Таинственные чары - граф Комостро

Врач Румбаум, в Бреславле, сомневался в выздоровлении одного интересного пациента и заснул в огорчении. Во сне он видит книгу с подробным описанием лечения. Он следует ему и пациент вскоре выздоравливает.

Гомфри Деви рассказывает, что ему во время болезни явилась очень красивая женщина, с которою он вступил в живой мысленный разговор. В это время Деви почувствовал сильную любовь к одной красавице, которая однако ж нисколько не была похожа на разговаривавшую с ним. Последняя имела темные волосы, голубые глаза и розовый цвет лица, тогда как действительно любимая была бледная, с темными глазами и черными волосами. По мере выздоровления Деви, видение стало реже. Чрез десять лет, когда воспоминание о видении совершенно изгладилось, красивая девушка 14–15 лет воскресила его в памяти Деви. Еще чрез 10 лет, т. е., чрез 20 после болезни, Деви опять захворал и на своем пути встретил особу, которая, так сказать, была воплощением его видения, и которой он обязан был спасением своей жизни.

В своем Voyage in the Indian seas, Джеймс Приор говорит, что на Иль де Франс есть люди, обладающее способностью видеть корабли, которые иногда находятся в ста английских милях. Один из этих людей описывал вид и положение корабля, стоявшего у берегов Мадагаскара, куда он прибыл за съестными припасами. Одна женщина, тоскливо ожидавшая своего милого, обратилась к вышеупомянутому человеку, который сказал ей, что корабль находится еще в трех днях пути от острова, и что ее возлюбленный моет в эту минуту свое белье. Как этот, так и вышеописанный случай вполне подтвердились. Некто Боттино, живший также на Иль де Франс, знал искусство предсказывать за несколько дней прибытие корабля, хотя последний не показывался еще на горизонте. Дюмон д’Юрвиль упоминает о подобном человеке, Фальяфе, который замечает корабли на расстоянии 200–300, даже 500 миль, и весьма явственно видит их на расстоянии 60—100 миль. Фальяфе говорил, что корабль является ему сперва в виде темного облака со слабыми контурами, и потом мало-помалу становится яснее, так что он может сказать, приближается или удаляется корабль; когда же последний покажется на горизонте, тогда исчезает его образ для Фальяфе.

В Вене случилось странное происшествие, которое могло бы иметь весьма печальные последствия. Один чиновник, сидевший за своим бюро, вдруг почувствовал неописуемое беспокойство, страх, в которых не мог дать себе отчета, но которые побудили его возвратиться домой. Действительно, он нашел свою жену, дня три тому назад родившую, совсем одетую, с испуганными глазами, с лихорадочными движениями. «Ты хорошо сделал, что пришел, сказала она, я жарю гуся и он сейчас будет готов.» В то же время, несчастный чиновник услышал крики ребенка в кухне, бросился туда, и нашел новорожденного в печке. Внезапно пораженная родильной горячкой, мать приняла своего сына за гуся и хотела изжарить его. К счастью, вовремя пришел отец и спас ребенка от смерти (Patrie, 22 lev. 1856).

К предчувствиям следовало бы по всей справедливости отнести так называемые пророческие сны.

Пророческие сны

Калиф Гарун аль Рашид[32] видел во сне, что его погребут в Тусе. (Marigny, hist. d. rev. de Pempire d. Arabes, II, 478).

Гимера, жена Сиракузца[33], видела, что прекрасный юноша ведет ее на небо, где под троном Юпитера прикован человек с красным лицом. На вопрос её, кто это? юноша отвечал: злая участь Италии и Сицилии, и когда он освободится из цепей, то произведет много бед. Вскоре затем, тиран Дионисий овладел троном Сицилии, и Гимера, увидев его, вскричала, что это тот самый, который был прикован под троном Юпитера.

Капитан Гельтгендорф видел во сне утром 17 октября 1806 г., около Галле, что у него сильно болит кожа на конце двух пальцев левой руки. В тот же день он получил приказание идти с своего батареей. Прибыв на место, капитан хочет сам сделать первый выстрел, но в ту минуту неприятельское ядро раздробило пушечное колесо и упавшая шина разбила капитану те самые пальцы, в которых он ночью почувствовал боль.

Будучи беременна Парисом, жена троянского царя Приама Гекуба видела, как говорит предание, что она родила факел, который зажег Трою.

Кальпурния, супруга Юлия Цезаря, видела его во сне окровавленного и потому, в день его умерщвления, настойчиво просила не ходить в сенат.

Не задолго до смерти своего супруга, Катерина Медичи видела во сне, что ему вырезали глаз. На следующий день король был ранен на турнире графом Монгомери и вскоре затем умер.

Естественный сомнамбулизм

Все необъяснимое в сомнамбулизме, говорит Ришар, надо приписать силе воображения, которое представляет сомнамбулам образы с такою же ясностью, с какою являются они в сновидениях. Неопровержимо, что в сновидениях мы видим предметы как бы при полном дневном освещении, потому что в нашем мозгу сохраняется как самый образ предмета, так и свет, при котором мы видели его.

