Пожар Метрополии - Федор Березин

Но сейчас речь даже не о том. Допустим, мы примем аргументы и поверим, что здесь единичный террористический акт, за которым не проследили. Ладно. Но то, что сейчас случилось в той же самой Панаме – это уже из ряда вон. Произошла попытка государственного переворота. Одновременно несколько нападений на полицейские участки страны, причем не просто нападения, а с применением армейского оружия. Более того, подверглась удару наша военная база. Кстати, по этому поводу, господин министр обороны, может быть, предположение нашего председателя комитета начальников штабов о диверсии с самолетным топливом является правдой? Тогда вся эта акция спланирована совсем уже хорошо. Теперь по Панамским лесам – а судя по нападению на резиденцию местного президента – и по городам запросто бродят вооруженные формирования неизвестного происхождения. Под ударом наша база, наш боевой корабль. И мы ничего не можем предпринять.

Но я все-таки вот о чем. Ладно, нельзя было предусмотреть единичный, пусть и атомный теракт, но, милые люди, попытку переворота в дружественной, к тому же крайне важной для нас стране, можно было предвидеть? Для чего у нас агентура? Чем заняты люди, по долгу службы обязанные следить за всеми подобными явлениями? Может, у них малая техническая оснащенность? Может, у АНБ не хватает спутников и компьютеров? Мне рассказывали, что все это – лучшее в мире. Даже утверждали, что более совершенного, в связи с надвигающимся коллапсом человечества, вообще уже никогда не появится. А оказалось, что и всю эту сверхсложную технику, и всех этих компетентных – если данное слово применимо сейчас – специалистов можно обвести вокруг пальца.

Получается, кто угодно может бросать на наши корабли атомные бомбы, хуже того, как в данном случае, вообще обстреливать их из простого переносного миномета. То же самое можно делать с нашими покоящимися без топлива самолетами. Здесь, прямо над нашей страной, какие-то бандиты или, может, перекупленные бандитами пилоты могут запросто использовать новейшие истребители против своих же коллег транспортников. Знаете, я уже не удивлюсь, если завтра наши же, американские бомбардировщики начнут утюжить мирные, еще не повергнутые в хаос города северных штатов. И я говорю, господа, так дело не пойдет! Мы с вами поставлены на должности не для мебели. Требуется спешно что-то предпринимать. Давайте думать, что! Только, пожалуйста, не предлагайте нанести по Панаме уничтожающий ядерный удар возмездия.

Если последнее и было шуткой, то достаточно мрачной, чтобы вызвать хотя бы улыбочку. Да и вообще, сидящим за столом было не до шуток. Под ними не просто пошатывались, а ощутимо шатались служебные кресла.

38

Накладная на груз

– Все до ужаса просто, Герман Всеволодович. – Бас Епифаныча привычен до умиления сердца. – Надобно подобраться к одному авианосцу и…

– Авианосцу? – не сдерживается Герман Минаков. – Это который по воде плавает, как я понимаю?

– Правильно, правильно разумеешь, Герман. – Закрадывается подозрение, что майор Драченко маскирует улыбку киванием головы. – Который плавает по морям и еще – океанам.

– Так, Потап Епифанович, но разве я какой-нибудь миноносец?

– Не думаю, Герман, не думаю, – снова искренне кивает новый-старый начальник.

– А, вспомнил, – соображает Минаков. – У нас же в группе есть некоторое количество морских коммандос с лодки «Индира Ганди». Дело в них? Я правильно угадал?

– Нахождение в застенках или в бардаке этого разваленного города сделало тебя каким-то крайне нетерпеливым, – высказывает мнение Епифаныч. – Ты слухай старого батьку и не лизь попереду у пекло. О'кей?

– Так точно, сэр.

– Вот и ладно. Хотя пусть лучше останется «товарищ», – прикидывает майор Драченко. – Итак. Нам, то бишь вам, требуется подобраться к одному авианосцу. Дело простое. Лежит он, рассказывают, поперек суши…

Герман Минаков едва сдержал себя.

– Корабельного прикрытия у него покуда не имеется. И «штатовские» вояки почему-то не шлют никого в помощь. По не совсем ясным причинам они поставили на прикол все корабли на ближайшей базе Сан-Диего. Как предполагают наши умники, заняты срочной доработкой компьютерного обеспечения находящихся там кораблей. Может, это связано с недавним таинственным ракетным обстрелом в тех местах, может, еще с чем-то неясным, утверждать не берусь. Главное, нам это к месту. Хотя поскольку из-за сухопутного местонахождения лидера подойти вплотную к нему все равно никто не сможет, то даже корабли будут действовать с расстояния. То есть, предположительно, будут способны прикрыть ракетным, а может, даже артиллерийским огнем. Предвосхищая вопросы насчет авиаприкрытия. Оно также носит пока только теоретически возможный характер. Второго авианосца до сей поры рядом нет, а находящийся вблизи аэродром подвергся нападению.

