Семь дней страсти - Виктория Дал

— Ой, правильно. Прости. Я просто… — Синтия открыла рот, округлив его до буквы «о».

И это было бы забавно, если бы сердце Николаса не рухнуло тревожно вниз.

Она метнулась прочь, а Ланкастер размышлял, видел ли их этот мужчина. Если его лицо было скрыто в тени шляпы, значит, он опустил голову, выбирая безопасную тропинку на каменистой почве. Ланкастер был настолько погружен в свои порочные мысли, что не смог отчетливо рассмотреть человека.

Он осмотрелся вокруг, но не заметил никаких очевидных признаков присутствия Синтии. Только он вытер вспотевшие ладони о сюртук, как раздался стук в дверь.

Сделав глубокий вдох, который помог ему избавиться от тугого комка в горле, Ланкастер нацепил улыбку на лицо и открыл дверь.

–Добрый день.

За дверью никого не оказалось, но потом неожиданно появился человек, и Ланкастер едва не проглотил свой собственный язык.

Отчим Синтии. Он почтительно согнулся, потом выпрямился и что-то протянул Ланкастеру:

— Вот.

— Ах, простите. — Николас смотрел на свои перчатки. — Неужели я забыл их в вашем кабинете?

— Что? — наморщил лоб Камбертсон. — А, нет, я нашел их здесь, на ступеньке. Довольно странно, если вы спрашиваете меня.

— Да-да, на ступеньке. Я просто забыл их. Спасибо, — пролепетал Ланкастер. — Очень жаль, — добавил он, теперь уже не сомневаясь, что его язык работает независимо от головы.

Камбертсон осторожно посмотрел на него, опустив подбородок.

— Ладно. Я могу войти?

— Гм… Заходите, — отступил в сторону Ланкастер, так и не сумев придумать достойного отказа.

Как только Камбертсон вошел и закрыл за собой дверь, Ник понял, что следовало пробормотать что-нибудь про конюшни и пригласить Камбертсона прогуляться. Господи, у него прекрасно получалось врать в Лондоне. Должно быть, свежий деревенский воздух оказывает свое благотворное влияние на его характер, хотя, похоже, проник еще не слишком глубоко.

Мысль о благотворном влиянии заставила его подумать о Синтии и о том, что поставлено на карту, и Николас выпрямил спину. Вся его жизнь была одной сплошной шарадой. Одурачить. Камбертсона не составит труда.

— Итак, чем я могу вам помочь, мистер Камбертсон?

— Я хотел узнать… — начал Камбертсон, потом замолчал, осмотревшись вокруг, словно хотел получить приглашение присесть. Когда приглашения не последовало, он лишь пожал плечами. — Я слышал разговор.

Его взгляд метнулся от Ланкастера в коридор и обратно.

— Разговор?

— Я слышал… — Камбертсон снял шляпу, под которой оказались спутанные волосы и бледный лоб. — Я слышал, у вас тут привидение есть.

От потрясения у Ланкастера перехватило горло, и он издал какой-то странный звук.

— Вряд ли это заслуживает того, чтобы спрашивать, но… — Камбертсон на мгновение встретился взглядом с Ланкастером и снова опустил глаза в пол. — Это правда?

Ланкастер долго смотрел на макушку Камбертсона. Сквозь редкие завитки тонких волос просвечивала бледная кожа головы. Этот человек отдал Синтию сумасшедшему человеку. Он объявил ее эгоистичной и неблагодарной. В этот момент Ланкастер почувствовал, что к нему возвращается спокойствие.

— Вы хотите знать, посещают ли мой дом привидения, мистер Камбертсон?

— Я знаю, что это звучит глупо, — у гостя порозовела кожа, — но деревенские так рассказывают. Говорят, здесь появляется женщина и скитается по вашим коридорам.

— Женщина?

Камбертсон поднял глаза, но Ланкастер не увидел в них подозрения, которое ожидал там увидеть. Наоборот, его налитые кровью глаза до краев были наполнены покорностью.

— Некоторые говорят, что видели ее гуляющей по скалам. Там, где она умерла.

Николас не знал, что сказать. Если Синтию видели, то легенда о привидении была бы только на руку.

— Новые служанки, нанятые миссис Пелл, действительно испугались и сбежали. Я, признаюсь, и сам слышал здесь какой-то подозрительный шум.

— Значит, это правда? Это Синтия?

— Ну… Я думаю, что это вполне возможно.

— Да. Она покончила с собой и осуждена на вечные муки. — Камбертсон смял шляпу в руках и стал ходить по комнате. — Я уверен, она во всем винит меня.

Ланкастер беспокойно огляделся вокруг. Он не станет заставлять Синтию припудривать лицо мукой, нахлобучивать налицо капюшон и принимать внешность привидения, только чтобы извести отчима.

— Миссис Камбертсон не вернется домой, — пробормотал отчим Синтии. — Она тоже винит меня, я даже не сомневаюсь. Но я не знал. Я, конечно, слышал слухи, но… это не имеет никакого значения. Теперь еще человек Ричмонда околачивается рядом…

— Его слуга? — Ник насторожился. — Кого вы имеете в виду?

— Это Брэм, — нетерпеливо махнул рукой Камбертсон. — Ричмонд называет его секретарем, но он совершенно не похож на секретарей, которых я когда-либо встречал. Всегда просто маячит где-то поблизости, молчит и наблюдает. Он и похож на Ричмонда, только на двадцать лет моложе, понимаете?

Нет, Николас совсем не понимал его.

— Этот человек был здесь? Недавно?

— Прошлым вечером он приходил к Оук-Холлу. Сказал, что Ричмонд хочет знать, когда вернется домой моя дочка-красавица.

— Но она умерла.

Страх, как молния, пронзил сердце Ланкастера.

— Речь идет о моей маленькой Мэри, — покачал головой Камбертсон. — Этот бессердечный негодяй не дал нам даже месяца, чтобы погоревать и опомниться от случившегося.

Нуда, конечно, малышка Мэри, вспомнил Ланкастер.

— Этот Брэм когда-нибудь встречался с Синтией?

— Ну, конечно, встречался, — сердито ответил Камбертсон.

Проклятие. Если он увидит девушку, то случится беда.

— Я слышал, она напала на вас, пока вы спали.

— Гм… Что, простите?

— Ну, привидение. Я слышал, оно набросилось на вас. Это случилось в полночь?

— Э-э… Думаю, да. Должно быть, так.

Камбертсон что-то проворчал в задумчивости, потом быстро осмотрелся вокруг, остановившись на каждом уголке комнаты, и направился к двери.

— Может, вы передадите ей, что я ее простил? Мне бы не хотелось, чтобы она пришла в Оук-Холл.

— Вы ее простили? Хорошо, я передам ей это, как только в следующий раз она появится у моей кровати.

— Ну да. — Камбертсон помял в руках шляпу, прежде чем надеть ее на голову. — Вы смелее меня. До свидания.

Когда входная дверь закрылась, на пороге появилась Синтия с красным от гнева лицом.

— Он простил меня?

— Кто такой этот Брэм? — потер подбородок Ник.

Синтия прекратила нервно расхаживать по комнате и обхватила себя за плечи.

— Ты же слышал, что сказал отчим. Это человек Ричмонда.