Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв - Анатолий Тарас

Под крепостью Котельно четыре тысячи псковичей разбили семитысячный отряд литвинов и татар. У маленькой крепости Велье жители города Острова уничтожили группу татар в 40 человек. Мужественно сражались жители города Врева. Так что легкой прогулки у Витовта не вышло.

Тем не менее, дело кончилось тем, что Псков заплатил Витовту то ли три тысячи рублей (по московской летописи), то ли одну тысячу (по тверской летописи) в качестве выкупа за взятых в плен псковичей.

В 1426 году вассалом Витовта стал рязанский князь Иван Федорович. Вот текст его договора с великим князем литовским:

«Я, князь великий Иван Федорович рязанский, добил челом господину господарю своему, великому князю Витовту, отдался ему на службу: служить мне ему верно, без хитрости и быть с ним всегда заодно, а великому князю Витовту оборонять меня от всякого. Если будет от кого притеснение внуку его, великому князю Василию Васильевичу, и если велит мне великий князь Витовт, то по его приказанию я буду пособлять великому князю Василию на всякого и буду жить с ним по старине. Но если начнется ссора между великим князем Витовтом и внуком его великим князем Василием или родственниками последнего, то мне помогать на них великому князю Витовту без всякой хитрости».

В следующем 1427 году великий тверской князь Борис Александрович тоже стал вассалом Литвы. Договор гласил:

«Господину, господарю моему, великому князю Витовту, са язь… добилъ есми челом, дался если ему на службу… А господину моему, деду, великому князю Витовту, меня, князя великого Бориса Александровича тверского боронити ото всякого, думаю и помощью. Ав земли и в воды, и во все мое великое княженье Тверское моему господину, деду, великому князю Витовту не вступаться».

Итак, Борис Тверской признал Витовта своим господином. Что касается слова «дед», то надо пояснить, что дед Бориса — Иван Михайлович — был первым браком женат на сестре Витовта, следовательно, Витовт приходился Борису двоюродным дедом. В силу этого договора в июле 1428 года Борис Александрович послал свои полки на помощь Витовту в походе на Новгород. На сторону Витовта также перешли князья рязанский и пронский.

Этот поход стал самой масштабной из всех попыток Литвы силой подчинить Новгород и все равно завершился неудачей. Витовту удалось взять Себеж, но крепость Порхов оказала ожесточенное сопротивление литвинам. Они стреляли по крепости из пищалей, тюфяков (род гаубиц) и пушек, однако во время обстрела у них взорвалась самая большая пушка по названию «Галка». При этом погиб немец Николай (Николаус), заведовавший осадной артиллерией, пострадали многие пушкари. В итоге Порхов взять не удалось, после чего идти к Новгороду уже не имело смысла.

Пришлось Витовту ограничиться выкупом за пленных: шесть тысяч рублей с Новгорода, пять тысяч с Порхова и с тем он ушел. По словам летописца, Витовт сказал новгородцам, принимая у них деньги: «Вот вам за то, что называли меня изменником и бражником». Но это он демонстрировал свою браваду: план расширения ВКЛ за счет новгородских земель провалился.

Королевская корона Витовта

Подводя итоги деятельности Витовта, отметим, что он разными способами — мирными и военными — присоединил к ВКЛ обширные территории на востоке: Смоленскую, Орловскую, Калужскую, Курскую и Тульскую земли. Граница между Литвой и Москвой теперь проходила восточнее Вязьмы, в районе Можайска. На юге Витовт присоединил Нижнюю Подолию — земли между нижним течением Днестра и Днепра. Таким образом, Великое княжество Литовское в те времена простиралось от Балтийского моря на северо-западе до Черного моря на юге. При этом более 90 % населения государства составляли славяне.

К концу жизни Витовт нейтрализовал двух главных противников Литвы — Тевтонский Орден и Московскую Русь, а Рязанское и Тверское княжества превратил в своих вассалов. После этого он вполне логично решил исполнить давню мечту: окончательно и бесповоротно покончить с зависимостью от Польши.

Для того, чтобы не только фактически, но и формально устранить главенство польской короны, по европейским понятиям того времени — помимо реальной власти, обширных владений и значительного богатства — требовался королевский титул.

Однажды в 1408 году на обеде у великого князя бояре провозгласили тост за «короля» Литовского, Русского и Жемойтского, и попросили Витовта разрешить им впредь его так величать. Витовт ответил, что пока не считает себя достойным столь высокого титула. Лишь через 20 лет он решил, что время пришло.

