Антитезис - Андрей Имранов

Очнулся резко и неприятно, мотнул головой, унимая головокружение и понял, что спал. В кармане надрывался мобильный. Дима вытащил телефон, посмотрел на экранчик — «Маша». Вздохнул, отключил звук и засунул обратно. Было стыдно. Очень хотелось зайти посмотреть, что там с машиной, но он даже не пошевелился. Очень ярко представлялась картинка, как он заходит в сервис и видит все так же висящий на подъемнике разобранный джип и мастеров под ней, расписывающих пулю на троих. Или распивающих бутылку портвейна. И, как при его появлении, они с демонстративным пренебрежением поднимаются; лениво тянутся к инструментам, переглядываясь и со значением усмехаясь. А тут и Эдуард: «Знаешь, я подумал и решил, что машину тебе не отдам. Мне кажется, ты ее угнал. Совершенно неправдоподобно, чтобы кто-то мог доверить свою машину подобному идиоту. Звони хозяину.» Ну уж нет. Он с места не сдвинется и рукой не пошевелит, пока машина не будет готова. Пусть даже придется ждать до завтра… да хоть до послезавтра. Вирджилу вот надо будет позвонить… в конце-то концов, он, Лукшин не виноват, что работники не успели доделать к сроку, который, кстати, сами же и установили. Лукшин же не эксперт и не может сам определить, на сколько часов потянет та или иная работа. Он, может, все от него зависящее сделал. Даже если бы он сутки напролет в этом сервисе торчал — он же не знает, что конкретно эти работяги делают и зачем. То есть, конечно, будь он здесь утром, он бы кардан снимать не дал, но Вирджил-то этого не знает. И не узнает. Вот с Машей, конечно, нехорошо получилось. Он и так последние три недели ей ни разу не звонил и даже по аське не отвечал. А теперь-то она точно разобиделась — наобещал с три короба и трубку не взял. Ну ладно — отбрехается как-нибудь… потом. Главное сейчас — уболтать Вирджила. Убедить его, что Лукшин — не виноват. Да и вообще — ничего страшного, подумаешь, с ремонтом задержались…

И далее о том же самом. Если бы его мысли ездили в машине, на этом кругу они накатали бы приличную колею за то время, пока Лукшин сидел на скамейке и смотрел вдаль. Несколько раз калитка хлопала, выпуская на улицу кого-нибудь из мастеров. Дима всякий раз внутренне вздрагивал и напрягался, хотя внешне даже глазными яблоками не шевелил. Но работяги выходили просто покурить. Впрочем, любой внимательный наблюдатель отметил бы некоторую нервозность курящих — сигареты они едва до середины докуривали и вообще — явно чувствовали себя на улице неуютно.

Зажужжал в кармане телефон. Дима вздохнул, прервал свой мысленный оправдательный монолог и, готовясь к худшему, вытащил трубку. Вирджил. Дима в волнении вскочил, сделал два шага к калитке, остановился. Шагнул обратно, постоял немного, глядя на экранчик, потом решился. Глубоко вздохнул, нажал зеленую кнопку и поднес трубку к уху.

— Здравствуйте, Вирджил Сидорович — сказал он, изо всех сил стараясь говорить уверенно и легко.

— Ты где? И где машина? — Вирджил на приветствие тратить время не стал.

— Видите ли Вирджил Сидорович… э-э-э, тут такое дело, — тем же голосом жизнерадостного идиота начал Дима, но тут за его спиной заскрипели ворота, — сейчас, секундочку, шумно, ничего не слышу.

Изо всех сил надеясь на чудо, и, одновременно с ужасом ожидая худшего, Дима быстро обернулся. И увидел чудо. И ощутил себя апостолом на горе Фавор, увидевшим воскресшего Иисуса. Точно так же звучала осанна, струился с небес золотой свет, освещая увитые лавровым листом бриллиантовые врата, сквозь которые медленно и величественно выдвигалась корма большого внедорожника.

