Секс-босс по соседству - Любовь Попова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И я резко усаживаю ее к себе на колени, нетерпеливо расстегивая пару пуговиц на рубашке одной рукой, другой продолжая держать в кулаке косу. Стягиваю лишнее через голову.
– Володя…
– Ты как глоток чистого воздуха. То, что нужно, после самой тяжелой ночи в моей жизни.
– Я так за вас переживала, – повторяет она, целуя мое все еще грязное лицо. – Так боялась, что больше вас не увижу. И даже подумала, что глупо было беспокоиться о своей гордости и девственности, когда можешь потерять человека.
– Ох, Полина, – рык рвется, чувствую, как близок ко взрыву. Сжимаю ее хрупкие плечи, поднимая Полину в воздух и тут же усаживая на стол. – Больше ничего не говори, если не хочешь лишиться ее прямо сейчас.
– Но я хочу, – шепчет она, трогая мою грудь ногтями. Сверху вниз, касаясь выемки пупка. Ниже. И живот твердеет сильнее. – Хочу быть с вами. Боже, наверное, это чересчур откровенно.
– О нет, – толкаюсь стояком между ног, задирая ее дебильную юбку до самого верха. Рву между ног колготки. – Всегда говори, что думаешь. Всегда говори, как сильно меня хочешь.
– Очень сильно, – выдыхает она и прикусывает губу, когда нажимаю пальцами на трусики, ощущая их влажность.
Полина отводит взгляд, но я рукой хватаю подбородок и поворачиваю голову обратно.
– Никогда не смей рядом со мной стесняться. Ничего.
– Ничего?
Я тяну ее руку к себе на ремень и говорю, как можно жестче, чтобы уяснила раз и навсегда:
– Ничего!
Глава 21. Полина
Пальцы дрожат, а щеки в огне. Но я смело смотрю в его глаза. Сейчас они не синие. Сейчас в них только страсть. И эта страсть диктует мне правила. И мне остается только подчиниться. Расстегнуть пряжку ремня. Вздрогнуть, когда следом звучит ширинка. Тянущая боль в голове только обостряет предвкушение. А пальцы, вжимающиеся в промежность, заставляют елозить по столу от сладкой неги, что обволакивает низ живота. Его пальцы нагло забираются под ткань трусиков, гладят нежные складочки, вынуждая меня промычать от удовольствия. Господи, помоги. Я пытаюсь лечь на стол, не в силах терпеть все это, но Володя – так странно его этим именем называть – держит теперь мою поясницу.
– Мне нравилось, как было, но теперь там гладко.
– Я просто подумала, – зачем вообще это обсуждать, – что тебе понравится. В прошлый раз…
Я глотаю последнее слово, когда он-таки роняет меня на стол, но лишь за тем, чтобы быстрыми, нетерпеливыми движениями освободить от капроновых колгот и трусиков. Совершенно бесстыдно раздвигает мои ноги, глядя прямо на бритую промежность. В его глазах полыхает такое пламя, что я чувствую, как по спине стекает капля пота.
Володя поднимает затуманенный взгляд и требует:
– Снимай лифчик, пока я буду тебя вылизывать.
– Володя… – ну почему нужно говорить так откровенно....
– Просто делай, как я говорю, – подтягивает он меня к самому краю стола и впивается в половые губы, вырывая вскрик.
Его взгляд тяжелый и глубокий, и я не могу противиться и расстегиваю лифчик, пока его язык скользит вверх-вниз по клитору, вызывая острое желание попить воды, настолько в горле пересохло. И, словно зная, что мне нужно, Володя поднимается, оставляя промежность влажной, неприлично мокрой, и целует меня. Я пробую себя на вкус и с жаром отвечаю на поцелуй. Дышать так трудно, что кажется – умру. Пальцы вцепляются в твердые плечи, буквально впиваются ногтями, чтобы удержаться и не упасть в бездну окончательно.
Поцелуй прерывается так неожиданно, что страшно, и я держусь на самой грани, смотря осоловелыми глазами, как Володя чуть отстраняется, но лишь для того, чтобы явить мне увитый венами член, твердо лежащий в его руке. Он сам держит его, и, кажется, я еще ничем не была так заворожена, особенно, когда темно-розовая головка приближается. И я почти ощущаю жар, который перетекает из него в меня и обратно. Вот только…
– Он в меня не влезет, – это все, что я способна сказать. Таким он кажется мне большим. Я в себя тут попробовала палец засунуть, так он еле пролез, а тут эта дубина.
– А давай думать буду я, – напряженно выдыхает Володя и словно сам боится.
Вдруг гладит кончиком клитор. Раз, другой. Рукой опирается на стол, пока я держу его плечи. И это все настолько интимно, настолько грязно и неприлично, что хочется отвернуться. Но не могу. Словно загипнотизирована тем, что происходит. Как головка ловко поглаживает сердцевину, снова и снова вспенивая море внутри меня. Словно подготавливая к настоящему шторму.
Но теперь поглаживания чередуются с ужасно пошлыми шлепками, от которых, кажется, брызги летят на его руки, оставляя прозрачные капельки, и я явственно чувствую этот терпкий запах, который забивает запах гари, с которым появился Володя.
И снова гладит, шлепает, словно мучая меня специально, заставляя ждать, предвкушать и бояться неизбежного.
– А может, я ртом? – уже в панике предлагаю, когда шлепки становятся чаще, вызывая острую нехватку воздуха.
– Заткнись сейчас, – только и выдыхает Володя, и я вижу, на какой он грани. Рубашка прилипла к коже, по виску стекает капля, а глаза наполнены таким звериным желанием, что я начинаю паниковать.
И вдруг пружина рвется, и меня словно в воздухе подбрасывает. Я впиваюсь ногтями через рубашку, припадаю лбом к стальной груди, сжимая челюсти, пока скорость ударов члена становится настолько большой, что я чувствую это снова. Оргазм как вспышку света. Оргазм как радость, оргазм как боль. И только я открываю глаза, замечаю, как головка больше не шлепает по клитору, господи, она касается нижней части, словно целуя вход во влагалище, и раздвигает губы до невозможной ширины. И я не могу не смотреть, не могу не ощущать, как она распирает меня изнутри, как бур, готовый проделать себе проход. Медленно и верно важный до невозможности орган толкается в меня, пытаясь протиснуться сквозь тесные стенки, и я чувствую, как вены почти царапают влагалище, как он пульсирует внутри меня. И в какой-то момент член замирает, словно наткнувшись на препятствие, и я чувствую пальцы на подбородке.
Поднимаю голову, заглядывая в жадные глаза, и сокращаю расстояние, целуя Володю. Языки, танцующие танго, отвлекают, но ненадолго. Вспышка острой как игла боли проникает насквозь, сменяя на мгновение удовольствие. Но Володя продолжает целовать меня, слизывать редкие слезы.
– Тише, девочка, в следующий раз больно не будет.
Я обнимаю его как можно крепче, а он проникает в меня еще глубже. Словно
