Призрак Малого Льва - Елена Федина

— Значит, есть еще кто-то.

— Призрак? — усмехнулся Конс.

— Может быть, и призрак. Насколько я слышал от Риции, он проходит сквозь стены. А на что эта тварь еще способна, одному Богу известно.

— Ол, не наводи тень на плетень, — поморщился Конс, — все очень просто и очень мерзко. И не надо выдумывать каких-то тварей.

Леций все стоял у окна ко всем спиной. Как будто знать не хотел никого из присутствующих. Ольгерд подошел к нему, и встал рядом. На всякий случай. Он знал теперь, что Леций слаб и болен. Внезапного удара Конса он мог и не отразить.

— Что ты молчишь, черт подери? Твоя дочь тут ни при чем, неужели не понятно?

Леций посмотрел на него так, что ему захотелось провалиться сквозь землю. Как на мальчишку, который ровным счетом ничего не знает и не понимает в жизни. Ольгерду показалось, что он налетел с разгону на барьер. Почему-то он и мысли не допускал, что кто-то из них может быть причастен к убийству: или Леций, или Риция. От такой мысли мир просто переворачивался с ног на голову.

— Это слишком длинная история, — сказал Леций, — а ты видишь только верхушку айсберга.

Наконец зазвучал и голос Нриса, он всегда предпочитал отмалчиваться до поры до времени.

— Леций, — сказал он, — твою спину мы уже рассмотрели, — повернись лицом к собранию.

Верховный Правитель медленно повернулся и встал, сложив руки.

— Ты по-прежнему не отрицаешь, что убил Аделу? — спросил Руэрто.

— Ты смешон, — усмехнулся Леций, — вопросами в лоб истину не установишь. Я могу сказать «да», могу все отрицать. Что это тебе даст?

— Кого ты покрываешь, Леций? — сощурился Нрис, — никого ты не убивал, это ясно… но ты знаешь, кто убийца. Так?

— Знаю.

— Тебе что, легче сознаться, чем выдать его?

Леций молчал.

— Прекрати напускать туман, — сказал Конс раздраженно, — нам нужен убийца, а не мальчик для битья. Если это не ты, то кто? Она?

Риция закрыла лицо руками. Ольгерду хотелось броситься к ней, взять ее на руки и унести отсюда подальше.

— Конечно, нет, — усмехнулся Леций, — как вам такое только в голову пришло…

— Тогда кто? — настаивал Конс.

— Никто из присутствующих, — сказал Леций.

Все переглянулись. Руэрто Нрис поднялся, бледнея прямо на глазах.

— Этого не может быть, — проговорил он, — это просто глупо!.. Она… она иногда достигает «синего луча», даже «зеленой звезды»… но никогда — «белого солнца». И я еще ни разу не видел, чтобы она телепортировала!

Больше всех удивился такому срыву, кажется, сам Леций.

— Ру, о чем ты?

— Как о чем? — растерялся Руэрто, он стоял и крутил кудрявой головой, было заметно, как он нервничает.

— Я имел в виду вовсе не твою мать. Успокойся.

— Сия — не Прыгун! Иначе она была бы членом Директории!

— Разумеется.

— Ей просто незачем было убивать Аделу! Она любила ее!

Азол Кера ухмыльнулся, лениво откидываясь на спинку кресла.

— Ну вот. Еще у одного сдали нервы.

Леций подошел к столу, положил руки на полированную черную поверхность.

— Хватит на сегодня, — сказал он твердо, — завтра продолжим. И завтра я вам все расскажу. Все равно не скроешь… а теперь уходите.

Расходились медленно, в угрюмом молчании. По дороге Ольгерд вызвал такси, вовремя вспомнив, что транспорта у него нет. На улице уже сгустились серые влажные сумерки. От моря тянуло прохладой. Конс остановился у раскрытой дверцы модуля и взглянул на Рицию.

— Чего ты ждешь? Садись.

Он был устал и очень хмур.

— Нет, — она опустила глаза, — я больше у вас не живу.

Он болезненно поморщился, словно глотнул горького лекарства.

— Рики, не выдумывай, пожалуйста. Садись, Фло наверняка уже волнуется.

— Не могу, — упрямо повторила Риция.

— Что ж, — усмехнулся Конс с горечью, — вчера у меня было две дочери, сегодня — ни одной.

Он сел за руль. Дверца плавно закрыла его в кабине.

— Папа… — всхлипнула Риция, но он ее уже не слышал.

Леций покинул зал заседаний последним, как капитан тонущий корабль. Корабль тонул. Просто рассыпался на куски, как старая трухлявая калоша. И ничем нельзя было помочь, только стоять и размахивать руками. Леций даже не знал, что он чувствует: боль, досаду, зло на себя, отчаяние или просто бесконечную усталость.

Он прошел на половину Энии. Сюда никто никогда не заходил, кроме троих самых преданных слуг. Здесь стальные двери замыкались под ключ, а на окнах были решетки. В остальном все было великолепно.

Эния лежала на постели в своих покоях, белые волосы были растрепаны по стопке алых и голубых подушечек. Халат на ней был такой же бирюзовый, как и смятое покрывало. Судя по несчастной, изломанной позе, в которой она распласталась по этому покрывалу, и по грязно-серому цвету ее энергии, сил у нее уже не осталось.

Впрочем, с его появлением силы откуда-то взялись. Эния приподняла голову и осуждающе взглянула на него. Лицо ее было красиво, хотя и напоминало своей бледностью алебастровую маску.

— Ты чудовище, Леций! Почему тебя так долго не было?! Я уже умираю!

Он хотел ее убить. Задушить тут же, на месте, и покончить с этим кошмаром раз и навсегда. Но, как всегда, решимости на это не хватило.

— Ты видела новости? — спросил он хмуро.

— Видела, — усмехнулась она.

— И что ты на это скажешь?

Эния смотрела на него даже не с усмешкой, а с неприкрытым злорадством. Светлые глаза были ледяными и безжизненными. Смотреть в них было жутко.

— То, что эта дрянь оказалась достойной своего деда. Вот, что я скажу. Скоро она уберет всех Индендра со своего пути! Конс будет убивать каждого, на кого падет подозрение. А потом она убьет его самого! Оорлам тоже достанется! Всем достанется! Риция отомстит за своего деда!

Леций подождал, пока она сольет свой яд.

— Все сказала? — спросил он холодно.

— Мне плохо, — заявила она, моментально меняясь в лице, — не мучь меня, дай мне немного белого света, а еще лучше сиреневого! Ты весь сегодня желтый, желтого мне мало!

— Сегодня ты не получишь ни желтого, ни белого, — сказал он.