Адвокат Империи 6 - Ник Фабер

— Ваша честь, — вступила она в разговор. — Оно связано напрямую с сутью нашего иска.

Лазарева поднялась со стула и встала с гордо поднятой головой.

— Согласно заявлениям нашего клиента судно находилось в отвратительном техническом состоянии. Принимая во внимание послужной список и продолжительный опыт нашего клиента в должности капитана судна, мы можем утверждать о наличии у него достаточных знаний для того, чтобы определить подобное состояние. В противном случае ответчик не нанял бы его для этой работы. Разумеется, только если он сам не занимается тем, что нанимает на работу неквалифицированный персонал. Соответственно, мы можем предположить, что именно отмеченное Вячеславом Уткиным проблемное техническое состояние судна, а так же нежелание компании-владельца устранять неисправности из-за чрезмерной и даже преступной экономии и стало причиной аварии, повлекшей за собой тяжёлые травмы среди членов экипажа, а так же утерю груза. Тем не менее компания закрыла глаза на подобные обстоятельства, обвинив во всём экипаж. Если именно их действия стали причиной случившегося, то принцип наиболее тесной связи тут не применим в силу обстоятельств и времени случившегося.

Анастасия повернула голову и с кровожадной улыбкой посмотрела на Калинского.

— Если же причина, как мы и сказали, заключается в том, что компания знала о имеющихся проблемах и опасности эксплуатации этого судна, то их попытка заблокировать наше требование о независимой оценке ещё более красноречиво говорит о том, что его результаты могут повлиять на формирование заключительного решения по этому страховому случаю. Отсюда нежелание допустить независимых экспертов к осмотру судна и эти не имеющие под собой никакого основания претензии к нашему клиенту.

Стоит отдать Калинскому должное. В себя он пришёл быстро. Чертовски быстро. Выражение рассеянности на его лице просуществовало не дольше пары секунд, которые ему потребовались для того, чтобы осознать допущенную ошибку. Я ощутил это по его эмоциям. Хотя даже этого не потребовалось. Там и по выражению лица было понятно. Пока Настя говорила, он очень и очень быстро думал, стараясь найти решение проблемы.

— Ваша честь…

— Я услышал достаточно, — перебил его судья и повернулся к Анастасии. — Сколько потребуется времени для проведения экспертизы?

— Две недели, ваша честь, — покладисто ответила Настя, сдерживая свою улыбку.

— Слушание переносится на конец месяца. Также предоставьте адвокатам истца все требуемые ими документы, — заявил судья и ударил молотком по квадратной подставке перед собой.

Звук удара ознаменовал нашу победу в первом раунде. Ощутив приближение позади себя источника крайне колючих эмоций, я подмигнул Насте. Что я, зря, что ли, дал ей заключительное слово. Мог бы и сам сказать, но… я просто не мог отказать себе в удовольствии.

— Хороший ход, — с выражением высокомерного раздражения на лице произнёс Калинский. — Но это ничего не изменит.

— А ты не мне это говори, — усмехнулся я ему в лицо. — Это Настя придумала, как тебя поиметь.

И тут же почувствовал короткую вспышку удивления с её стороны.

Выражение на морде Калинского тут же изменилось. По нему промелькнули злость и удивление, резко сменившиеся чем-то вроде презрения.

Впрочем, Настя в долгу не осталась.

— Знаешь, Лев, зная тебя, я ожидала большего…

Глава 9

— Молодец!

Я хлопнул по её ладони и тут же заработал тычок кулачком в плечо.

— Ты зачем это сделал? — тут же возмутилась она. — Это же была твоя идея!

— Хочешь сказать, что тебе не было приятно? — не скрывая веселья, спросил я, и Настя покраснела.

— Было, — призналась она.

— Вот потому и сделал, — ответил я ей, спускаясь по ступеням здания суда.

Всё прошло именно так, как я и ожидал.

— А откуда ты знал…

— Насть, он молод, заносчив и амбициозен. Более того, он дьявольски хорош не по годам и, что ещё хуже, прекрасно это понимает, — хмыкнул и не стал добавлять, что сам таким был. — А умные люди всегда хотят быть на несколько шагов впереди своих противников. Это как в долбаных шахматах. Вот мы его и переиграли.

— Пешка на Е два Е четыре?

— Не, — отмахнулся я. — Просто засунул ему ферзя в задницу.

— Фу, как некультурно, — рассмеялась она и состроила притворно оскорбленное выражение на лице.

Ей весело. Я это ощущал настолько явно, что сам не мог сдержать улыбку.

— Что будем делать теперь?

— Теперь у нас есть время до конца месяца, чтобы придумать, как добиться желаемого.

Говорить, что в противном случае шансов у нас будет немного, не стал. Нет в этом смысла. Не нравилось мне то, как он ловко вытащил из рукава эти документы сразу по двум проверкам, хотя Уткин упоминал при нас только одну. Сдаётся мне, кто-то там готов был играть грязно. Вопрос в том, участвует ли в этом сам Калинский?

Хотелось бы сказать да! Да только не мог. Когда он говорил про эти проверки, то делал это с такой уверенностью, будто сам их проводил. Что-то тут не так.

Ладно. Время у нас теперь есть. Значит, можно заняться собственным расследованием происходящего…

Ощутив вибрацию лежащего в кармане телефона, достал его и посмотрел на незнакомый номер на экране. Ткнул по зелёной иконке.

— Да?

— Я подумала над вашими словами, — раздался в трубке знакомый мне голос. — И решила, что могла бы обсудить с вами мою… мою проблему.

Да! Наконец-то! Долго же она думала. Сколько там дней прошло? Почти четыре? Я уже начал думать, что звонка так и не получу.

— Конечно, София Андреевна. Когда и где вы хотели бы встретиться?

— У меня будет широкое окно после занятий завтра. Встретимся в университете у меня на кафедре. Вам подходит?

Прикинув в уме список дел на ближайшее время, понял, что очень даже подходит. Благо Громов всё-таки перестал говниться и вчера прислал нужную информацию. Что это означает? То, что мне предстоит покататься по городу и повстречаться с людьми. И, по-хорошему, стоит сделать это сегодня, а то завтра суббота и нужные мне господа в погонах на работе не появятся.

— Конечно, София Андреевна. Во сколько?

— После трёх часов.

— Хорошо, я приеду к этому времени.

Прервав разговор, тут же столкнулся взглядом с Анастасией.

— С кем говорил?

— С клиенткой, — отозвался я.

— Что-то я не помню, чтобы Рома нам новые дела предлагал…

—