Луна над заливом - Ольга Дашкевич

Глава 18

К полуночи небо нахмурилось, низкие облака придавили к земле верхушки деревьев, и улица за окнами выглядела угрюмой.

В комнатке было два окна, днем это придавало ей светлый и веселый вид, даже несмотря на убожество обстановки. Но сейчас, когда явно собиралась гроза, ничем не занавешенные окна демонстрировали готовность небес ударить громом, ослепить молнией, развеять по ветру.

Татьяна осторожно, чтобы не потревожить Георгия, шевельнулась на узком матраце. Георгий спал тяжелым сном, от его тела шел жар, и Татьяна боялась закрыть глаза, боялась заснуть — и смотрела на низкие черные тучи и временами выбивающееся из-за них светлое мутное пятно луны. Она поежилась и постаралась свернуться в комочек. Одеял не было, а под простыней она озябла.

Отвернувшись от окна, Татьяна придвинулась ближе к Георгию, обняла себя руками за плечи и, глядя в стену, стала думать о том, как быть дальше.

Главной и самой первой задачей было поставить на ноги Георгия.

Вечером ей удалось напоить его бульоном и почти ни с кем не столкнуться на кухне. Жильцы пришли с работы приблизительно в одно и то же время, и, к счастью, она успела до этого времени сварить курицу и вскипятить чай. Она ничего не имела против соседей, но сейчас ей не хотелось ни с кем общаться. Да они и сами не стремились к знакомству — каждый был измучен тяжелой работой и озабочен собственными проблемами. Татьяна слышала, как они бренчат на кухне кастрюлями и сковородками Потом двое или трое посидели с полчаса у телевизора в холле отправились по своим углам. Так что единственный, кого она встретила, когда делала Георгию крепкий сладкий чай, был пожилой, невысокий, спортивного сложения человек с совершенно седыми волосами и прямой осанкой военного. Он сдержанно поздоровался, спросил: «Соседи?» — и, не проявляя дальнейшего интереса, поставил в шкаф аккуратно вымытую тарелку и ушел к себе.

Татьяна была рада, что сосед не пустился в расспросы, хотя у нее готов был ответ, который она дала еще Марку: муж повредил ногу на стройке, теперь болеет. Напоив Георгия чаем, она заставила его выпить пенициллин и вышла в аптеку купить железо. На улице к тому времени уже стемнело, и освещенные окна дежурной аптеки ярко выделялись на фоне опущенных жалюзи соседних магазинчиков. В воздухе чувствовалось тяжелое стеснение, дневная духота, казалось, сгустилась и облепила здания, тротуары и прохожих. Татьяна купила большой флакон темных таблеток железа и поспешила назад, почувствовав внезапный страх, подхвативший ее, как порыв ветра.

Когда она, стараясь не бежать, чтобы не привлекать внимания, входила в подъезд, от дома тихо отъехала машина с потушенными фарами.

Георгий спал, и Татьяна не стала его будить, но долго стояла у окна, напряженно вглядываясь, пытаясь понять, почудилось ей это странное, зловещее движение, или просто один из соседей по дому поехал куда-нибудь на своем автомобиле, не сразу включив огни.

На улице больше не было ничего необычного, вот разве что темнота сгущалась как-то особенно быстро и от этого казалась угрожающей.

Она стала раздумывать о том, как могло случиться, что их выследили.

Марк?.. Но какое Марк может иметь отношение к этим российским головорезам?

Впрочем, ничего сбрасывать со счетов не стоило. Ей еще тогда показалось, что ловкий хозяин ее узнал. Внезапно руки у нее похолодели. Она вспомнила о том, что случилось с Аликом, и подумала про Соломона.

Сол! Если она права, и Марк узнал ее и выдал бандитам, за ними следят с первого мгновения их появления здесь. Соломончика могли видеть, когда он приходил к раненому… Страшно подумать, что они сделают с маленьким доктором. А у него жена, дети, старенькая мама… Если бандиты пожалуют к нему, вся его семья может погибнуть вместе с ним. Предупредить!..

Татьяна тихонько выбралась на кухню, включила свет. В квартире было тихо, пахло плесенью, пылью, жареными куриными ножками, из-за стены слышался чей-то храп, один из жильцов заворочался, потом затих. В ванной капала вода, и этот звук тоже был отчетливо слышен.

Если она будет разговаривать здесь, ее могут услышать. Кто-то из соседей может проснуться. Как же быть? К Соломончику могут прийти как раз сейчас, ночью. Надо выйти на лестницу… Сжимая в руке телефонную трубку, Татьяна на цыпочках подошла к входной двери и прислушалась. Кажется, все было тихо. Она осторожно повернула ключ, приоткрыла дверь — с лестницы в квартиру упал тонкий луч света. Затаив дыхание, Татьяна приоткрыла дверь еще чуть-чуть — и услышала шаги. Они были тихими, как будто человек ступал крадучись, но в ночной тишине лестничной клетки раздавались вполне отчетливо. И они не приближались и не удалялись — три шага вперед, три шага назад. Сторож.

Татьяна в отчаянии прикусила нижнюю губу. Она не знала, что теперь делать. Ладони стали влажными, по спине пробежал холодок. И в это время сзади раздался тихий, но отчетливый голос:

— Закройте дверь, Татьяна Владимировна.

Татьяна вздрогнула и застыла, боясь повернуться. Колени у нее стали слабыми, в голове зашумело. В обморок бы не грохнуться, — пришла вялая мысль.

— Закройте дверь, — повторил голос. — Только тихо.

Татьяна подчинилась, как сомнамбула. Дверь не скрипнула, лучик света с лестницы угас. Она медленно обернулась.

Мужчина стоял в проеме кухонной двери, спиной к свету, но она его узнала. Давешний сосед. Короткий ежик седых волос, прямая осанка. Он сделал шаг вперед, выключил свет на кухне и включил жиденький торшерчик с драным абажуром в холле. Слабый свет осветил его невозмутимое лицо.

— Присядьте, Татьяна Владимировна. И успокойтесь.

Его голос был ровным, без эмоций. Татьяна послушно опустилась на жалкий диван, продолжая стискивать телефонную трубку.

— Не волнуйтесь, — он мягким, неслышным, кошачьим движением приблизился к ней и встал напротив. Где-то она уже видела такую выверенную пластику, такую точность и грациозность каждого жеста…

Лицо соседа казалось вырезанным из камня. Его губы чуть улыбнулись Татьяне, наверное, чтобы успокоить, но она еще больше съежилась от этой улыбки, в которой серо-голубые холодные глаза не принимали участия.

— Я не из той команды, — сказал он, мотнув подбородком по направлению к входной двери. — Из другой. Прямо противоположной. Так что расслабьтесь, я вас не укушу.

— Вы… полицейский? — тихо спросила Татьяна. — Ей приходилось слышать о полицейских, контролирующих так называемую «русскую мафию» в Нью-Йорке — многие прекрасно владели русским языком. Значит, полиция…

— Нет, — ответил сосед спокойно. — Я не полицейский.