Александр и Анастасия - Александр Прокопов

убегая от боли». Внутри, как письмо, горит всё огнём, но я надеюсь, что время поможет мне убежать от боли.

Глава десятая

Свидание-разлука

Наступила ночь. Мои мысли о тебе, а твои — обо мне. Вот и всё. Наши жизненные пути разошлись, и вряд ли им суждено вновь сойтись когда-нибудь. Ты спасаешь меня, я спасаю тебя. Так пролетали дни и ночи, а чувства не слабели, а наоборот, только крепли. Тяжело было нам обоим. Ведь ты без ума любишь меня, а я без ума от тебя.

У Насти стали появляться двойки, и педагоги никак не могли понять, что с ней случилось. Лишь Оля знала, откуда у неё двойки, и что нет у неё никакого другого.

Настя стала вглядываться в других парней, но у неё почему-то, всё время шло сравнение со мной, и она вновь и вновь понимала, что я для неё лучше всех. Оля каждый день видела, как она мучается, тоже самое видел Миша, посещая меня.

С каждым днём усиливалось желание услышать хотя бы голос друг друга. Мы словно заболели друг другом, и лекарство одно — встреча, которой, наверное, не будет никогда.

Вот пришёл день, когда я пошёл в техникум. Наконец я хоть одним глазком увижу Настеньку. Я не думал, что мне может быть больно, ведь у неё другой. Около техникума я увидел Мишу.

— С выздоровлением! — сказал Миша.

— Спасибо.

К нам подошла Оля.

— Привет. — сказал я Оле. — Как дела?

— Привет, не обманывай себя, ты ведь хотел спросить, как там Настя? Поговорите, вы же гибнете друг без друга.

— У неё другой.

— Чушь. — возразила мне Оля. — Поверь мне, у неё никого нет, я вижу её каждый день. Вы, закрыв в клетки свои чувства, убиваете друг друга.

— Я боюсь за неё. Если с ней что-нибудь случится, я себе этого никогда не прощу, поэтому нам нельзя быть вместе.

— Кто это сказал? Вы сами себе этого навыдумывали. Знаешь, у вас крепкая любовь. Очень крепкая, да я не знаю, кто в вашем возрасте может так любить, как вы любите друг друга. Вы же столько перенесли вместе, и вы чего-то боитесь?

— Ладно, ты не поймёшь. Я лучше пойду.

Мы с Мишей ушли на пару, а Оля осталась ждать Настю, Уходя, я увидел Настю, а она меня. Мы почувствовали что-то невероятное, словно магнитом нас тянуло друг к другу. Нам сейчас хотелось плюнуть на всё, подбежать друг к другу и крепко-крепко обняться. Мы преодолели это желание. Мы с Мишей ушли на пару, а Настя с Олей стали разговаривать.

— Настя, я твоя подруга, и мне надоело смотреть, как ты угасаешь как свеча. Поговори с Сашей, вы же любите друг друга.

— Нет. Мы вместе никогда не будем. И вообще у меня другой.

— Хватит! — прикрикнула Оля. — Ты думаешь, я не замечаю под твоими глазами круги, говорящие, что ты недосыпаешь? Думаешь, я не знаю, что ты по ночам в подушку плачешь. Что ты делаешь с собой? Ты медленно убиваешь себя. Зачем?

— Не лезь в мою жизнь. — нагрубила Настя.

— Дура. — крикнула обиженная Оля и убежала.

Занятия прошли нормально. Конечно, Оля права, мы очень тяжело переживаем разлуку. Насте ещё было не по себе от того, что обидела подругу ни за что. Мы с Настей, спасая друг друга, забыли про свои чувства.

После занятий я сразу ушёл домой, а Настя подошла к нашему однокурснику Леше: «Боже, что я делаю? — думала Настя. — Прости Сашенька, но я больше не могу быть одинока, а с тобою мне нельзя быть, ради твоего же блага».

— Привет, Лёша.

— Привет.

— Погуляем? А то погодка хорошая, а погулять не с кем. — предложила Настя.

Где-то глубоко внутри Настя надеялась, что Лёша ей откажет.

— Давай. — ответил Лёша. — Около фонтана в семнадцать часов сможешь?

— Смогу.

Она ушла домой. По дороге Настя ощущала боль. Боль от того, что она смогла это сделать, смогла предать меня и зачеркнуть наши чувства. Свидание уже назначено. Свидание не со мной, от этой мысли ей стало плохо.

Время летит неумолимо. Настя была в растерянности. Что делать? Пятнадцать часов, шестнадцать, семнадцать. Душа кричит — одумайся! Но она решила, что пойдёт до конца.

У меня на душе было гадко. Я решил, что не смогу жить без Настеньки, поэтому надо быстрей выигрывать войну и ставить всё на свои места.

Вот Настя стоит возле фонтана. «А ведь Саша всегда приходил первым. — думала она». Лёша подошёл сзади.

— Привет. Эти цветы тебе. — он протянул букет цветов.

— Привет. Извини, Лёша, мне плохо. Я лучше пойду домой. — она чувствовала, что даже стоять с ним рядом не может.

— Я провожу?

— Не надо. Ты мне не симпатичен. Прости.

Она побежала со всех ног. Побежала Настя не домой, а к гаражам, где услышала от меня признание в любви. Прибежала туда, упала на колени, вспомнила, как я с трудом выговорил: «Я тебя люблю!» как уснул на её руках, и вдруг закричала:

— Прости, прости меня. Я не могу без тебя. Я тебя люблю!

Настя поглядела на стенку гаража и только сейчас заметила слова, которые я написал ещё тогда. На стенке гаража, до сих пор не стерлись слова, написанные кровью. Настя своей рукой обвела каждую букву, при этом чувствуя всю мою любовь и нежность.

Я был дома, не зная, что ты так близко. То, что мы не можем быть вместе, я знал, и вроде это хорошо, что у неё другой. Но мне почему-то было больно от мысли, что она сейчас с другим. Утром Оля сказала мне, что Настя выдумала всё про другого, но я не поверил, хотя всё-таки сомневался.

Снова наступила ночь. Ночь для нас обоих стала адом. Мы по ночам не могли уснуть, а если засыпали, то под утро нам снилось одно и тоже. Мы стали встречаться лишь во