Колодец душ - Стивен Рэй Лоухед

— Все, свободна! — раздраженно воскликнул граф. — Я не могу думать, пока ты тут жеманничаешь. Иди к себе в комнату и сиди там, пока я тебя не позову. Я сам решу, что делать.

Не говоря больше ни слова, она повернулась и направилась к двери, радуясь, что ей удалось вывернуться.

— Не воображай, что я забуду твою дерзость, — крикнул ей вслед Черный Граф.

— Да, милорд, — ответила она, закрывая за собой дверь, а про себя добавила: «Думаю, скоро у тебя появится повод вспомнить свои слова».

Кипя от гнева, она шла по коридору. Ее бесил Берли, обстоятельства эти чертовы, заставившие ее вести себя как развратная девица, вина, которую она чувствовала за то, что бросила своего дядюшку и остальных умирать в гробнице, — и что она получила взамен? Унижение на каждом шагу? Плохо, что из нее сделали заговорщицу и интриганку — что ж, это была цена за участие в поисках Карты, пусть будет так — но почему она должна путешествовать с этим животным? Все будут относиться к ней, как к его любовнице. Один звук его голоса, его высокомерность, даже его черты лица, которыми любой другой восхищался бы, вызывали у нее тошноту.

Она устала от притворного послушания. Она ненавидела этого человека, его звериную сущность, и теперь в его присутствии с трудом сдерживала язык. Берли тоже чувствовал, что с ней все не так, скоро, если не прямо сейчас, он решит разорвать их партнерство, и она станет еще одной жертвой, принесенной на алтарь его ненасытных амбиций.

Она же хотела не только выжить, но поучиться у него, вызнать его методы, планы и конечные цели. Но кроме того, что Берли одержим поисками Карты, узнать удалось очень мало. Чего он хотел, почему всюду ездил сам, что надеялся получить, безжалостно эксплуатируя всех, кто попадался ему на пути, она так и не узнала. Но прекрасно чувствовала, что больше он ей ничего не скажет. Теперь, в темном коридоре, перед дверью своей комнаты в этой зловонной, кишащей насекомыми гостинице, она поняла, что больше терпеть не может.

Гостиница, самая дорогая гостиница Праги, была невыносима; вонь, шум, убогая обстановка совершенно не подходили даме ее положения. Она решительно не хочет провести еще одну ночь, слушая, как кошки роются в мусоре на улице под ее окном, как пьяные и спящие храпят по обе стороны от нее, не желает больше дышать запахом помоев, сливаемых в желоба.

Закрыв за собой дверь, она переоделась в дорожную одежду и, взяв только плащ, вышла из комнаты. Коридор она проскользнула как дух, по лестнице спустилась на цыпочках, прошла через холл гостиницы, не рискуя даже заглядывать в гостиную, опасаясь увидеть Берли, все еще размышлявшего над недопитой рюмкой. Она прокралась к входу и, бросив последний взгляд по сторонам, вышла на улицу. Спустилась с дворцового холма в старый город к городским стенам. Солнце уже село, но небо еще оставалось светлым. Она надеялась покинуть город без свидетелей, которых могли бы допросить позже. Это, а также тот факт, что ее немецкий язык был недостаточно хорош, чтобы состряпать правдоподобную историю для любознательных стражников, определило способ действий. В тени ворот она собиралась дождаться выезжающей кареты, и под ее прикрытием выскользнуть за ворота и затеряться в полях.

Подойдя поближе к воротам, она замедлила шаг, наблюдая за происходящим и пытаясь сообразить, где могут быть стражники. К воротам подходил узкий переулочек, в нем она и устроилась на перевернутом ящике рядом с бочкой для дождевой воды. Вскоре послышался стук копыт по булыжнику. Она встала и подошла к концу переулка. По обеим сторонам больших деревянных ворот горели факелы, одна створка была открыта. Повозка, нагруженная бочками, как раз дожидалась, пока возница уговаривал стражников открыть вторую створку ворот, чтобы пропустить повозку. Набравшись смелости, Хейвен выскользнула из своего укрытия и двинулась рядом со здоровенной повозкой именно в тот момент, когда возница щелкнул поводьями и прикрикнул на лошадей.

Хейвен и повозка одновременно вышли через ворота на дорогу. Кажется, ее так никто и не заметил. Оглянувшись, она убедилась, что сзади никого нет, и поспешила к началу лей-линии, с помощью которой Берли добрался до Праги. Она хорошо помнила это место и надеялась без труда найти его снова.

Было довольно прохладно. Хейвен быстро миновала последние постройки предместий и вскоре добралась до укромного местечка в холмах к северу от города. Там, среди посадок свеклы и репы, пролегала неестественно прямая неглубокая канава, разделявшая два поля. Еще со слов дяди она знала, что подобные складки местности куда старше всех этих ферм и полей. Сэр Генри называл их Древними дорогами, «старыми, как сами холмы».

При воспоминании о дяде Хейвен в очередной раз подумала, как она его подвела.

— Мне действительно очень жаль, дядя, — пробормотала она, а затем сосредоточилась на своей задаче. Отныне ее действиями будет руководить месть. Она отомстит за смерть дяди и накажет Черного Графа за жестокость и унижение, которое ей довелось испытать по его вине.

Когда Хейвен подошла к началу лей-линии, на востоке уже загорались первые звезды. Не теряя ни минуты, она поспешила через перепаханное поле к Древней дороге, спустилась в канаву и, встав точно на ее ось, двинулась вперед. Уже на четвертом шаге она почувствовала знакомое покалывание на коже. Ветер пронесся над полем и закрутил винтом ее длинную юбку. Три следующих шага привели ее к камню, отмечавшему начало перехода. Вокруг резко потемнело, и она почувствовала, как тропа уходит из-под ног. На мгновение взвыла пустота, хлынул ливень. Опыт, приобретенный в переходах, позволил ей не упасть, снова ощутив землю под ногами, хотя теперь тропа проходила выше, чем прежде. Сделав по инерции еще пару шагов, она остановилась и осмотрелась.

Окружающий мир изменился. Пологие холмы и вспаханные поля Богемии исчезли, их место заняла холодная туманная пустошь с широкими долинами и безлесными высотами — что-то вроде Йоркшира, подумала она. Но это был не Йоркшир — по крайней мере, не тот, который она знала. Берли утверждал, что этот, как и многие другие миры, служит лишь промежуточной станцией между одним измерением многомерной вселенной и другим. Еще два прыжка должны вернуть ее в Англию.

Хейвен не сомневалась, что сможет добраться до Лондона, но рассчитывать прыжок так, чтобы попасть в нужное время, она не умела. Без помощи прибора Черного Графа ей придется полагаться на собственные силы. И все-таки она была счастлива, что