Сила рода во мне. Как понять и познать свою связь с родом. Руководство для новичков - Оксана Солодовникова

Рассуждения действительно бесполезны, но, когда с человеком происходит такое, важно понимать, что в течение года это – абсолютно нормальная реакция. Заставлять человека срочно принять ситуацию, потому что ее нужно принять, – не очень хороший вариант. В течение года человек свободно может идти по этим реакциям, потому что они абсолютно нормальны для психики человека.

Единственное депрессия – тут надо быть очень внимательным. Как правило, в течение года человек может прийти или приходит к принятию или к прощанию, к завершению расставания. Но в реальной жизни, к сожалению, это происходит не так часто. И тогда на этапе депрессии важно не проморгать момент, когда депрессия перешла границу и человеку уже действительно нужна медикаментозная помощь. Депрессивное состояние совершенно не такое, как представляют себе люди, которые не работали в психиатрии. Есть бытовое представление о депрессии, оно часто обозначает то, что депрессией на самом деле не является. Но если у человека развивается депрессивное состояние и оно затягивается, то на определенном этапе ему нужен не психотерапевт, а психиатр. Потому что клетки головного мозга в депрессивном состоянии начинают работать иначе. Если вы видите, что у ваших близких людей проходит год и состояние не улучшается, конечно, вам необходимо вести их к психиатру. Распознать это состояние может только врач-специалист. Потому что депрессия переходит в такую форму, когда человек, ничего вам не говоря, может покончить жизнь самоубийством. Здесь важны ваши наблюдения: если вы видите, что после утраты с кем-то из близких родственников или с вами что-то такое происходит, необходимо обратиться за помощью к специалистам.

Принятие прощания – это то, что называют незавершенным расставанием. Как правило, этот период затягивается, и принятие прощания не происходит. Расставание остается незавершенным в течение всей жизни человека или ряда лет.

Но в работе с психотравмами есть некоторые особенности. Да, есть критерии, какое событие мы можем оценить как психотравму. Но что происходило дальше в жизни человека, перенесшего психотравму? Ведь многие именно благодаря потерям обретают новые взгляды, открывают новые способности и даже видят новые возможности. В итоге становятся успешными политиками, врачами, психологами, художниками, бизнесменами, писателями или создают что-то важное для многих людей.

Сделали ли при этом потеря, психотравма человека слабее в данных ситуациях? Скорее всего, нет. Через потери либо разрешается что-то в семейной системе – в боли сгорает и уходит боль прошлого. Либо узелок переплетения затягивается все туже и туже, и человек гаснет и теряет всякий интерес к жизни. Либо человек отталкивается от боли и обретает новое, освобождаясь от старого, – не в один момент, это процесс, который длится от нескольких месяцев до нескольких лет. Либо он погружается в перенятые чувства, обвинения все глубже и глубже.

Жертва и агрессор в семейной системе

В системе есть люди, виновные в чьей-то смерти; есть жертвы, которые погибли в результате того, что кто-то нанес им какие-то смертельные ранения. Здесь важно понимать, что это есть в любых системах, даже если вы об этом не знаете. Надо понимать, что если в вашей системе есть жертва, то есть человек, который пострадал от насилия, то к вашей системе относится и тот агрессор, который нанес ему этот ущерб (физический или моральный).

Если в вашей системе, наоборот, есть агрессор, то его жертва тоже принадлежит к вашей семейной системе. Жертва и агрессор связаны друг с другом навсегда, и они оба принадлежат к вашей семейной системе. Как правило, агрессоры свою вину вытесняют, и эти истории становятся семейными тайнами. Когда вытесняется вина, ее может ощущать кто-то другой и чувствовать себя при этом недостойным чего-то.

Жертвы – это люди, которые любят жертвовать собой, стремятся спасать других. Как правило, они переплетены с жертвами в своей семейной системе. Жертвами могут быть не только люди, которые сражались во время войны. Может, по чьей-то вине умер ребенок или было прерывание беременности после двенадцати недель. Все эти ситуации тоже относятся к этой теме. Несчастный случай тоже относится сюда. Как правило, это повторение каких-то ситуаций, которые когда-то были вовсе не несчастными случаями.