По нашему мнению, сомнамбулизм отличается от сна только степенью силы и некоторыми особенными явлениями. Здесь, как в сновидениях, ум занят своими собственными впечатлениями, которые он принимает за внешние ощущения, действительные и существенные; но органы повинуются более воле, так что человек действует и говорит под влиянием своих идей. Точно также мы замечаем в сомнамбулизме известную связь с экстазом. То же мнение высказал Ш. Левек, который считает сон слабейшей степенью бодрствования, и полагает, что науке удастся, без сомнения, доказать, что сомнамбулизм и экстаз суть только крайняя степень сна. (Revue des Deux Mondes, 1858, p. 926). Если крайнее нервное раздражение или какое другое подобное состояние, так сказать, освещает, оживляет, идеи-образы мозга, если последним руководит потом привычка, то не менее достоверно, что во многих случаях, то или другое чувство, на мгновение пробудившееся, доставляет мозгу материалы, из которых наш ум заимствует предмет для своей работы. Тогда происходите то же, что мы заметили в сновидениях: чувства составляют полезных помощников ума, который ассимилирует их впечатления чрезвычайно быстро и остро. Опыты Жиру де Бюзаренга, по-видимому, доказывают, что при помощи чувств можно по произволу изменять природу сновидений. Заснув с открытыми коленями, он видел во сне, что путешествуете ночью в дилижансе; путешественники знают, говорит он, что в карете скорее всего зябнут колени. Повторив этот опыт, он имел подобное же сновидение.

Следующее примеры служат новыми доказательствами тому, что чувства играют не последнюю роль в сомнамбулизме.

В этом состоянии чаще всего сохраняется слух; слышат вопросы и отвечают на них, как наяву. Осязание также часто не прекращается; в некоторых случаях оно может даже приобрести необыкновенную тонкость. Всеми действиями сомнамбул так сказать управляет чувство. Соваж из Монпеллье заметил у двух больных естественный сомнамбулизм, сопровождаемый ясновидением; его отчет находится в Mem. de I’ Ac. d. sciences.

Мы заметили еще чувство зрения, так что можно допустить, что при многочисленных опытах найдем в сомнамбуле присутствие всех чувств. Начнем с факта, доказывающего, что сомнамбула обладает слухом.

В четыре часа утра, служанка, спустившись с лестницы, постучала в комнату своей госпожи. Последняя спросила, что ей надобно; служанка обыкновенным голосом отвечала, что ей нужно ниток для починки платья, которое она разорвала; в то же время служанка заплакала и стала просить извинения. Она возвратилась в свою комнату и стала наощупь искать ниток. С ней заговорили, но она, не заметив различия в голосе, вскричала: «Это голос моей госпожи», что, однако ж, было несправедливо и ясно доказывает, что служанка слышала, но не видела, кто с нею разговаривает», хотя глаза ее были открыты (Macnish, р. 192).

Благородный итальянец, упоминаемый Муратори, слышал, ибо шум пугал его и заставлял бежать. Он седлал лошадь и играл на арфе.

Чувство зрения может у сомнамбул действовать одно или вместе со слухом и осязанием. Нижеприведенные примеры мало известны, весьма любопытны и могут гораздо лучше объяснить физиологию, нежели объяснения, не подкрепленным фактами. Описываемые явления нельзя отнести к сумасшествию и зависят, по нашему мнению, от моментального развития духа, проявления которого далеко еще не все известны нам.

Молодой канатчик, 22 лет, говорит Мори, уже три года был подвержен припадкам сомнамбулизма, которые случались во всякое время дня; сон наступал внезапно, канатчик терял чувства, что, однако ж, не препятствовало ему продолжать начатую работу. В момент наступления припадка, он хмурил брови, опускал глаза, закрывал веки, и все его чувства тупели. Тогда можно было его толкать, щипать, колоть, он не чувствовал, не слышал ничего, даже если звали его по имени или стреляли из пистолета над самым ухом. Дыхания его не было слышно; он не видел; веки нельзя было развести. Впадал ли он в это состояние, скручивая веревку, то продолжал работать, как будто бы не спал; если он шел, то продолжал идти, иногда немного скорее, чем прежде. Много раз он ходил сонный из Наумбурга в Веймар. Проходя однажды по улице, на которой был свален лес, он перескочил чрез последний; стало быть, он видел предметы. Также ловко он избегал экипажей и прохожих. Однажды, едучи верхом, он был застигнут %припадком в двух милях от Веймара; тем не менее он продолжал путь, проехал лесок, где напоил лошадь, и, прибыв в Веймар, отправился на рынок, скользя между прохожими и лавками, как будто бы не спал; потом сошел с лошади и привязал ее к кольцу, зашел к товарищу, с которым имел дело, сказал ему нисколько слов, прибавив, что идет в канцеляpию, и вдруг проснулся; пораженный удивлением и страхом, он рассыпался в извинениях.