухне пахло ванилью, а может, корицей, а может, чем-то еще, но запах был домашним и вкусным. И если рабочие совещания, даже очень нужные, вдруг затягивались допоздна, Гришу это почему-то теперь раздражало. И он сидел на своем главном месте, и сурово кивал, делая вид, что вникает в производственные проблемы, а сам думал тихонько: «Интересно, чем Ольга там занимается без меня?»

Мысли эти носили скорее отвлеченный, чисто умозрительный характер. Несмотря на новую близость и совместную жизнь, Гриша все равно не знал про свою подругу практически ничего. То есть он знал, конечно, как она улыбается, хмурится, ходит и говорит, и все это ему очень нравилось, он знал, какие цветы она любит, а точнее – что она не любит срезанные, неживые, цветы, он узнавал «в лицо» ее платья, которых было совсем немного, любовался ее смешными голубыми домашними туфельками на шелковых завязках и помнил, что в ее опеле надо бы сменить масло – но чем Ольга занимается в то время, когда его не рядом, он знал не больше, чем в момент их первого знакомства. И почему-то, когда она рядом была, это казалось совсем не важным.

Но все-таки он как-то спросил. Уже вечером, перед сном, когда они пили чай с кексом в уютной кухне, и вокруг пахло ванилью (или корицей), и все было так просто и ясно. И он спросил.

– Скажи, Оль, я вдруг понял, что не знаю – а ты вообще кто? В том смысле – чем занимаешься? Я имею в виду – по жизни-то?

Ольга вдруг как-то напряглась и поглядела на него чуть ли не испуганно, что ли. Гриша стал исправляться.

– Ты не подумай, мне вообще-то все равно, ну, не то чтобы все равно, а просто неважно. Ты – это ты, но я подумал... В конце концов, мы ж не чужие, мне интересно. Про мою же работу мы говорим...

Ольга кивнула.

– Ты прав. Да, я думаю, сейчас уже можно сказать. Я – фея.

– Как это – фея? – Не понял Гриша. – Ночная бабочка, что ли?

В голове его бились две, казалось бы, никак не связанные и, более того, никак не складывающиеся друг с другом мысли. Первая была: «Как она может ей быть, когда она вечерами дома?» И вторая: «Наплевать, кто бы ни была, я все прощу. Она все равно хорошая». Гриша все только не мог решить, какую мысль озвучивать первой. Но тут Ольга рассмеялась, покачав головой.

– Какая бабочка? Совсем не бабочка, фея. И не ночная вовсе. Ты из-за крылышек?

– При чем тут крылышки? – Совсем запутался Гриша. – Так ты в этом работаешь, что ли... В салоне красоты?

– Да нет же. – Ольга выдохнула. – Ну фея. Обычная фея. Ты сказки в детстве читал?

Детство? Сказки? А это еще тут при чем? В гришином детстве сказки как-то не играли заметной роли. Когда его мать, замордованная собственным одиночеством, какими-то проблемами на работе или головной болью после выпитого вчера, вообще вспоминала о гришином существовании, то это было отнюдь не за тем, чтобы рассказать ему сказку. Подзатыльник – вот это было ближе к реальности. Хотя была еще бабушка...

Она жила в деревне, и маленького Гришу иногда привозили к ней летом. Бабушка была старой, сморщенной и доброй, поила его парным молоком по утрам, а вечером, взяв к себе на лежанку, рассказывала перед сном... Действительно, сказки. Сказки... Там еще эта была... Премудрая, как ее...

– Баба Яга, что ли? – ляпнул Гриша. И сам уже сказанному не обрадовался.

Но Ольга совсем не обиделась, а наоборот, просияла.

– Вот видишь. Все-таки знаешь. Баба-Яга. Она тоже фея, как раз ночная... Только такая... Из бывших.

– То есть?

– Ну, из разжалованных. Про которых все знают. Вот ведь и ты тоже.

– Оль, я ничего не понимаю. Ночные, дневные. Объясни толком.

