Три с половиной любви - Мила Серебрякова

Лера кашлянула. Артур Генрихович отложил газету в сторону:

– Дорогая, что с тобой? По-моему, ты не в духе.

– Это настолько заметно?

– У тебя неприятности? Последние дни ты сама не своя.

Люблинская скривила губы.

– Сама не своя, – повторила она, затушив окурок. – Если бы ты знал, Артур, какие правильные слова произнес. Я действительно уже не принадлежу сама себе.

Полковник резко поднялся с кресла:

– Господи, Лера, не пугай меня, быстро говори, что стряслось?

Валерия молчала.

– Ты здорова?

– Здорова.

– Тебя кто-то обидел?

– Артур, у меня плохое предчувствие.

– В смысле?

– Ну, понимаешь, я кожей ощущаю, что-то должно произойти. Причем нечто довольно страшное.

– С кем произойти, дорогая?

– Со мной, разумеется! – выпалила Люблинская, глядя в упор на супруга.

Обняв жену за плечи, Артур Генрихович тихо проговорил:

– Ну-ну, не забивай голову ерундой, ничего с тобой не случится. Обещаю, я лично за этим прослежу.

– Артур, мне не до шуток. У меня на сердце тяжесть, я пытаюсь от нее избавиться, а она… Я – как кошка перед землетрясением. Знаю, что скоро произойдет нечто ужасное, а сделать ничего не могу.

– Это банальная хандра, не более. Расслабься, завтра с утреца съезди по магазинам, уверен, шопинг пойдет тебе на пользу.

– Да не нужны мне магазины, гори они синим пламенем вместе со всеми эксклюзивными шмотками. Плевать я на них хотела!

Вот теперь полковник обеспокоился не на шутку. Если Лера, как принято выражаться у молодежи, забила на шопинг, дело нечисто.

– Артур, я давно хотела тебя спросить о твоей первой супруге….

Артур Генрихович поднял брови:

– О Нине?

– Скажи, как Нина относилась к Марте?

– Почему тебя это интересует?

– Ответь.

– Они были подругами.

– А она знала, что Смирнова на тебя запала?

– Лера!

– Так да или нет?

– Понятия не имею. К чему этот разговор?

– Дорогой, почему у тебя не сохранилось ни одной фотографии Нины? Мне было бы очень интересно посмотреть на свою предшественницу.

Полковник отстранился.

– Я тебе неоднократно говорил, что Нина не любила фотографироваться. Впрочем, как и я, а после ее смерти мне было чертовски тяжело, и в порыве безумия я сжег все наши снимки.

– Ты поступил отвратительно, Артур. Самолично уничтожить последнюю память о жене – это ужасно. Даже смешно, что я ни разу не видела тебя молодым, та фотка на твоем военном билете микроскопична до безобразия.

Люблинский заходил по гостиной.

– Очевидно, тебе все-таки нездоровится, ты поднимаешь совершенно непригодные для разговора темы. Ты права, убийство Самойлова подействовало на тебя разрушающе.

Внезапно Лера подняла руку:

– Артур, помолчи. Господи, как я могла забыть? Как?!

– Забыть что? – Полковник напрягся.

– Ну конечно. – Лера вскочила. – Когда капитан спрашивал меня про Генку, я сказала, что ничего не знаю, но это не так, Артур. Я же видела…

Трель мобильника прервала речь Валерии. Схватив телефон, она отошла к камину.

– Слушаю. Да… Ну… Не знаю. – Накрутив на палец локон, Лера выдавила: – Хорошо.

– Кто звонил?

– Марина. У нее какие-то неприятности, мне надо ненадолго отойти.

– Ты не договорила.

– Потом, Артур, все потом. – И Валерия побежала на второй этаж.

Не успел полковник опуститься в кресло, как в дверь позвонили.

Увидев на пороге Смирнову, Артур Генрихович сухо промямлил:

– Привет, Марта.

– Я не вовремя?

– Проходи.

– Ты бледный, давление упало?

Мотнув головой, Люблинский кивнул на диван.

Смирнова начала тараторить о делах насущных, а полковник, уставившись в одну точку, машинально кивал, давая тем самым понять, что полностью согласен со всем сказанным. Замолчала Марта лишь тогда, когда на лестнице появилась Лера. Выдавив из себя «привет», Марта Анатольевна отвернулась.

Чмокнув мужа в щеку, Валерия направилась к двери.

– Артур, я скоро приеду.

– Не забудь рассказать о Геннадии.

– Не забуду. – Валерия метнула быстрый взгляд на Смирнову.

Как только Лера вышла, Марта встрепенулась.

– Что она должна рассказать о Самойлове?

– Сам не знаю. Валерия что-то вспомнила, вернее, она кого-то видела, но, увы, договорить не успела. Совсем не вовремя ей позвонила Маринка и попросила срочно прийти на встречу.

