Мисс несчастный случай - Татьяна Луганцева

– О господи! – выдохнула Лиза. – Что это с ней?

– А я не знаю! Это вы с Бортниковым должны знать, вы же с ней на омолаживающие процедуры ездили! – ответил Савелий.

Ольга помахала Лизе рукой, видимо, не в силах даже говорить.

– Это называется «симптом очков», то есть перелом носа, – подал голос следователь. – Я это точно знаю.

– Никто ей нос не ломал, – ответила Елизавета, подумав о том, что Ольга все-таки стукнулась лицом о приборную доску в автомобиле. Но в том состоянии они этого не почувствовали, да и отек наступает не сразу. Но сейчас Оля выглядела безобразно, и ужас режиссера был понятен. Снимать ее в таком состоянии было невозможно. А главное, только вчера Орлова говорила, что боится, как бы Савелий не увидел ее в состоянии алкогольного опьянения, а уже на следующий день пьет вместе с самим режиссером.

– Наш проект на грани закрытия, и это тоже факт, – продолжил Савелий. – Скорее всего, все поедем домой, да еще с неустойкой. А за все буду отвечать я.

– Может, еще не закроют? – попыталась успокоить его Елизавета.

– Ты бы слышала, что они мне ответили, когда я попросил третью актрису для главной роли. Меня спросили: ты что, питаешься ими, что ли? Не удивлюсь, если меня дадут прозвище Синяя Борода.

– Я хочу сама играть! – закричала Ольга, гремя пустыми бутылками.

– Толку с тебя мало, черепаха ты очковая.

– Так вот поэтому и пью! Раз съемка все равно накрылась, – ответила Ольга.

– Похоже, что и я не в добрый час сюда приехал, – сказал Генрих Германович. – А ведь как чувствовал! Мне тоже из Москвы звонят, спрашивают о проделанной работе, а мне им ответить нечего. Не продвинулись ни на сантиметр. Только, наоборот, все усложняется. Достали ваш «Мерседес» ночью и эксперты его осмотрели. Всему виной – человеческий фактор. Нет, не то чтобы водитель не справился с управлением. Он ничего бы и не сделал, потому что в машину испортили специально.

– Это точно? – переспросила Елизавета.

Симонов кивнул:

– Это – попытка убийства, а так как машину арендовал Артур Бортников и на него уже ранее покушались, то и это покушение явно было направлено против него же.

– Вы же обещали ему помочь! – воскликнула Елизавета. – Защитить!

– Так мы работаем, – развел руками следователь, – но вы же укатили. А я не думал, что второе покушение так быстро произойдет. А здесь-то, на съемочной площадке, у меня все под контролем. Усиленная охрана, мышь не проскочит… Надо подумать о том, чтобы к Артуру приставить телохранителя.

– А еще лучше, если все-таки найдут того, кто это сделал, – отметила Лиза. – А вы тут пьете с утра пораньше.

– А я думаю, что тебя и твоего драгоценного Артура надо отправить на родину! Вдруг все и прекратится? – выразил надежду Савелий.

– Да я легко уеду, – ответила Елизавета, решив все-таки урвать что-то из яств, расставленных на столе. – Откуда такое изобилие?

– Распустил массовку, смысл ее держать? Не получается ни одного нормального съемочного дня. А еды закупили как на роту солдат, специально, чтобы не отвлекаться от съемочного процесса. Эх, а работа так и кипит! – сокрушался режиссер.

– А где Бортников? – вдруг спросил следователь.

– Был у себя… спал. А что? – недоумевала Лиза.

– Так побаиваюсь я уже за него. Не надо ему никуда пока ходить.

– Я прослежу, – пообещала Елизавета, которая поняла, что на съемках этого фильма ей уготована новая роль – быть ангелом-хранителем Артура.

Внезапно воздух прорезал леденящий душу крик.

– Что это? Откуда? – встрепенулся Савелий.

К ним неслась моложавого вида женщина со съехавшими набок очками:

– Сава! Сава! Ужас! Убили Ольгу!

– Марина, успокойся. Какую Ольгу?

– Орлову! Я постучала к ней в номер, а у нее открыто. Я вошла, а там… А там все в крови, – рассказывала женщина вперемешку с рыданиями.

Тут ее взгляд остановился на Ольге, и Марина оторопела.

– Вот она… Как же это? Я только что в ее номере труп видела!

– Нет, я, конечно, выпила, но я не труп, – ответила Оля. – Имею полное право, потому что осталась без лица, а следовательно, и без работы.

– Но там… – Марину продолжало трясти.

Лиза сорвалась с места и побежала в номер Ольги. За ней как могли побежали все остальные.

