Вкус скандала - Эрин Найтли

Оркестр эффектно закончил мелодию. Вдова подняла взгляд на Ричарда и захлопала длинными светлыми ресницами. Перед тем как отойти от партнера, она на мгновение прижалась к нему и обольстительно улыбнулась.

— Лорд Рейли, вы изумительно движетесь. Я надеюсь, что у нас будет возможность потанцевать сегодня снова.

— Дорогая миссис Китинг, ничто не доставило бы мне большего удовольствия.

Намеренно отодвинув в сторону мысли о мисс Бантинг, Ричард поднес к губам затянутую в перчатку руку Элизабет. Его окутал приторно-сладкий аромат роз, по-видимому, женщина нанесла духи на запястье именно с этой целью. Граф прижался губами к ее пальцам и при этом посмотрел ей в глаза. Это было одно из тех обольстительных движений, которые он пускал в ход десятки раз, всегда упиваясь вспышкой пламени в глазах любой леди. Но не сегодня. В глазах Элизабет вспыхнул страстный огонь желания, не вызвавший у Ричарда ответной реакции. Для него во всем происходящем не было никакого вызова. Граф не чувствовал волнения. «Соблазнить эту вдову все равно что снять перезрелый персик с самой нижней ветки дерева», — подумал он.

Ричард сдержал вздох и отпустил руку вдовы. Взглянув по сторонам, он понял, что в бальном зале полным-полно женщин или такого сорта, как Элизабет, или совсем уж незрелых, которых ему не стоило принимать во внимание. Похоже, ему вообще надоели персики.

Теперь он был готов к чему-то новому, совершенно не похожему на эту тщательно культивируемую разновидность отношений. Как только его мысли возвращались к булочнице, граф терял уверенность. У него не было гарантий, что эта женщина вообще когда-нибудь к нему потеплеет. Ричард никогда не знал заранее, чего ждать от новой встречи с ней. Однако он не сомневаться, что мисс Бантинг привнесет в его слишком предсказуемую жизнь вызов. В то же время граф Рейли хотел принести в жизнь мисс Джейн немного радости и веселья, если, конечно, она ему позволит. Вопрос в том, сможет ли Ричард убедить ее довериться ему.

Он медленно улыбнулся и повернул в сторону карточной комнаты. Это будет нелегко, но ведь ему нравится преодолевать трудности.

— Ричард, дорогой!

Мужчина замер с поднятой ногой, не успев сделать шаг. Ричард узнал голос матери и готов был поспорить на все свое наследство, что она стоит за его спиной с юной дебютанткой. Мать обладала поистине сверхъестественной способностью точно улавливать момент, когда сын собирался незаметно покинуть бал. Рейли приклеил на лицо улыбку и смело развернулся к ней. Рука об руку с его матерью стояла, ослепительно улыбаясь, безупречно милая, безупречно одетая и, конечно, безупречно воспитанная старшая дочь лорда Блэкборна.

— Мама, леди Энн, добрый вечер, — слегка кивнув, поприветствовал он собеседниц. — Как вам нравится этот бал?

Мать украдкой толкнула леди Энн под локоть, но Ричард все равно заметил. Девушка заулыбалась еще ослепительнее.

— Очень мило, милорд, спасибо, что спросили. А вам?

Граф понимал, если бы не коварные сети матери, он чувствовал бы себя намного лучше. Она смотрела на него с самым невинным видом, будто вовсе не преподнесла сыну эту девушку на серебряном блюдечке, словно конфету, завернутую в шелк пастельного цвета. А леди Энн, в свою очередь, выглядела так, словно участь сладкого десерта ее вполне устраивала.

— Ужасная толкотня на этом балу. Во время танцев приходилось все время маневрировать просто для того, чтобы не сталкиваться с другими парами, — все это меня очень утомило.

«Надеюсь, они поймут, насколько я не расположен к этому знакомству».

Мать похлопала Ричарда по руке, изображая сочувствие, но в глазах у нее светилась несгибаемая решимость.

— Слава Богу, оркестр устроил себе перерыв. Леди Энн сообщила, что в зале для нее слишком жарко. Может быть, ты прогуляешься с ней на террасе. Думаю, вам обоим будет лучше.

Нет — если только на террасе его не ждут стакан виски и карточная игра. Но если он откажется от предложения, то будет выглядеть как последняя скотина или, хуже того, ранит чувства девушки. Ну почему мать вечно ставит его в такие ситуации?

— Леди Энн, вечер довольно холодный, может, лучше пройдемся по залу?

Удерживая на лице подобающе отстраненную улыбку, граф предложил девушке руку. В конце концов, можно потерпеть парочку-другую незрелых персиков, пока ожидаешь возможности познакомиться поближе с чем-то более экзотичным. А для мужчины его круга все, что находилось за пределами Мейфэра, определенно относилось к разряду экзотического.

Глава 10

Этот день мог быть ее выходным, однако воскресным утром Джейн поднялась раньше, чем в рабочие дни. А как могло быть иначе? Мисс Бантинг немного нервничала из-за предстоящих уроков с графом и его сестрой, но это волнение бледнело по сравнению с возбуждением от мысли, что она наконец сможет прочитать мамино первое письмо.

Джейн сидела за столом при единственной свече. В одной руке у нее была чашка горячего чая, в другой — непрочитанное послание. Она смаковала предвкушение, как многие люди смакуют сладости. Какая материнская мудрость содержится в этом письме? Какие ценные советы передает ей мать, как женщина женщине? Дочь представила мать такой, какой она была до болезни, когда ее глаза искрились энергией, а кожа была румяной и здоровой. Эхо ее давно смолкнувшего смеха, казалось, отдалось где-то в глубине сердца мисс Бантинг. Когда терпение женщины кончилось, она поставила чашку, развернула листок и стала с жадностью читать слова матери.

«Дорогая Джейн,

Прежде чем говорить что-либо о твоих потенциальных и будущих поклонниках, я должна сперва напомнить тебе, что самое важное достоинство женщины — ее репутация. Эта вещь очень хрупкая, и если ее разрушить, то восстановить будет невозможно. Да, я знаю, юная леди, что ты сейчас закатываешь глаза. Я знаю, что ты умная и осторожная девушка, вот почему я скажу об этом только один раз и не буду больше к этому возвращаться. Репутация женщины — как с любовью приготовленное суфле. На приготовление этой сладости уходит уйма времени, а разрушить его можно в один момент. Но если суфле опадет, из него никогда уже не сотворишь ничего полезного, и всякий, кто на него глянет хотя бы мельком, сразу увидит его падение.

И все это только для того, чтобы сказать: хорошенько охраняй дверцу своей печи, моя дорогая».

Дочь сжала губы, ее распирало от смеха. «Охраняй дверцу печи?» — умела же мама сказать. Качая головой, она перевернула листок и продолжила читать на обороте.

«А теперь давай поговорим об этом твоем молодом человеке. У меня очень много вопросов о нем, хотя мой разум дает на них ответы, исходя из надежд матери, которая желает своей дочери всего самого лучшего. Он из хорошей семьи? Есть ли у него хороший заработок? Он очень красивый? Ради моих нервов я предполагаю, что ответ на все эти вопросы — «да». Но прежде чем ты будешь читать дальше, забудь на секунду все эти вопросы, потому что есть один самый важный вопрос, который ты должна задать самой себе.