Марта побледнела.

– Кого она могла видеть?

– Не знаю, Марта, ты не обижайся, но мне необходимо побыть одному. Прости.

– Конечно-конечно. – Смирнова поспешно встала. – Без проблем. Я и зашла-то только на минутку. Не провожай меня, Артур.

На улице, глубоко вздохнув, Марта Анатольевна выбежала за калитку. Лицо ее пылало,сердце отстукивало бешеный ритм. Артур попросил ее уйти. Ее, Марту. Непростительно!

– С каждым днем он отдаляется от меня все больше, – шипела Смирнова. – А всему виной она, жалкая актрисулька.

Артур Генрихович стоял у окна, сжимая виски. Он ни на секунду не поверил, что Валерия ушла на встречу с Мариной. На этот раз Лере не помогло ее знаменитое актерскоемастерство. Невооруженным глазом было заметно: она сильно нервничает.

Кухарка Лена зашла в гостиную в тот момент, когда Артур интенсивно растирал лоб ладонью.

– Вы в порядке, Артур Генрихович? – обеспокоенно спросила женщина, озабоченно глядя на хозяина.

– Да, все отлично.

– Приготовить вам чай с мятой?

– Пожалуй… Хотя нет, не надо. Я выпью теплого молока.

И, схватив новую газету, полковник опустился в кресло.

 //-- * * * --//

После инцидента, произошедшего у него в квартире, Антона мучило чувство вины перед Валерией. Вообще-то он стал испытывать его довольно-таки давно, с тех пор как завязалотношения с Лидией. Но теперь Амбарцумян понимал: он обязательно должен переговорить с Лерой, попытаться хоть как-то урегулировать ситуацию. Ему не хотелось расставаться сбывшей любовницей врагами.

Когда началась связь с Лидией, Антон не предполагал, что кратковременная, ни к чему не обязывающая интрижка приведет к более серьезным последствиям. Но постепенно до него дошло: Лида является той самой женщиной, с которой он готов провести остаток своей жизни. Прежде подобных мыслей у него никогда не возникало.

Являясь яркой во всех планах женщиной, Валерия идеально подходила на роль любовницы,но жены… нет уж, увольте.

Антон не мог представить, что они будут вместе лет эдак через десять-пятнадцать. Точнее сказать, Амбарцумян знал наверняка – этого не будет.

С Лидой все было наоборот. Частенько Антон видел себя семидесятипятилетним стариком, сидящим у телевизора зимними холодными вечерами. Рядом носятся его внуки, а в гостиную с подносом в руках, на котором дымится горячий чай, входит Лида. Ему хотелось засыпать ипросыпаться с этой девушкой. Ежедневно видеть ее лицо, гладить шелковистые волосы, целовать чувственные губы. Но существовала одна проблема – нужно было обязательно объясниться с Валерией. Несмотря на просьбы Лиды, Антон постоянно оттягивал драматичный момент, и вот теперь он настал.

Через неделю после случившегося Амбарцумян позвонил Лере. Услышав бывшеголюбовника, она бросила трубку. То же самое было и во второй, и в пятый, и в десятый раз. Но сегодня, совершенно неожиданно для Антона, она согласилась прийти. Они договорились встретиться на их старом месте – у реки. В девять вечера.

Антон ходил взад-вперед, дожидаясь прихода Люблинской и нервно теребя во вспотевшихладонях зажигалку. Как обычно, Валерия пришла с опозданием на полчаса. Приблизившись к Амбарцумяну, она закурила, и парочка, не сговариваясь, потопала вдоль реки. Минут пять они шли молча, ни Лера, ни Антон не знали, с чего начать разговор. Неожиданно Валерия первая нарушила тишину:

– Не знаю, зачем я согласилась прийти на эту встречу. Ситуация банальная и глупая, как в самом плохом романе.

– Нам надо поговорить.

– Мы уже все сказали друг другу, или ты такне считаешь? Слова решительно ничего не изменят, а простое сотрясание воздуха ни к чему не приведет.

– Я должен тебе кое-что объяснить.

– Не надо ничего объяснять, я не маленькая, сама все прекрасно понимаю.

– Лер, я любил тебя, вернее, думал, что это любовь, но…

– Но потом встретил ее и понял, что ошибался, да? Старо как мир. Ты за этим меня позвал? Хочешь, чтобы я в очередной раз почувствовала себя круглой дурой? Неужели ты считаешь, что я недостаточно унижена?

– Я не хочу, чтобы мы расстались врагами, можно разойтись по-хорошему, сохранив теплоту отношений.

– О боже, Антон, о чем ты говоришь? Может, ты хочешь попросить меня стать крестной матерью ваших будущих детей? Одумайся, мальчик мой, твои слова смешны. «Сохранитьтеплоту отношений» – где ты откопал эту фразу, в любовном романе прошлого столетия?