Елизавета на одном дыхании пронеслась по длинному коридору и влетела в номер актрисы Орловой. В отличие от остальных Лиза была трезвая и соображала достаточно быстро. На полу лежало окровавленное женское тело. Лиза сразу же узнала свою подругу Ларису. На секунду замешкавшись, она кинулась к ней:

– Лара! Как же так? Лариса! Что же делать?

Лиза схватила бездыханное тело своей подруги и беспомощно начала его трясти, словно это могло вдохнуть в него жизнь.

Следователь Генрих Германович широким жестом оттолкнул ее от тела.

– Отойдите! Дайте я посмотрю! Так… рана на голове… – Симонов дотронулся до макушки Ларисы, и она вдруг отделилась от головы.

Лиза похолодела, а позади нее раздался звук падающего мешка с картошкой. Это потерял сознание Савелий.

– Господи, это волосы… Он что, с нее скальп снял? – ужаснулся следователь.

– Это мой парик! – подала голос Ольга, снова протрезвевшая.

– Ваш парик? – переспросил Генрих Германович.

– Да, и платье мое, – сглотнула Орлова, – и обувь, все мое…

– Вот этот шар из волос называется парик? – уточнил следователь, брезгливо держа его, пропитавшегося кровью, двумя пальцами.

И тут Лариса пошевелилась.

– Она жива! – радостно сообщил следователь, хотя это было и так всем понятно.

– «Скорую»! – перекрыла всех зычным голосом Елизавета.

Артур проснулся от какого-то толчка. Это его разбудила Лиза, плюхнувшись рядом с ним на кровать. Он, заметив любимый профиль, заулыбался.

– Доброе утро, любимая! Я соскучился! – потянулся он к ней.

– Ларису пытались убить, – ответила Лиза, мгновенно осаживая его душевный порыв.

– Твою подругу? Гримера? – не сразу спросонья сообразил Артур.

– Ее…

– Но за что? Кто пытался? – Остатки сна моментально испарились с его лица.

– Кто пытался? Хороший вопрос, только ответа на него до сих пор нет. Скорее всего, тот, кто творил и другие преступления. Мы вчера, когда уходили, разрешили ей остаться у тебя в номере, – сказала Елизавета.

– Это я помню, – поднялся с кровати Артур и начал быстро одеваться, словно срочно требовалась его помощь. – Так ее что, в моем номере чуть не убили? – замер он, стоя на одной ноге.

– Нет, она пошла в номер Ольги, потому что та тоже была не против, да еще расхваливала его. А там Ларису и «накрыло». Уж я-то свою подругу знаю. Увидев красивые тряпки, она поддалась искушению и стала их мерить. А уж когда она дорвалась до столика с косметикой, ее понесло дальше. Они примерила парик Ольги. Кстати, именно он ее и спас. Смягчил удар по голове.

– Что с ней? – спросил Артур.

– Ее увезли в больницу, она в тяжелом состоянии, но заключение врачей внушает надежду на лучшее. Сейчас Лариса без сознания. Ее ударили ночью, а обнаружили только сегодня утром. Если бы помощь оказали своевременно…

– Она так долго лежала в номере Оли? – удивился Артур.

– Вот именно! Ольга сейчас в шоке, она же там ночевала. Тело бедной Ларисы лежало рядом, а она ей не помогла.

– Ольга была в таком состоянии – самой бы кто помог, – вспомнил Артур.

– Да, она даже свет не включила и не разделась, а просто упала в одежде поперек кровати да и отрубилась. А Лариса валялась без памяти на полу. Утром Ольга тоже ее не заметила, у нее было такое похмелье, что она сразу рванула в поисках спиртного…. Ну а дальше она напала на «золотую жилу» для себя – на невменяемого и пьянствующего Савелия. Он плачется, что ему каждый день срывают съемки и даже эротическую сцену снять не удается.

– А чего с эротической съемкой? Я готов… – икнул Артур, выглядевший весьма комично со своими всклокоченными темными волосами.

– Не знаю, к чему готов ты, – с большим скепсисом посмотрела на него снизу вверх Лиза, – но твоя напарница не готова абсолютно ни к чему.

– Совсем пьяна?

– Абсолютно. Но дело даже не в этом. При падении с моста она, видимо, сломала переносицу, и все «прелести» этого перелома вылезли сегодня с утра. У нее такие синяки, словно она надела солнцезащитные очки. Сексуальные сцены отменяются, Артур, по крайней мере с ней точно, – вздохнула Елизавета.

– Что делается-то… Когда же поймают этого маньяка? – задумался Артур.

– Боюсь, что никогда, – мрачно ответила ему Лиза. – Наш следователь Генрих Германович также с утра ест баранину и пьет вино. А на лице полная безмятежность, хотя всем окружающим он говорит, что думает. Поэтому я снимаюсь с картины, письмо по электронке я отправила и даже позвонила в Москву, – сообщила ему Елизавета. – И не смотри на меня так, я не испугалась.