Директива: Выжить! (СИ) - Нетт Евгений

Но сейчас PR-0 собирался использовать маяки не по назначению. Как создатель этих устройств, он обладал всей полнотой информации о них, и потому мог при помощи даже крайне слабого всенаправленного сигнала заставить активироваться ближайший маяк, тем самым обратив внимание «Аметиста» и «Шторма» на диверсию прямо у них под носом. Программы дроида-телохранителя сыграли свою роль даже в космосе, позволив палачу быстро расставить приоритеты и взяться за реализацию наиболее эффективного плана.

Сразу два десятка YOP-S`ов прекратили выполнение своих задач, на пределе возможностей антигравитационных установок устремившись к приоткрывшейся аппарели. Каждый сервис-дроид в этом отряде получил предельно простую задачу: покинуть «Вольный», и, следуя разными маршрутами на случай попытки их уничтожения, добраться до ближайшего маяка. Он действительно улетел не очень далеко, так как предполагалась его активация в качестве подтверждения существования этих самых маяков. PR-0 не собирался прерывать своё функционирование из-за того, что капитан вражеского патрульного корабля не поверит в то, что исчезнувшие с радаров объекты — это маяки, а не торпеды.

Двадцать YOP-S`ов уже через несколько секунд покинули трюм, а PR-0, закрыв аппарель и запустив процесс восстановления атмосферы, приступил к процессу активации двух сотен дроидов-щитовиков…

Глава 13

Директива № 13 (перезаписано): Первостепенная задача — минимизация риска прекращения функционирования.

Эгида — это сверхъестественная, непоколебимая защита. Слово из языка вымершей ещё до наступления Золотой Эры расы, родной мир которой лишился атмосферы и со временем пропал из всех галактических реестров. Люди растворились в потоках времени, но их легенды и символы существовали до сих пор.

Штурмовых дроидов серии «Эгида» нельзя было назвать типичными представителями своей весовой категории, так как они ушли от концепции трёх основ: веса, бронирования и простоты. Органики, приложившие руку к проектированию этих боевых машин, не собирались выгадывать доли процента эффективности в схеме, используемой уже много тысячелетий.

«Эгиды» получили относительно лёгкое и слабо бронированное шасси, визуально похожее на скелет крупного органика-гуманоида. Приемлемым бронированием мог похвастаться лишь корпус машины, в то время как манипуляторы оставались массивными и хлипкими. Но их нельзя было назвать незащищёнными, так как половину стоимости каждой «Эгиды» составляли две вещи: внушительной мощи реактор, питающий все системы дроида, и персональный генератор пульс-щита, напрямую связанный с прицельным комплексом.

В отличии от других штурмовых дроидов, полагающихся на бронепластины, вес и подавляющую огневую мощь, в боевом режиме легковесные «Эгиды» закрывались полупрозрачным серебристым куполом, за счёт контролируемых пульсаций которого для ведения огня не требовалось деактивировать защиту.

Ещё одна значимая особенность «Эгид» — это то, что встроенное вооружение у этих дроидов отсутствовало как класс в угоду универсальности. Щитовики могли взять в руки любое стрелковое оружие, включая тяжёлое, а высококлассный вычислительный комплекс гарантировал эффективное применение даже незнакомых дроиду экземпляров.

Но платой за все эти новшества стала надёжность, цена и некоторые особенности применения «Эгид». Из-за уникальной конструкции этих боевых дроидов их невозможно было вернуть в строй без оригинальных или выполненных на заказ запчастей, а особенности работы генератора требовали применения соответствующей тактики ротации дроидов, без которой «Эгиды» лишались своего главного преимущества — выносливости. Ведь если типичный дроид-штурмовик принимал все попадания на изнашивающуюся броню, быстро приходящую в негодность, то «Эгида» просто теряла заряд щита, который можно было восстановить и через две с половиной минуты вернуться на передовую.

Но при этом вместо одного щитовика у конкурентов можно было приобрести трёх, а то и четырёх классических штурмовиков, способных в прямом противостоянии просто задавить «Эгид» числом.