– Да нечего тут объяснять. Я – фея. Нас вообще много, фей. Как людей. Только это тайна. Люди про нас не знают, и не должны. А то ничего хорошего не выйдет.

– А я? Почему ты тогда мне сказала?

– Потому что ты... Ну, мы с тобой... Ну, в общем, потому что раз так получилось, ты теперь тоже как бы приобщенный. Через меня. В тебе тоже теперь немножко нашего есть, и тебе можно. Но это – страшный секрет, и если другие люди узнают...

– Что тогда?

– Тогда? – Ольга задумалась, погрустнела. – Тогда... Не будет никакого тогда. Ты же не скажешь?

– Ясен пень, не скажу. Но все-таки, тогда – что?

– Тогда со мной будет то же, что стало с Бабой-Ягой. Ничего хорошего, можешь мне поверить. Даже еще хуже. Я молодая совсем, да из дневных... Я тогда совсем пропаду.

– Тогда я молчу, как рыба, – засмеялся Гриша. – Еще не хватало, чтобы моя жена стала Бабой-Ягой.

– Не жена, – поправила его Ольга – Этого нам нельзя. А остальное, – она улыбнулась. – Правильно. Молчи. Это вообще хорошее дело – молчать.

– Почему?

– Ну, может, конечно, не всем нравится, но мне – очень. Я же и фея – Молчания.

– А это еще как?

– Каждая фея – она должна чем-нибудь заниматься. У нее своя работа. А я – Фея Молчания.

– И что ты делаешь? Ты поэтому все время молчишь?

– Я, между прочим, совсем не все время молчу. Я очень даже много говорю, потому что с тобой. А что я делаю? Ну, как бы тебе объяснить? Что ты про молчание вообще знаешь?

– Ну... – Гриша задумался, потом вспомнил. – Молчи – за умного сойдешь.

– Правильно, – кивнула Ольга. – А еще?

Еще Гриша не знал.

– А вот: слово – серебро, молчание – золото, – подсказала она. – Промолчишь – не соврешь. И еще есть много разного. Но даже и этого хватает, если умеючи пользоваться. Очень полезная вещь – молчание.

– Подожди-подожди, – начал соображать Гриша. – Так ты поэтому тогда в казино выиграла? Из-за молчания своего?

Ольга кивнула.

– Да. Молчи – повезет. Удача, я ее знаю, Фею Удачи-то фартовой, она любит молчание. Где одно, там другое. Да ты увидишь, я тебя научу...

И она действительно его научила. Вернее, ничему специальному Ольга не учила его, да и к разговору такому они больше не возвращались, но все в конторе заметили, что орать Гриша стал гораздо меньше. Да и вообще, можно сказать, перестал. Теперь, если он и был чем-нибудь недоволен, он не кричал, так, что уши закладывало, не швырял вещами – а раньше бывало и такое, а просто молчал, сурово глядя на провинившегося исподлобья. И это, надо заметить, действовало гораздо сильнее. Дисциплина вокруг заметно повысилась.

И дела сами собой как-то так пошли хорошо... Главное, с партнерами у Гриши стало получаться. Раньше он каким только соловьем не разливался на переговорах, как они с Саней не выдрючивались – и на обед, и в сауну, а сделки все равно, нет-нет, да срывались. Теперь же Гриша на любых переговорах говорил крайне мало, все только необходимое, больше по существу – цифра да факт, никого ни в чем не убеждал, сидел и молчал, как глыба. Партнеры заметно терялись – и сделки подписывали. Года не прошло, а в деловых кругах у Гриши уже сложилась репутация человека, который говорит мало – а дело делает хорошо. Фирма процветала. Они расширились, набрали новый, утроенный, штат, переехали в новое, большое, целиком свое здание из стекла и бетона, и даже выиграли правительственный тендер на... Впрочем, об этом будет лучше промолчать. Большой правительственный тендер и госзаказ. Кто знает, тот поймет. Молча. А дальше – тут уж такое дело – то ли деньги – к деньгам, то ли репутация сама за себя говорит – заказ за заказом, проект за проектом... В общем, большими делами занялся Гриша, высоко поднялся.