В 1428 году Витовт обратился к германскому императору Сигизмунду I (мы уже упоминали его как короля Венгрии и Чехии) с просьбой о пожаловании ему королевской короны. Император вел в то время тяжелые войны с гуситами и турками, требовал помощи от Ягайло, а тот уклонялся, говорил, что якобы ничего не может сделать без совета с Витовтом. Так что у Сигизмунда тоже были основания для сближения с литовским великим князем. Он говорил:

«Вижу, что король Владислав (т. е. Ягайло) человек простоватый и во всем подчиняется влиянию Витовта, так мне нужно привязать к себе прежде всего литовского князя, чтоб посредство его овладеть и Ягайлом».

Витовт и Сигизмунд договорились встретиться в Луцке. В 1429 году здесь состоялся знаменитый съезд вельмож:

«Сюда, кроме Сигизмунда, приехал молодой внук Витовта — великий князь Московский Василий Васильевич, престарелый Ягайло, князья Тверской и Рязанский, хан Перекопской (Крымской) Орды, магистры Орденов Немецкого (Тевтонского) и Ливонского, легат или посол Папы, Византийский посол и многие из удельных князей русских и литовских.

Витовт старался удивить гостей великолепием приема и роскошнейшими пирами, для которых из княжеских погребов ежедневно отпускалось 700 бочек меду, кроме вина, романеи и пива, а на кухню привозили 700 быков и яловиц, 1400 баранов и по 100 зубров, лосей и кабанов. В это же время устраивались, конечно, огромнейшие охоты для приглашенных».

После празднеств начались совещания. На одном из них Сигизмунд сказал:

«Я понуждаю Папу, чтоб он созвал собор для примирения с гуситами и для преобразования церкви. Отправлюсь туда сам, если он согласится. Если же не согласится, созову собор собственною моею властию. Не должно пренебрегать также и соединением с греками, потому что они исповедуют одну с нами веру, отличаясь от нас только бородами да тем, что священники у них женатые. Но этого, однако, не должно ставить им в порок, потому что греческие священники доволвствуются одною женою, а латинские держат их по десяти и больше».

Эти слова императора вскоре повторяли все православные вельможи, восхваляя Сигизмунда, к большой досаде поляков. Но еще больше они расстроились, когда узнали, что Сигизмунд решил признать Витовта «королем Литовским, Русским и Жемойтским». Император без особого труда уговорил Ягайло дать на это свое согласие, но католические прелаты и польские вельможи категорически возражали. Ведь Литва уплывала от них навсегда.

Краковский епископ Збигнев Олесницкий, человек умный и предприимчивый, при всех обратился к Витовту с резкими словами. Он заявил, что выбирая Ягайло королем, польские паны якобы руководствовались только «духовным благом литовцев», поскольку земли их не представляли никакой ценности. Другие польские представители поддержали эти слова епископа. Витовт, обычно сдержанный, в ответ резко выразил свое неудовольствие: «Пусть так! А я все-таки сделаю по-своему!» Тогда поляки упрекнули Ягайло: «Разве ты нас за тем сюда позвал, чтобы быть свидетелями такого отделения от Польши?»

Ягайло поблагодарил панов за верность и поклялся, что никогда не даст согласия Сигизмунду и Витовту на формальное отделение Литвы. Он также сказал, что готов хоть сейчас бежать из Луцка.

Тогда польские прелаты и вельможи быстро собрались и уехали днем, а Ягайло последовал за ними ночью. Витовта и других его гостей смутило это бегство.

Польские прелаты, руководствуясь своими корыстными интересами, послали Папе Римскому кляузу, в которой в сильно преувеличенном виде изобразили ту опасность, которая якобы грозит католицизму в случае полного отделения Литвы от Польши, дескать, православные быстро «задавят» там немногочисленных католиков. Огорченный Папа немедленно отправил германскому императору запрет посылать корону в Литву, а Витовту — запрет принимать ее.

Тем не менее, Витовт не собирался отступать. Он пригласил многих вельмож, приехавших в Луцк, на свою коронацию в Вильно, назначенную наследующий год, в день Успения Божьей Матери. Витовт велел присягнуть себе, как независимому государю, всем князьям и боярам Великого княжества Литовского. А император Сигизмунд издал указ о даровании Витовту королевского титула, на что, заметим, он имел полное право как глава Священной Римской империи.