— Ты оглох там что ли? — прервал идиллию недовольный голос в трубке

— А? — Дима с трудом оторвался от чудесного зрелища, — что? …а, да, Вирджил Сидорович, я сейчас как раз еду. Просто понимаете, сервис далеко очень от центра, несколько километров от МКАД и дорога тут…

— Блин! Ты поближе сервис не мог найти? Через сколько будешь?

— Поближе — не мог найти, — твердо сказал Лукшин, — а буду — как повезет. Варшавка, в пятницу вечером… ну вы ж понимаете.

— Блин, — сказал Вирджил, но уже спокойнее, — ладно, езжай. Жду, — добавил едко, — с нетерпением, — и положил трубку.

Дима глубоко вздохнул, сунул трубку в карман и пошел к открывающейся водительской двери.

— Триста пятьдесят, — не глядя на Лукшина, буркнул, вылезая наружу, Эдуард, — триста за работу и полтинник — за масло. Остатки — в канистре в багажнике.

— Спасибо, — лучась голливудской улыбкой, воодушевленно сказал Дима, — спасибо огромное.

— Не за что, — все так же глядя в сторону, Эдуард протянул разлинованный лист А4, на котором что-то было расписано в столбик с цифрами и стоял квадратный синий штамп, — счет. Отдашь хозяину.

Дима взял лист, бросил на него мимолетный взгляд.

— А это список. Чего надо поменять. Чего надо поменять срочно — я подчеркнул. Чего надо было поменять еще вчера — обвел. Тоже отдашь. Если доедешь.

— Э… — Дима перестал улыбаться, — я постараюсь. Вот… деньги.

Дима добавил к приготовленной пачке несколько пятисотенных — в сумме вышло чуть больше, но он решил не мелочиться. Эдуард его порыва не оценил — сунул, не считая, деньги в карман, повернулся и молча шагнул в открытые ворота.

— Спасибо, — крикнул ему вслед Дима, — до свидания!

Эдуард, не оборачиваясь, махнул рукой.

— Извините, что так вышло, — пробормотал Дима, залезая на водительское сиденье, — я, вообще-то, нормальный. Ну, большую часть времени.

Лукшина прощальные слова Эдуарда беспокоили, поэтому ехал он осторожно и до Садового добрался только через час, хотя дорога в этом направлении была почти свободна. Вот на выезд — Москва стояла, похоже, вся.

Свернул на Демидовский вал, подъехал к знакомым воротам. Успел задуматься над вопросом: «Что делать, если ворота не откроются?», но створки уже распахивались — видимо, в машине был какой-то радиопередатчик. И Дима въехал на заросшую лесом территорию, явственно ощутив что в таком качестве въезжать на эту территорию ему нравится. Он даже поехал помедленнее, чтобы насладиться этим ощущением. Но тут сзади прозвучал короткий требовательный сигнал. Лукшин поморщился, глянул в зеркала и увидел ползущий впритирку к его бамперу красный спортивный автомобиль. «Тьфу ты», — подумал он раздраженно и прибавил газу. Лес кончился, открыв вид на стоянку; тут же, с басовитым урчанием двигателя, красный спорткар проскочил вперед, молнией пролетел стоянку и, визжа резиной, затормозил рядом с будкой охранника, поперек стояночной разметки. «Понтов-то», — неприязненно буркнул Лукшин, подруливая к намеченному месту — поближе ко входу в здание. Наверное, было бы правильнее поставить машину в гараж, но подземные парковки, с их теснотой и узкими крутыми подъемами Дима не любил категорически — с тех пор, как еще на шестерке, ободрал всю бочину об бетонный столб в многоэтажной парковке. Проезжая мимо красной машины, скосил глаза и вдруг сообразил, что именно ее он видел в самые первые минуты знакомства с ООО «Форес Дарк» — в табличке заднего номера вместо цифр и букв было написано «RED LYNX». «Красная рысь», — мысленно перевел Дима и вспомнил рыжеволосую хозяйку машины, — «ей идет, хотя… наверняка крашеная. Какая-нибудь дочка директора, наверное… или не дочка». Аккуратно поставил машину, вышел, щелкнул сигналкой. Вздохнул, окинул прощальным взглядом джип и пошел ко входу.