Тем не менее, «Эгиды» пользовались в галактике определённой популярностью, так как не везде и не всегда в бой можно было бросить большую группу дроидов. Любой узкий коридор нивелировал преимущество в численности, раскрывая сильные стороны щитовиков в полной мере. Одного за другим «Эгида» могла уничтожить до десяти дроидов своего класса, а при наличии пятнадцатисекундной паузы между боестолкновениями это число вырастало до двадцати шести машин, что прямо указывало на её чрезвычайную эффективность при правильном применении.

Прямо сейчас штурмовые дроиды покидали свои гнёзда, вооружались, разбивались на группы по пять-десять единиц и распределялись по кораблю, занимая наиболее защищённые позиции… и отключаясь.

Вычислительных мощностей палача было достаточно для того, чтобы анализировать информацию с сенсоров «Вольного», управлять своей армией и попутно просчитывать вероятности, добавляя в уравнение всё новые и новые факторы. И основной — это пара неопределяемых объёктов, запущенных с «Немезиды» и на набранном импульсе приближающихся к рудовозу. Они были слишком велики для торпед, и слишком малы для десантных шаттлов, из-за чего PR-0 мог опираться лишь на расчёты и программы дроида-телохранителя, которые лучше прочих подходили для текущей ситуации.

«Немезида» — это военный лёгкий крейсер, превосходящей огневой мощи которого хватит для фактического уничтожения рудовоза менее, чем за пятьдесят две секунды. Но «Вольный» всё ещё дрейфовал в космосе, а «Немезида» лишь сбросила неопознанные объекты и продолжала идти на сближение, не закрывая створки своего ангара, что свидетельствовало о намерении выпустить оттуда что-то ещё. Логические цепи PR-0 постановили, что органики не собирались уничтожать корабль, не попытавшись захватить лояльного органика для последующего использования в политической борьбе.

Но они, зная о присутствии на борту «Вольного» восьми сотен боевых дроидов, не могли позволить себе вступать в затяжное сражение, так как нахождение в системе «Аметиста» и «Шторма», от которых «Немезида» отгородила свою цель стеной помех, грозило в любой момент поставить их функционирование под угрозу.

PR-0 не знал, как и кто захватил лояльный органику-лидеру корабль, но в текущей ситуации эта информация ничего в себе не несла. Достаточно было знать, что два лёгких крейсера двинутся на помощь, как только их системы заметят неладное, для чего требовалось или активировать маяк, что должно было произойти через пять минут тридцать секунд с погрешностью в минуту, или открыть огонь по «Немезиде» и выпущенным ею объектам, что могло спровоцировать немедленное уничтожение «Вольного».

Программы телохранителя гарантировали, что в случае начала операции по захвату цели террористы предпочтут перед отступлением её уничтожить, а невозможность проведения абордажа во время нахождения под огнём двух кораблей аналогичного класса — это константа. Соответственно «Немезиде» нужно было позволить высадить абордажную команду и приблизиться настолько близко, насколько это возможно, чтобы «Вольный» оказался в слепой зоне большей части орудий.

Что до объектов, уже приблизившихся к «Вольному» на расстояние в десять километров, то они с высочайшей вероятностью являлись ЭМИ-бомбами, взрыв которых активные штурмовые дроиды не перенесут. Иначе всё обстояло в том случае, если системы «Эгид» будут отключены, а питание с приводов — снято.

Тогда из восьми сотен работоспособных машин после двух синхронных взрывов уцелеет каждая четвёртая единица, а после последовательных — каждая третья.

Несмотря на то, что штурмовики были экранированы для противодействия ЭМИ-гранатам, PR-0 считал, что мощности бомб хватит с запасом. «Эгиды» были несравнимо менее качественными, чем сам палач, так что их защита оставляла желать лучшего. Квалифицированный органик, планируя операцию, должен был учесть все вероятности, и приготовить соответствующий снаряд.