Гладиатрикс - Рассел Уитфилд

«Надо будет сделать приношение на алтарь моей доброй покровительницы Фортуны!» — сказал он себе.

Право же, отчего лишний раз не почтить ту богиню, которая все эти годы так милостиво приглядывала за ним во всех делах.

Пристроив лошадей, Бальб со спутниками отправились в недорогую и приличную таверну на окраине города. Дела вершить всегда лучше на сытый желудок. А дел было много. Оплата счетов, закупка припасов и еще разные мелочи, исчислявшиеся дюжинами. Конечно, Бальб мог бы раздать поручения своим людям, но он предпочитал делать сам все, что только мог. Ланиста привык гордиться своей проницательностью и деловой хваткой. Он не уставал поминать добрым словом покровительницу Фортуну, но отчетливо понимал, что залогом его успеха все-таки оставались упорная работа и привычка самолично вникать во все детали.

Дела заняли несколько часов. Лишь после полудня Бальб смог вздохнуть с облегчением и решил доставить себе удовольствие, посетив одну из публичных бань Галикарнаса, отличавшихся отменным качеством. Он шел по улицам, запруженным народом, и наслаждался разноязыкой суетой большого шумного города. Многие люди, равные ему по положению в обществе, предпочли бы передвигаться по городу в паланкине, но только не Бальб! Он не для того выбрался сюда, чтобы отгораживаться от галикарнасского многоголосия занавесками и стенами переносной деревянной коробки. Не говоря уже о том, что его, успешного ланисту, на улицах время от времени узнавали и приветствовали. Этого он тоже лишаться ни в коем случае не хотел…

Как обычно, народу в банях хватало, но не сказать чтобы слишком. Бальбу нравилось пользоваться дополнительными изысками, которые, по его мнению, вполне стоили затраченных денег. Иногда ему приходилось быть экономным, но порой можно было и позволить себе некоторые излишества.

«Что толку в богатстве, если оно не приносит тебе удовольствия?» — подумал он, нежась в восхитительно теплой воде.

Ланиста даже прикрыл глаза, наслаждаясь влажным ароматом воздуха.

Чей-то голос нарушил его блаженное расслабление:

— Приветствую тебя, Луций Бальб.

Ланиста тотчас узнал этот голос и сразу открыл глаза.

— Септим Фалько! — улыбнулся он в ответ. — Привет и тебе.

Фалько был совсем молодым мужчиной. Он не достиг еще и тридцатилетия, но, как и сам Бальб, весьма рано добился успеха в жизни. Их связывали давние деловые отношения. Беззаботный с виду молодой человек пользовался в Галикарнасе немалой известностью.

— Ты здесь по делам? — спросил Фалько. — Или надумал развеяться?

— Всего понемногу, как обычно, — ответил Бальб. — Есть у тебя что-нибудь для меня?

— Конечно, Бальб, а как же иначе. Ты, наверное, рад будешь услышать, что Эсхил снова пытается войти в правительство, на сей раз в качестве эдила[3].

Бальб хмыкнул. Эсхил, толстый малоазийский грек, богач, не слишком отмеченный здравым смыслом, без конца пытался взобраться по политической лестнице. Это продолжалось уже столько лет, что Бальб даже не помнил, с чего все началось, да и вспоминать не трудился. Важно было лишь то, что непременной частью политического продвижения было устройство зрелищных игр, дабы заручиться голосами плебса. К большому несчастью для Эсхила, народ с большим удовольствием посещал игры, организованные им, но упорно отказывался считать его сколько-нибудь серьезным претендентом на мало-мальски значимый пост. Эсхил был страстным любителем женских поединков и постоянно устраивал их на своих играх. Бальб являлся его любимым поставщиком девушек-гладиаторов.

Если на сей раз Эсхилу повезет и он окажется в должности эдила, то будет не только надзирать за общественными работами, но и станет выделять средства на проведение всех игр в провинции.

— Добрые новости, — кивнул ланиста. — Добрые для нас всех.

— Так-то оно так, — прозвучало в ответ. — Вот только нынче этот толстяк решил расстегнуть кошелек и нанять для обеспечения женских боев другого ланисту. Он, понимаешь ли, решил как следует угодить плебсу, стравив на арене две разные школы.

— Что за чушь! — возмутился Бальб. — Мои воительницы, кажется, его ни разу еще не подводили.

— Конечно, конечно, — с готовностью закивал Фалько. — Он всего лишь хочет как следует заинтересовать толпу представлением, и вряд ли стоит его за это винить. Ты же сам знаешь, как быстро пресыщается зритель. Согласись, две группы женщин вдобавок к мужским боям, это получится уже четыре школы.

Бальб задумался над услышанным. С одной стороны, к нему проявили обидное неуважение, с другой — ну не отказываться же от участия в намечавшихся играх. Его гордость и не такое может стерпеть, лишь бы не иссяк денежный ручеек, бегущий в кошель.

— Я так понимаю, Луций, ты недавно приобрел немало новеньких, — продолжал Фалько.

Он, как всегда, знал все обо всех.

— Ну и как они? Хорошо ли продвигается обучение?

— Превыше всяких похвал, — ответил ланиста.

Некоторые девушки, приобретенные недавно, разочаровали его, но Бальб не собирался показывать виду. У него всегда все было великолепно.

— Ты ведь знаешь, что я неплохо умею выбирать товар. Последняя партия — вовсе не исключение.

— Да, я видел ту твою новенькую на последних играх Фронтина. — Фалько хищно, по-кошачьи, прищурился. — Ту… димахайру. Она весьма меня впечатлила.

— А-а, ты об этой. — Бальб улыбнулся, глядя на молодого собеседника. — Опасная штучка. Она, между прочим, из Греции.

Он помедлил и добавил, наслаждаясь эффектом:

— И не откуда-нибудь, а из Спарты.

— Вот это да!

У Фалько загорелись глаза. Как многие римляне, он был зачарован сказаниями о славном прошлом Спарты, в особенности о подвиге трехсот легендарных соратников царя Леонида. Вероятно, воображение уже рисовало ему, каким образом использовать происхождение молодой гладиатрикс, дабы произвести наилучшее — а стало быть, наиболее выгодное — впечатление на толпу.

Вслух же он сказал:

— На этом можно сыграть, чтобы привлечь к ней побольше интереса.

— Я тоже думал об этом, — кивнул Бальб, радуясь про себя, что Лисандра привлекла внимание Фалько.

Конечно же, он не собирался ни под каким видом рассказывать о последних неудачах спартанки.

— Пустим в ход все, что угодно, лишь бы люди пришли взглянуть на нее. Толпа иногда весьма неблагосклонно принимает новых бойцов.

— Это ты мне рассказываешь? — вздохнул Фалько и напустил на себя вид человека, поистине уставшего от этого мира. — Да, нелегкая это работа — держаться на шаг впереди, предвосхищая возможные пожелания толпы. Что ни игры, им непременно подавай что-нибудь новенькое.