Выкупленная жизнь (СИ) - Натали Лавру

— Дилан, ты справишься, мы успеем, потерпи ещё немного. — попыталась приободрить его я, но вышло как-то жалко.

Вскоре превращение вновь обострилось: Дилан скрючивался и выгибался в неестественных позах, выл, всхлипывал, царапал пол, кусал собственные руки. Взгляд его обезумел от боли. Иногда его сознание прояснялось и он старался отползти от нас с Ирмой подальше и повернуться спиной. Напрасно, происходящего это не меняло, мне не нужно было видеть, я и так знала, что всё хуже некуда.

Меня охватил ужас. Это было чудовищное зрелище, страшнее любых пыток. Мне хотелось взять на себя хотя бы часть боли своего любимого, но ничем уже нельзя было помочь. Я следила за агонией, в которой бился Дилан, и уже готова была прекратить его страдания одним смертельным уколом.

— Ирма… — позвала я. — Так нельзя. Он слишком мучается…

Та отрицательно покачала головой.

— Ты потом не простишь себе этот упущенный шанс. Мы должны верить, что он справится.

Кончилась ночь, кончилось утро. Звуки, которые издавал Дилан, перестали быть членораздельными. Временами остатки сознания покидали тело Дилана, и он затихал на несколько минут.

Все замёрзли. Время от времени водитель отключал рефрижератор, затем снова включал. Часть дороги Ярослав ехал с братом, а на подъезде к Краснодару Ирма уговорила меня пересесть в кабину. Я боялась, что Дилан замёрзнет. Больше он не катался по полу и не выл, и лишь изредка его тело сотрясали судороги.

Решили не заезжать в город, я всё время торопила водителя. Было уже темно, ночь, когда мы оказались в Нижнем Волчке, теперь по убитой дороге мы еле-еле плелись к Волчьей горе.

Я чувствовала, как с каждым ударом сердца кровь приливает к лицу. Почти на месте.

— Не, ребята, там обрыв, я туда не поеду. — заключил водитель.

Мой больной кулак мгновенно врезался ему в нос, а ногой я нащупала педаль газа, и машина с разгона улетела с обрыва.

— А… а-а-а… а-а-а! — в панике закричал водитель.

Приехали.

Мы выскочили из кабины, дрожащими руками я открыла дверь.

— Дилан! Дилан! Как он?

— Он перестал дышать, мы не успели. — шёпотом произнёс химик.

Я превратилась. Полностью. Сначала было подалась в угол, куда забился Ярослав, потом посмотрела на тело Дилана и завыла. Схватившись зубами за ворот свитера, я вытащила его из холодильника на землю.

В одну минуту его кожа покрылась шерстью, а скелет стал волчьим. Носом я толкала его шею и скулила. Вдруг он фыркнул, мотнул головой, зашевелил лапами, путаясь в неснятой одежде. Избавившись от пут, он попытался встать, но с первого раза не смог. Когда у него, наконец, получилось, он встряхнул головой и, шатаясь, пошёл прочь, я — за ним. Так мы углубились в лесную чащу, как можно дальше от людей.

Я задрала русака и принесла ему, время до утра мы провели вместе. После пережитого это было почти счастьем. Но утром я проснулась человеком, мой желудок отверг съеденное сырое мясо, а Дилан, по-прежнему в волчьей шкуре, прогнал меня.

Глава 3

На месте остановки газели давно никого не было. Похоже, они уехали не далее, как через полчаса после нашего ухода. Оба брата-москвича были слабенькими очкастыми тридцатилетними волчатами, которые и быть-то не бывали в Верхнем Волчке, или если только давным-давно, в юности, для первого и последнего в их жизни превращения. Насколько я поняла, они сидели на транквилизаторах и стыдились того, что обладают волчьим геном. Серые мыши клана.

Я оделась и прыгнула в обрыв, долго плелась до деревни, ощущая то, о чём в прошлые два дня не было времени подумать: усталость, голод, ноющая боль в щеке и не успевшей зажить повреждённой руке. Ныл живот, ноги еле плелись, постоянно запинались за лежащий на дороге щебень.

Дома меня встретили мама, Ирма и Захар. Мама бросилась меня ощупывать.

— Дочь, слава богу, ты жива! Ирма всё рассказала мне.

— Он жив, жив… — выдохнула я.

Захар удалился первым, а мама поддерживала меня под локоть, помогая подняться по лестнице, будто я сама была не в силах это сделать.

Будучи с ног до головы в пыли и поту, я не стала мыться, а выпила стакан воды, упала на кровать и мгновенно уснула без снов.

Не знаю, сколько продлился мой сон, и сколько бы я ещё проспала, не разбуди меня крики. Последний, кого я хотела бы сейчас видеть, стащил меня с кровати, ухватив за многострадальную больную руку.

— Отвечай, гадина, где мой сын? — с явно читающейся ненавистью в голосе вопрошал Седой.

Первым моим порывом было ударить его, но в этот раз, как и в прошлый, я была застигнута врасплох.

— В Верхнем Волчке. Он жив. — ответила я.

Седой на секунду смутился, не понимая, вру я или нет, но, вспомнив вчерашний разговор с Диланом, решил первое, схватил меня за предплечье и грубо притянул к себе. Я попыталась вырваться, но не смогла, а гормоны уже начали процесс превращения. Мгновение спустя я стояла за его спиной.

— Отвечай, что с ним? — ни капли не испугался отец Дилана.

— Теперь он волк. — ответила я. Владимир Александрович слегка наклонил голову, как бы показывая, что ждёт продолжения. — Он вколол смертельную дозу концентрированного гена.