Дама с чужими собачками - Екатерина Николаевна Островская

— Начальство?

— Подчиненный, — вздохнул Павел, — желает выслужиться. Пять лет на одной должности, а повышения не предлагают, и очередного звания все нет… — И, не делая паузы, тут же перешел к делу: — Я почему спросил про интимные отношения — дело в том, что все о Черноудовой только в превосходной степени отзываются, а у меня складывается мнение, что она была талантливым манипулятором. От мужчин, не прикладывая особых усилий, она добивалась практически всего, чего хотела.

— Может, потому, что не ставила сверхзадач, — поддержал тему Диденко, — курочка, как говорится, по зернышку и та сыта бывает.

— Хорошие зернышки, — усмехнулся Кудеяров, — с вас полмиллиона, с другого полторы сотни, с третьего четыреста тысяч, и все это в течение одного года…

— Кто ей столько платил, — удивился Юрий Юрьевич, — и за что, спрашивается?

— А за то же, за что и вы ей деньги переводили — за доброту и любовь к собачкам.

Диденко зашел за барную стойку, наклонился и открыл дверцу холодильного шкафчика.

— Вот ведь, нет Али, а бутылка тоника, которую она поставила сюда, стоит. И пачка ее сигарет… Надо же, столько людей здесь в тот день было, и никто не прихватил.

— Бутылка тоника? — заинтересовался неизвестно почему Павел. — Она любила коктейли?

Юрий Юрьевич пожал плечами. Потом подвинул к себе барный стульчик и взобрался на него.

— Хорошо, — произнес он, — признаюсь. Год назад, то есть почти год прошел, Наташе пришло в голову устроить новогодний корпоратив для сотрудников нашей фирмы. Посмотрели, сколько стоит аренда зала в ресторане, и содрогнулись. Тогда решили снять базу отдыха на берегу Ладоги. Там небольшие домики, в каждом спальня, гостиная, кухня и сауна. И у них дешевле всего получилось. Арендовали мы эти домики на двое суток. Разумеется, не все сотрудники приехали, потому что новогодний праздник положено отмечать в кругу семьи. И тогда Наташа предложила позвать Алю, которая одинокая и все такое прочее. Разумеется, Новый год встретили весело, Наташа чуть-чуть перебрала и ушла спать в наш домик, а мы все остались. Потом наши ряды стали редеть, я пошел провожать Алю, и как-то так получилось, что мы в ее домике начали разговаривать, а я зачем-то прихватил еще бутылку шампанского… Глупо как-то все вышло. Разумеется, я вообще не хотел изменять жене, но так получилось — наверное, тоже перебрал. Но Аля сама мне сказала: «Ничего не было. Забудь!» Я вернулся в домик к жене, принял душ, Наташа глубоко спала, не проснулась, даже когда я рядом лег.

Павел подошел к стойке и посмотрел на лежащий на ней лист бумаги и плоскую пачку «Ротманса».

— Черноудова не напомнила потом ни разу? — спросил Кудеяров.

— Ни разу. Разве что однажды, когда пошли в лес за грибами все втроем в сентябре уже. Ходили долго, Наташа устала, присела на пенек отдохнуть, а мы с Алей отошли — далеко… Потом оказались среди елок, там как раз совсем маленькая полянка, а на ней белые грибы. Много их, мы опустились на коленки, начали срезать эти грибы… То есть это я стал их срезать, а она вдруг обняла меня, прижалась и поцеловала. Разумеется, ничего не было, мы просто поцеловались. От нее пахло чем-то лесным: цветами, мхом, может быть, грибами. Как вспоминаю, так сразу сердце заходится… ведь ей тогда меньше месяца жить оставалось, а она была такая счастливая.

— Не думали, кто мог убить вашу соседку?

— Мы с Наташей много раз вспоминали всех ее знакомых. И все безрезультатно. Я думал, что это Эдик Дробышев. Я знаю, что у него алиби, но ведь он хоть и простачок, но не дурак… А может, он простачком только притворяется. Разумеется, подготовил себе алиби, а потом…

— А что вы думаете по поводу следов, которые ведут к дому, а обратно вроде никто не выходил?

— Ну да, — согласился Диденко, — загадка века, можно сказать. Наташа теперь трясется, боится одна дома оставаться. Я поэтому и не поехал сегодня на работу. Без меня разберутся, разумеется, а ближе жены у меня никого нет.

— А трудится она у вас удаленно?

— Разумеется, Наташа на удаленке: она заместитель главного бухгалтера в моей фирме. У нее экономическое образование, и уже без малого двадцать лет она работает по специальности. Я хотел ее назначить главным бухгалтером, но она сама отказалась, сказала, что тогда у нее совсем не будет времени на семью и на ее сад с огородом. И потом придется ездить на работу; ладно, еще я отвезу-привезу, а если меня нет, скажем, я в командировке или заболел. Разумеется, у нее есть водительские права, но когда нет практики, то лучше лишний раз не садиться за руль. Вы сами знаете, какое здесь движение на трассе.

— Знаю, — согласился Павел, которого уже начал утомлять собеседник, который не сообщил ничего существенного, да еще эти его постоянные «разумеется».

— Вы были на месте убийства?

— Разумеется. Тело лежало возле барной стойки. На Але был ангорский свитерок, лосины. Кинжал вошел по самую рукоятку, крови совсем немного.

— Я видел снимки, — сказал Кудеяров, — а вам ничего не показалось странным?

— Ничего. Если только, что она совсем не сопротивлялась. Но это только подтверждает, что она была знакома с убийцей.

— Разумеется, — еще раз согласился Кудеяров, — тьфу ты — заразился от вас!

— Чем заразились? — не понял Юрий Юрьевич.

— Проехали, — отмахнулся Павел, — точного времени своего возвращения в тот вечер домой вы не помните?

— Да какой вечер! Уже ночь была. Так вы спросите на КПП: там наверняка скажут.

Кудеяров помолчал. Францев опрашивал охранника, дежурившего в ту ночь, и тот показал, что не знает, какие машины возвращались после часа ночи. Он должен поднимать шлагбаум, лишь когда подъезжают посторонние автомобили, водители которых называют номер участка, куда они прибыли, после чего охрана должна связаться с домовладельцами и получить подтверждение. А все местные подъезжают к опущенному шлагбауму, прикладывают электронный ключ к считывающему устройству, после чего путь открыт. И хотя машины проезжали совсем рядом с окном будки, дежуривший тогда охранник не смотрел в окно, потому что в тот вечер шла трансляция боксерского поединка за три чемпионских пояса в полутяжелом весе.

На всякий случай Павел осмотрел все помещения дома. Но не было ничего, что приковывало взгляд. Когда спустились на первый этаж, Павел подошел к барной стойке и еще раз посмотрел на чистый лист бумаги и плоскую пачку «Ротманса». Пачка была полная, и если не хватало в ней, то пары сигарет — не более. На всякий случай Кудеяров открыл ее, вытащил несколько сигарет и сразу увидел прямоугольник из тонкого картона — это