В сердце тьмы - Дэвид Дрейк

Сам император восседал на троне, сделанном из какого-то неизвестного римлянам, красиво раскрашенного под мрамор дерева с твердой древесиной. Резьба выглядела изысканной — то немногое, что из нее можно было рассмотреть. Большую часть дерева покрывала шелковая обивка, остальное — золото, драгоценные камни и слоновая кость. Вокруг императора на менее изысканных стульях сидели лица из ближайшего окружения. Хотя их стулья не выглядели такими величественными, они все равно были очень хорошо сделаны. Среди лиц, окружавших императора, выделялся Венандакатра.

По диагонали, справа перед ним, сидели главные военачальники императора. Их насчитывалось восемь, располагались они двумя рядами. Все они восседали на роскошных подушках, странным образом скрестив ноги. Индусы называли эту позу позой лотоса.

Велисарий с интересом отметил, что в эту группу включен Рана Шанга. И нет господина Харши. Велисарий слышал, что бывшего главнокомандующего с позором отправили в его поместье. Если бы не кровное родство с императором, его, вероятно, казнили бы. Его место занял один из многочисленных двоюродных братьев Шандагупты Татхагата.

Велисарий быстро, но внимательно осмотрел нового главнокомандующего малва. Среднего роста, полноват, средних лет. Кроме этого, было сложно что-то прочитать в глазах с тяжелыми веками и на лице с грубыми чертами. Велисарий бросил взгляд на Рану Шангу. Раджпут сидел во втором ряду военачальников. Сидел прямо, его голова значительно поднималась над головами других мужчин. Его взгляд встретился с взглядом Велисария. Глаза Раны Шанга показались агатовыми: ничего не выражали, смотрели ровно, в них ничего нельзя было прочитать.

Слева от императора, также по диагонали от него, находилось место для иностранных эмиссаров. Там уже расположились аксумиты. Для высокопоставленных иностранцев приготовили обитые шелком стулья с плюшевыми сиденьями. Принц Эон и Гармат сидели на двух таких стульях, за их спинами уважительно стояли Усанас и два сарвена. Третий стул был приготовлен для Велисария. Он занял отведенное ему место, катафракты встали за его спиной.

— Разве не забавно? — тихо произнес Гармат после того, как Велисарий оказался рядом с ним.

Эон ничего не сказал. Молодого принца, очевидно, хорошо подготовил Гармат, поэтому его лицо ничего не выражало. Но Велисарий после долгого опыта общения мог прочитать сдержанную ярость в напряженных огромных плечах.

— Какова цель этого собрания? — спросил Велисарий. — Ты знаешь, зачем нас пригласили?

Как и Гармат, он говорил очень тихо, более того, в помещении стоял шум, которого не могло не быть в заполненном людьми шатре. И, как и Гармат, Велисарий говорил на геэзе. Они с Гарматом давно пришли к выводу, что язык Аксумского царства неизвестен малва.

— Нет, — слегка покачал головой Гармат. — Однако что-то неприятное. В этом можно не сомневаться.

Барабаны забили снова. Толпа в шатре стала затихать Гармат поджал губы.

— Что бы это ни было, нам по крайней мере не придется высиживать бесконечный прием, — прошептал он. — Взгляни на Венандакатру.

Велисарий посмотрел на высокопоставленного представителя малва и встретился с взглядом Подлого. Тот очень вежливо кивнул ему. Его глаза блестели.

В шатре воцарилась тишина. Венандакатра встал и пошел вперед, пока не оказался на небольшом свободном участке между окружением императора и самыми главными военачальниками и почетными гостями.

Практически сразу же после того, как Венандакатра начал говорить, Велисарий понял, что Гармат прав. По крайней мере долго ждать не придется. Венандакатра быстро разделался с обязательными словами восхищения и восхваления императора, на которые обычно тратился целый час.

Да, он потратил минуту, напоминая слушателям, что Шандагупта — это «сама луна среди королей и солнце доблести, любимое богами».

Затем еще минуту указывал на то, что шаг императора «красив, как походка отборного слона» и что он «проявил силу и мощь тигра невероятной смелости».

Перейдя к духовной стороне, Венандакатра потратил еще минуту, рассуждая о «звуках барабанов, который стали отзвуками добродетели», и на подобные описания справедливости и преданности Шандагупты.

Далее, к сожалению, он на несколько минут углубился в рассуждения о глубоком интеллекте императора. За это время впавшие в благоговение слушатели обнаружили, что. Шандагупта «заставляет стыдиться всех остальных своим острым и отточенным умом, вокальными данными и владением музыкальными инструментами. Он, единственный, достоин того, чтобы о нем думали ученые. Его поэтический стиль стоит изучать».

К счастью, цитировать поэзию не стал.

Теперь, когда разглагольствования Венандакатры подходили к концу, они быстро поднялись к небесам. Он напомнил всем, что император, это:

Адхираджа, сверхправитель.

Раджатираджа, верховный царь царей.

Девапутра, сын небес.

Махати девата, великое божество в облике человека.

Затем, отбросив в сторону всю ложную скромность, добавил:

Ахинтия Пуруша, не доступная для понимания сущность.

Парамадаивата, высшее божество.

— И все это упаковано в таком толстом маленьком теле, — задумчиво произнес Гармат, глядя на сидящего на троне императора — Кто бы догадался?

Велисарию удалось не улыбнуться. Его борьбе с самим собой помогли следующие слова Венандакатры, когда он обратил внимание на Ранапур. Вскоре стало очевидно, что именно это и является настоящей целью речи. Самой обороне Подлый посвятил всего несколько предложений, которые, по стандартам малва, были оскорблением военачальникам. Однако основной упор Венандакатра сделал на наказании Ранапура.

Велисарий слушал несколько минут, причем пораженно. Его поразила не столько сама речь, которая состояла из бесконечного, подробного любовного описания пыток, которым подвергли жителей Ранапура, а тот факт, что малва хвастаются ими публично. Даже самые злобные и жестокие римские императоры всегда старались скрыть детали своих преступлений.

Через некоторое время Велисарий закрыт сознание для проникновения в него слов. Он уже слышал описание зверств малва — не от улыбающегося Подлого, а от бледного, сжимавшего зубы Менандра. Велисарий знал о сажании на кол, сожжении, о том, как людей разрывали на части впряженные в разные телеги мулы, как их скармливали тиграм, как их топтали слоны, а также, к особой радости императора, о мужчинах и женщинах, чьи руки и ноги отрывал специально обученный боевой слон. Как слышал Велисарий, этого слона императору подарил Венандакатра.

Он обратился внутрь себя и позвал Эйда.

«Эта невероятная жестокость — работа сущности, которую ты называешь. Линк?»