– Кого? – все-таки спрашивает Герман.

– Это выясняется. Скорее всего, каких-то нерегулярных частей. Повстанцев.

– А на самом авианосце, что, нет ничего летающего?

– Да вроде бы есть кое-что. Но то ли не сильно много, а тем, что осталось, не рискуют; то ли из-за того, что двигаться он не может, ибо «взлет-посадка» затруднена. Ну а кроме всего, он также подвергается нападениям с этой же суши. Так что, скорее всего, находится в режиме обороны от сухопутного противника.

– Так его, что, берут штурмом?

– Пока, кажется, не берут. Только подвергают воздействию минометного, а может, еще и ракетного огня. Возможно, ждут подкрепления: каких-нибудь ударных и достойно обученных частей. А может, просто боятся.

– Чего?

– Не исключено, прямого столкновения с экипажем. Там все-таки больше трех тысяч народу. Было первоначально, я имею в виду. Ну а может…

– Я слушаю, слушаю, Епифа… Потап Епифанович.

– У него же куча всяких оборонительных средств. Пулеметы, бомбометы, пушки, в том числе плазменные, между прочим.

– Плазменные? – в очередной, уже неизвестно какой раз, удивляется Герман.

– «Плазмобои», разумеется, – хмуро уточняет Епифаныч. – Как наши винтовки, только малость покалиберней.

– Ага, – кивает просвещенный Минаков. – Только вот я не понял…

– Чего? – в свою очередь запрашивает начальник.

– Вы сказали: «первоначально было больше трех тысяч народу». И?

– Что «и»?

– Куда делись недостающие? Самовольная отлучка?

– Нет, Герман Всеволодович. Данный авианосец, по «фамилии» «Фенимор Купер», подвергся небольшому, но нанесенному вплотную термоядерному удару.

– Ё мое! – челюсть Германа отвисает. Некоторое время он осмысливает информацию. – Товарищ майор, но ведь там, наверное, радиация?

– А как же, Герман Всеволодович, – кивает Драченко со странно довольным видом. – Однако, как говорится, «в ЦК не дураки сидят – ночью полетите».

– Это к чему? – несколько сбивается с толку Минаков.

– Эх, поколение. Молодо-зелено, – вздыхает Епифаныч. – Это как в старом анекдоте, когда советских космонавтов собирались послать на Солнце. «Мы ж сгорим! – возражают они Брежневу. А он им тогда и говорит… Ну вот ту самую фразу, что я уже упоминал. Так вот, радиация на сегодняшний день уже в норме. Взрыв был совсем слабенький, а время полураспада тикает. Кроме того, вам надо будет пробыть там не более нескольких часов.

– А если больше?

– Не волнуйся, лейтенант, если вы там пробудете больше-дольше, то вами точно займутся по-настоящему, и тогда вам уж наверняка не выбраться. Ясно?

– Ясно. И с анекдотом тоже. Ну а что же дальше?

– В смысле, Герман Всеволодович?

– Ну, для чего это все? Вот подберемся мы к этому «писателю» сквозь радиацию, минометно-ракетный и прочий огонь и?

– А, ну далее совсем простота, Герман Всеволодович. Надо будет проникнуть внутрь, вскрыть его атомные «погреба» и умыкнуть пять-десять атомных боеголовок.

– Чего? – челюсть лейтенанта Минакова отвисает гораздо больше, чем в первый раз.

Майор Драченко наслаждается эффектом. Выдерживает паузу и добавляет:

– Да, там, конечно, зарядов несколько больше, но ваши «тягловые» возможности не позволят хапнуть все. Так что придется их подорвать.

– Подорвать? – Герман в шоке.

– Да, все сразу. И не пучь глаза таким образом, Герман Всеволодович. Я ж тебе говорил, в Центральном Комитете сидят не дураки! Естественно, мы не собираемся превращать Панамский канал в новый Берингов пролив. Оставшиеся заряды вы просто выведете из строя. Иначе они попадут куда-нибудь не туда. В принципе, именно поэтому и надо торопиться.

39

Жертвы

Корабли возвращались с войны. Еще трудно было сказать, удачной или неудачной оказалась эта война. Вопрос оставался спорным. Однако для этих кораблей она стала во всех смыслах неудачная. Они не успели внести в нее свою лепту. Это, правда, во-вторых. А во-первых, они получили жесточайшие повреждения. Мир, тем более мир двадцать первого века, еще не ведал случаев столь массового вывода из строя авианосцев. Да еще в борьбе со страной, которая их изначально не имела. Так что для наложившей лапу на земной шарик Америки произошедшее могло рассматриваться только лишь как поражение.