Язычник эры Водолея - Михаил Задорнов

В нашем театре за несколько лет все поперевлюблялись друг в друга, попереженились — появились дети ночных репетиций! Любая самодеятельность не вечна. У нее нет будущего, потому что актеры все равно разбегаются по своим основным профессиям. Да, мы не стали профессиональным театром. В то время не было кооперативов, не было коммерческой подосновы для организации нового театра. Но заряд, полученный всеми участниками нашего театра, был настолько огромен, что большинство из них до сих пор работает вместе. И составляет костяк той концертной бригады, которая хоть и не выходит на сцену, но организовывает одни из самых мощных праздников и концертных действий в Москве: на Красной площади, на Поклонной горе, на Арбате во время Дней города…

Под руководством двух выпускников нашего театра Александра Четверки-на и Евгения Шибагутдинова 9 мая в 95 году, когда на День Победы приехал в Москву Клинтон, на Поклонной горе было срежиссировано представление с фрагментами и отрывками из спектакля, который мы играли в МАИ в 75 году. И даже Клинтон прослезился!

Благодаря поездкам с агиттеатром мне захотелось не только писать миниатюры, но и описывать то, что я видел в этих поездках. «Очерки о БАМе» были напечатаны в журнале «Юность», о Приморском крае — в журнале «Дальний Восток», о Тюмени — в «Молодой гвардии»… Только тогда отец сказал мне: «Похоже, в тебе есть способности».

Агиттеатр — это вторая шаровая молния моей жизни!

Фрагменты автобиографии, www.zadornov.net

Когда-то, в иже сознательной юности, мне довелось даже поруководить театром КГБ. Но… классиков я не сдал.

Была в моей жизни страничка, за которую многие меня винят и критикуют, а я считаю, что она для меня оказалась очень полезной. В течение двух лет я работал режиссером самодеятельного театрального коллектива… в клубе имени Дзержинского в КГБ!

Как это случилось? Прежде всего потому, что из МАИ, к сожалению, пришлось уходить. Форсунка надежд не оправдала. Технологии не позволяли поставить ее на форсажную камеру. Изобретение не засчитывалось! А для внедрения в самогонные аппараты в деревнях и селах она была слишком дорогой. Не окупилась бы даже при учете того, что спирт выходил из нее в паровой фазе со скоростью звука.

В агиттеатре «Россия» участники тоже повзрослели, должны были разбегаться по распределениям, осваивать свои основные профессии. Меня же к тому времени приглашали выступать самостоятельно на концертах. Прежде всего потому, что профессиональные актеры читали со сцены мои монологи и рассказы, сокращая их по указанию цензуры, а я, как отморозок из самодеятельности, читал их же без всяких купюр. Поэтому все чаще и чаще на закрытые праздничные концерты, которые часто в то время устраивались в научно-исследовательских институтах и на производственных предприятиях Обществом книголюбов и обществом «Знание», стали приглашать меня, а не тех, кто читал мои рассказы.

Появились деньги не только на ондатровую шапку, но и на то, чтобы заказать костюм у первого моднейшего модельера Советского Союза Вячеслава Зайцева! А первые рассказы, которые были напечатаны в «Литературной газете» и журнале «Юность», получили такой широкий отклик читателей, что от руководства «Юности» мне поступило предложение возглавить «Зеленый портфель» — юмористический отдел журнала. Так я на пару лет стал журналистом!

Однако КГБ не дремал. Следил за мной тщательно еще со времени моей работы в самодеятельности МАИ. В клуб Дзержинского наш агиттеатр даже приглашали для выступлений в праздничных концертах. Помню, как это случилось в первый раз, наверное, в году в 78-м. Звонок мне домой: «С вами говорят из КГБ СССР». Я аж привстал со стула. Современной молодежи не понятно, что для нас тогда означал подобный звонок. Обладатель сурового голоса словно увидел по спецтелефону, как я в испуге подскочил со стула: «Не волнуйтесь. Ничего страшного. Просто мы хотим пригласить для участия в ноябрьском концерте ваш коллектив агиттеатра МАИ «Россия».

Поскольку в самодеятельности не обучали профессиональной сценической речи, мы выступали с микрофонами. Собственного голоса озвучить большой зал не хватало. В том разговоре с голосом из КГБ я задал вопрос, от которого даже тот бывалый голос вынужден был сделать паузу: «Скажите, а у вас микрофонов достаточно?» Надо отдать должное голосу, он быстро нашелся и ответил весьма достойно: «Чего-чего, а этого добра у нас навалом!»

— И еще нам нужно будет какую-нибудь машину типа микроавтобуса, чтобы нас после концерта отвезли обратно в ДК МАИ.

Мой собеседник, видимо, в прошлом проработал разведчиком в Англии — у него было почти английское, ненавязчивое чувство юмора:

— Вы что, боитесь, что мы вас после концерта оставим у себя? Так не говорите лишнего, и все будет в порядке!

В течение нескольких лет мы довольно часто выступали с нашими политическими спектаклями в клубе имени Дзержинского. Ну а ко мне как к режиссеру понравившегося в КГБ коллектива, естественно, не могли не приглядываться. И вот когда я остался практически не у дел, то есть стал журналистом, раздался еще один звонок из КГБ. Но со стула я уже не привставал. Правильно говорят: человек привыкает ко всему, даже к звонкам из КГБ. И все-таки предложение меня огорошило своей неожиданностью — организовать в Комитете госбезопасности из молодых офицеров театральный самодеятельный коллектив наподобие того, который был в МАИ. В первый раз я отказался. Звонки становились настойчивее. В конце концов ничего не оставалось делать, кроме как согласиться. А поскольку я постоянно выступал на сцене с не утвержденными цензурой миниатюрами и рассказами, то подумал, что, может быть, все это даже к лучшему — у меня будет своя «крыша». Причем такая, «крышее» которой не бывает.

Для первого обстоятельного разговора меня принял в своем кабинете начальник клуба Дзержинского. Невысокого роста старичок-бодрячок. Благородная седина постаревшего разведчика. Правда, разведчиком он никогда не был. Более всего меня поразило, что он служил начальником клуба с 39-го года. Со времен НКВД. Пережил несколько режимов. Звали его Борис Сергеевич. Он даже рассказал мне о том, как Берия лично принимал его на работу: «У армии есть своя замечательная художественная самодеятельность, а у нас нет. Борис Сергеевич, ваша задача — организовать в нашем клубе коллективы не хуже, чем в армии!»

И Борис Сергеевич организовал. В его самодеятельных коллективах при клубе начинали работу ставшие впоследствии известными артистами молодые таланты: музыкальный коллектив, например, возглавлял Юрий Силантьев, в театральном коллективе начинал работать совсем еще юным актером ставший впоследствии самым популярным режиссером Театра на Таганке Юрий Любимов, а один из первых сценариев для этого театрального коллектива написал привезенный из мест не столь отдаленных известный советский драматург Эрдман.