Тысячеликий герой - Джозеф Кэмпбелл

Там, где это отвращение Эдипа — Гамлета не перестает терзать душу, там мир, тело и, прежде всего женщина становятся символами уже не победы, а поражения. Тогда монашеско — пуританская, отрицающая все мирское этическая система радикально и немедленно преображает образы мифа. Герой уже больше не может оставаться в невинности с воплощенной богиней, ибо она стала царицей греха.

«До тех пор, пока человек не отрешился от этого, подобного трупу, тела, — пишет индуистский монах Шанкарачарйя, — он является нечистым и страдает как от своих врагов, так и от рождения, болезни и смерти; но когда он думает о себе как о Чистом, как о сущности Добра и как о Недвижимом, он становится свободным… Отбросьте прочь ограничение тела, которое инертно и развратно по своей природе. Не думайте больше о нем. Ибо вещь, которую изрыгнули наружу (как вы должны были вытолкнуть наружу ваше тело), может вызвать лишь отвращение, едва лишь придя на ум» [166].

Эта точка зрения знакома Западу по житиям и писаниям святых.

«Когда Святой Петр увидел, что его дочь Петронилла слишком красива, он стал молить Бога о милости, чтобы она заболела лихорадкой. Однажды, когда его ученики были подле него, Тит спросил: ‘Ты лечишь все недуги, почему ты не сделаешь так, чтобы Петронилла поднялась с постели?’ И Петр ответил ему: ‘Потому что я доволен ее состоянием’. Это никоим образом не означает, что не в его власти было излечить ее; ибо тут же он сказал ей: ‘Встань, Петронилла, и поторопись обслужить нас’. И Девушка, излечившись, встала и подошла, чтобы прислужить им. Но когда она закончила, ее отец сказал ей: ‘Возвращайся в постель, Петронилла!’ Она вернулась, и ее тут же охватила лихорадка. Позднее же, когда она стала совершенной в своей любви к Богу, ее отец вернул ей совершенное здоровье.

В ту пору благородный господин, по имени Флакк, пораженный ее красотой, пришел просить ее руки. Она ответила: ‘Если ты хочешь жениться на мне, то пришли девушек, чтобы они проводили меня к твоему дому’. Но когда девушки прибыли, Петронилла тотчас стала поститься и молиться. Получив причастие, она снова слегла в недуге и спустя три дня отдала свою душу Богу» [167].

«В детстве Святой Бернар Клервосский страдал от головных болей. Однажды к нему пришла молодая женщина, чтобы своими песнями облегчить его страдания. Но возмущенный ребенок вы — провадил ее из комнаты. И Бог вознаградил его за такое рвение; ибо он тут же встал со своей постели и был исцелен.

Извечный враг человека, увидев в юном Бернаре такое устремление к целомудрию, постарался расставить для него ловушки. Однако, когда однажды юнец, подстрекаемый дьяволом, все — таки задержал свой взгляд на женщине, ему вдруг стало стыдно за самого себя, и он вошел в ледяную воду пруда для искупления и оставался там, пока не продрог до костей. В другой раз, когда он спал, в постель к нему легла обнаженная девушка. Бернар, заметив ее, молча отвернулся от нее, уступив таким образом ей часть своего ложа, и снова уснул. Лаская и поглаживая его некоторое время, несчастная вскоре настолько устыдилась своего поступка, несмотря на все свое бесстыдство, что вскочила с кровати и бежала, полная отвращения к самой себе и восхищения перед юношей.

Опять же, когда однажды Бернар вместе со своими друзьями воспользовался гостеприимством одной богатой госпожи и остался в ее доме, она, увидев его красоту, воспылала страстью к нему. Ночью она поднялась со своего ложа и легла рядом с гостем. Но он тотчас, как почувствовал кого — то рядом с собой, начал кричать: ‘Воры! Грабители!’ После чего женщина сразу же убежала, весь дом поднялся на ноги, зажгли фонари, и все бросились на поиски грабителя. Но так как никого не нашли, все вернулись в свои постели и уснули, кроме той самой госпожи, которая, будучи не в силах сомкнуть глаза, снова поднялась и юркнула в постель к своему гостю Бернар опять стал кричать: ‘Воры!’ И снова поднялся крик, и начались поиски. И даже после этого хозяйка дома в третий раз предприняла попытку и вновь была отвергнута; после чего она наконец отказалась от своей порочной затеи, либо по причине страха, либо отчаявшись добиться успеха. На следующий день в дороге спутники Бернара спросили его, почему ночью ему так навязчиво снились воры. И он ответил: ‘Мне действительно пришлось отражать нападения вора; ибо хозяйка пыталась лишить меня сокровища, потеряв которое, я бы уже никогда не обрел его вновь’.

Все это убедило Бернара в том, что жить рядом со змеей опасно/ Поэтому он решил уйти от мира и вступить в монашеский орден Цистерцианцев» [168].

