Тайна белого пятна - Михаил Михеев

Решив, что ей полезно погреть больное плечо, она присела прямо на дно возле ключа.

И когда после такой ванны выбралась на берег, почувствовала себя удивительно бодрой, полной силы и готовности взяться за освоение окружающего ее мира.

Как и полагалось в первобытном мире, прежде всего нужно было добыть огонь. Необходимо сварить обед или хотя бы вскипятить чай.

Добыть огонь! Но как это сделать?..

Она не имела спичек, которые просто решали этот вопрос. Их не могло быть и у ее предшественника. Вероятно, он добывал огонь дедовским способом, высекая куском кварца искры на жженную тряпку или трут. Зина тоже не возразила бы против дедовского способа. Кварца на берегу имелось сколько угодно. Но вот трута она не нашла в хижине, как ни искала.

Разумеется, она не раз читала, как в таких случаях поступали люди, попавшие в ее положение. Поклонник бесхитростной природы Сетон-Томпсон заставлял своих героев добывать огонь самым примитивным путем – трением. Жюль Берн, всегда с уважением относившийся к технике, разрешал героям получать огонь более совершенным способом, используя склеенные вместе очковые стекла или шлифуя из прозрачного льда выпуклую линзу.

У нее не имелось ни льда, ни стекол. Добывать огонь трением было утомительно и требовало известной сноровки.

К чести ее сказать, Зина думала не слишком долго.

На корме лодки стоял мотор, в котором электрическая искра могла зажигать смесь бензина с воздухом пятьдесят раз в секунду.

Сложив в очаге костерчик из сухих дров, она подобрала обгоревшую ветку и направилась к лодке. Открыв пробку бензинового бака, макнула в бензин обугленный конец ветки, приставила его к головке запальной свечи и сильно дернула за пусковую рукоятку. С резким щелчком проскочила голубоватая искорка, бензин вспыхнул, и самая сложная в первобытной истории человечества проблема, при участии техники двадцатого века, была решена в одну минуту.

Собирая разбросанные дрова, Зина обнаружила возле колоды сточенный топор и очень обрадовалась. В ее золотом веке очень годилось твердое стальное лезвие.

За очагом она нашла второй золотой котелок, но обрадовалась ему значительно меньше, чем топору.

Одно было несомненным: слова Грачева о богатстве– это не бред сумасшедшего. Где-то в провале имеются запасы самородного золота, – его хватает не только на наконечники стрел, но и на такие тяжелые вещи, как котелки. Неплохо бы разыскать это месторождение, прежде чем она выберется из провала.

Зина представила, как войдет к дяде в кабинет и вдобавок ко всем сенсациям, которые вызовет ее появление, положит на стол тяжелый самородок.

Но до дверей кабинета более двухсот километров нехоженой тайги! Да еще нужно выбраться из провала.

А найти выход будет нелегко. Иначе, что же удерживало Грачева здесь целых десять лет!.. Впрочем, он же был сумасшедший, и у него могли быть не менее сумасшедшие причины оставаться здесь...

Зина поставила на очаг два котелка с водой и направилась в хижину. Предстояло решить вторую проблему, еще более древнюю, чем огонь в очаге. Даже доисторический человек не мог питаться одной водой – пусть кипяченой. В котелки нужно было что-то положить. Пока Зине везло и эта проблема решилась также легко.

В хижине, за печкой, обнаружилась низенькая дверца в кладовую, пристроенную к задней стене избушки.

То, что Зина там увидела, превзошло все ее ожидания. На жердях, приделанных к потолку, висели связки сушеной рыбы, несколько ободранных и хорошо прокопченных заячьих тушек. В углу, в бочонке из кедрового чурбачка, выжженного внутри, оказался запас меда.

В двух больших ведрах из бересты хранились куски кедрового жмыха, а в берестяном бурачке – желтоватая жидкость с сильным запахом кедрового ореха. Очевидно, это было ореховое масло.

Зина поняла, что может не бояться голода по меньшей мере с месяц. Правда, ей будет не хватать хлеба и соли, но как-нибудь она обойдется. Прожил же Грачев без соли и хлеба целых десять лет, а она не думает здесь задерживаться...

Разрубив тушку копченого зайца, Зина сунула его в котелок. Однако сообразила, что твердая, как дерево, зайчатина вариться будет долго и больше подойдет для обеда. Поэтому, бросив горсть брусничных листьев в маленький котелок, Зина наскоро напилась чая с медом и жмыхом и начала собираться в поход.

Экспедиция вдоль сухопутной границы провала не могла занять много времени: длина ее, вероятно, не более трех километров. Заблудиться было решительно негде, и Зина рассчитывала вернуться как раз к тому моменту, когда копченая зайчатина разварится и станет годной для еды.

После того, как первобытный человек удовтетворил свои первобытные потребности в пище и сумел зажечь костер, у него появилась нужда в одежде и обуви. Одежда Зины хотя и сильно пострадала во время беготни по лесу и лазания по скалам, все же выполняла свое назначение. Однако носки пришли в полную негодность.

Подошвы их пробились, и они уже не защищали ноги от лесных шишек и береговых камней.

Не мудрствуя лукаво, она пошарила в хижине и нашла под лежанкой старые дырявые поршни – таежную обувь, похожую на кожаные калоши. Трудно было представить себе обувь проще и примитивнее, и все же это была обувь, которая защищала ноги во время ходьбы.

Зина настелила в поршни сухой травы и закрепила их на ноге ремешками.

Размер поршней оказался номеров на десять больше нужного, но здесь это не могло иметь особого значения.

Затем Зина решила вооружиться.

Самострел и нож остались на той стороне. Ехать за ними пока не хотелось. Зина вырубила топором увесистую дубинку из черемухи, решив, что для зайцев и птиц это первобытное оружие вполне достаточно, а более крупные звери вряд ли водились в провале, изолированном от тайги.

Она по-хозяйски захлопнула дверь избушки, подтянула выше лодку, присыпала угли в очаге золой, чтобы сохранить огонь. Затем через пригорок спустилась к озеру, к тому самому месту, куда ее выбросило потоком три дня назад.

На берегу еще сохранились следы; когда она тащила тяжелый лодочный мотор. Лежала на песке голубенькая ленточка из косы, забытая впопыхах,тогда было не до нее.

Она вспомнила, что купила эту ленточку уже в поселке перед самой поездкой в тайгу. В раздумье остановилась она над узенькой полоской голубого шелка.

Подумать только, всего три дня назад, вот в такое же ясное солнечное утро она сидела над речкой Черной, собиралась чистить картошку и совсем не ожидала, что через какие-то минуты ее захватит стремительный поток случайностей и унесет навстречу таким приключениям, о которых она не читала в самых интересных приключенческих книжках. Могла ли она представить, какие испытания выпадут на ее долю в эти три дня?