Если ты старался всегда всем помогать, всех тащил на себе, делал добро и при этом помогал там, где у тебя не просили помощи, то, возможно, ты жертва. Состояние жертвы хорошо описано в психологической литературе. Это человек, который жалуется, всех спасает, который любит всех контролировать, это зависимое состояние. C этим мы работаем в коучинговой группе по созависимости «Путь к себе».

Когда происходит психотравмирующее событие, например в ситуации столкновения жертвы и агрессора, в здоровой психике появляется часть, которая несет травматический опыт и вырабатывает стратегию выживания. Внутри нас содержится большая группа травмированных частей, в которых заключен как наш личный травматический опыт – по сути, он является повторением системного опыта, – так и опыт предков. Эти части наслаиваются друг на друга, образуя нечто единое.

Несколько стратегий выживания могут образовывать группу, так как в них есть похожие моменты. Эти моменты пересекаются и становятся более заметны на сознательном уровне. Таким образом, определенные стратегии выживания выступают на передний план и становятся заметны психотерапевту, когда человек приходит к нему на прием, но еще не посвятил его в историю своей семьи.

Я работаю в основном с людьми, здоровая часть которых имеет определенный потенциал: она не маленькая, не слабенькая, на нее можно опереться, чтобы двигаться к решению. Если эта здоровая часть слишком мала, двигаться к решению будет крайне сложно: на это понадобятся годы, а желаемые результаты, скорее всего, будут невозможны. Расщепление личности бывает настолько мощное, что иногда во время беседы видно, как общаются одновременно две части: человек в одной фразе может говорить одно, а в следующей – нечто противоположное. Со стороны это выглядит весьма странно, но сам говорящий даже не догадывается об очевидных, казалось бы, противоречиях.

Что же такое травматический опыт? Некоторые события, происходящие с нами, порождают настолько мощные переживания, что ставят под угрозу наше здоровье и жизнь. С переживаниями подобного масштаба мы можем справиться благодаря тому, что внутри нашего мозга существуют определенные защитные механизмы. И когда мозг перегружается, какие-то его функции отключаются, чтобы воспринимать травматическое событие менее остро.

Защитные реакции позволяют человеку выжить, но травматический опыт остается в психике, как в некой капсуле. На удержание травматических переживаний в этой капсуле тратится очень много внутренней энергии прежде всего у того, кто перенес психотравму, а после и у его детей и внуков. Но когда в нашей жизни случается следующее психотравмирующее событие, защитные силы ослабевают и травматический опыт может прорваться наружу в виде определенных симптомов: паники, тревоги, агрессии…

Приведу пример из жизни. Женщина пережила развод, после чего ее стали беспокоить определенные симптомы: засыпая ночью, она вдруг стала испытывать страх и никак не могла понять, почему с ней такое происходит. Потом появились перепады давления, обморочные состояния, приступы клаустрофобии…

Подобные состояния обычно не связывают с тем, что человек пережил психотравму. Но на самом деле в таких случаях происходит высвобождение переживаний, которые были закрыты в капсуле, и человек начинает испытывать те состояния, которые в прошлом, возможно, переносил кто-то из его предков, наружу прорывается психотравматический опыт.

Если речь идет о каком-то ущербе, жертва должна потребовать возмещения ущерба, она не должна принять все как есть и сложить лапки. Жертва должна выйти из состояния обвинения и того, что она якобы заслуживает того, что с ней произошло. Только в этом случае вина отдается агрессору, и, раз он виноват, он должен компенсировать. Конечно, если это возможно и если агрессор жив.

Что происходит с агрессорами? У агрессоров есть чувство вины, тяжести, которое вытесняется, и это – стратегия выживания, иначе с чувством вины человек не смог бы жить. Агрессор, конечно, ожидает, что потерпевшая сторона начнет что-то предъявлять, и жутко боится изгнания из социума, что все вскроется и он понесет наказание.

Для этого тоже вырабатываются стратегии выживания, чувство вины и осознание того, что другому человеку причинен ущерб, полностью вытесняются. Большинство преступников не дают себе отчета в том, что они сделали, возникает отказ от собственного преступления, они не воспринимают то, что другому человеку был причинен ущерб. Они испытывают чувство собственной правоты и невиновности, более того, преступник может обосновывать, что все было сделано правильно и зачем так было нужно.