Однако даже монастырские стены и уединение пустыни не могут защитить от женского присутствия; ибо до тех пор пока плоть отшельника облекает его кости и пульсирует жизнью, мирские образы всегда готовы возмутить его разум. Святого Антония, который предавался аскезе близ египетских Фив, смущали сладострастные галлюцинации — дело рук демонов — искусителей, привлеченных магнетизмом его одиночества. Видения такого рода, с чреслами неотразимой привлекательности и персями, взывающими к прикосновению, на протяжении всей истории монашества не покидали пристанищ отшельников. «Ah! bel ermite! bel ermite. Si tu posais ton doigt sur mon epaule, ce serait comme une trainee de feu dans tes veines. La possession de la moindre place de mon corps t’emplira d’une joie plus vehemen — teP! que la conquete d’un empire. Avance tes levres…» [169]

Коттон Мадер из Новой Англии пишет: «Пустыня, через которую мы идем в Землю Обетованную, полна Огненных летающих змеев. Но, хвала Богу, ни одному из них пока еще не удалось окончательно сбить нас с пути! Весь наш путь к Небесам лежит мимо Логовищ Львов и Леопардовых Гор; на пути нашем толпятся сонмища Дьяволов… Мы бедные путники, идущие по миру, который есть не что иное, как Дьяволово Поле или Дьявольский Острог, где каждый Укромный уголок есть прибежище Дьявола с сущей Бандой Разбойников, готовых наброситься на всякого, кто обращен своим ликом к Сиону» [170].

4. Примирение с отцом

«Тетива Божьего Гнева натянута, и Лук готов выпустить Стрелу; Правосудие нацеливает Стрелу в ваше Сердце и натягивает Тетиву; и нет ничего, кроме Соизволения Господа, Гнев Господний, — и никаких Обещаний и Обязательств, ничего, что бы удержало эту Стрелу за Миг от того, как хлынет из жил ваша Кровь…»

Эти слова Джонатана Эдвардса вселяли страх в сердца его прихожан в Новой Англии, раскрывая перед ними не приукрашенный ничем страшный лик отца. Проповедь была призвана пригвоздить их к скамьям жуткими картинами мифологического суда божьего; ибо хотя пуританство не допускало образов рукотворных, оно не ограничивало себя в образах словесных. «Гнев Божий, — вещал Эдварде, — подобен великим Водам, пока еще сдерживаемым; но их собирается все больше и больше, они поднимаются все выше и выше, пока им не будет дан Выход; и чем дольше сдерживается Поток, тем стремительнее и сильнее хлынут его Воды, если наконец дать ему волю. Воистину Правосудие над вашими порочными Деяниями еще не свершилось; Потоки Возмездия Божьего сдерживаемы; но Вина ваша со Временем непрестанно растет, и каждый День вы навлекаете на себя все больший Гнев Его; Воды непрестанно поднимаются и прибывают; и нет ничего, кроме Соизволенья Господнего, что бы сдерживало эти Воды, не поддающиеся усмирению и с силой рвущиеся вперед; и стоит Господу лишь убрать свою Руку от преграждающих путь этим Водам Врат, как они тут же отворятся, и огненные Потоки Неудержимого Гнева Господнего ринутся вперед с немыслимой Яростью и падут на вас со всемогущей Силой; и будь Сила ваша в Десять Тысяч Раз более, чем теперь, да и в Десять Тысяч Раз сильнее Силы самого упорного, несокрушимого Дьявола в Аду, то и тогда ничто не поможет вам противостоять и вынести Гнев Божий…»

Пригрозив водной стихией, пастор Джонатан далее обращается к картине огня. «Для Бога, что держит вас над Преисподней Ада, как держат Паука или другое мерзкое Насекомое над Огнем, вы ненавистны и достойны страшного гнева; его Гнев, обращенный к вам, пылает подобно Огню, он видит в вас исчадия, достойные лишь быть брошенными в Огонь; его Очи настолько чисты, что не могут вынести вашего вида; в его Очах вы в Десять Тысяч Раз отвратительнее самой отвратной, в наших глазах, ядовитой Змеи. Вы согрешили против него бесконечно больше, чем любой упрямый Бунтовщик против своего Господина; и все же каждое Мгновение ничто, кроме его Руки, не удерживает вас от падения в Огонь…

О, Грешник!.. Ты висишь на тонкой нити, вокруг которой сверкают вспышки Пламени Гнева Господнего, готового каждую Секунду оборвать ее, объяв огнем; и никакой Заступник вам не поможет, и вам не за что ухватиться, чтобы спасти себя; нет ничего, что могло бы удержать вас от Пламени Гнева, — ничего вам присущего, ничего из того, что вы когда-либо свершите, ничего из того, что вы могли бы свершить, — ничего, что бы побудило Господа подарить вам одно лишь Мгновение…»