Мозг напрокат. Как работает человеческое мышление и как создать душу для компьютера - Алексей Редозубов

 Но это не все. Наша память фиксирует не только события внешнего мира, но и наши собственные мысли и переживания. Когда мы формулируем какую-либо мысль (с использованием внутренней речи), она становится самостоятельным понятием внутреннего языка. По мере накопления опыта это понятие «обрастает» ассоциативными связями. И мы приобретаем возможность оперировать этим понятием как самостоятельным, с определенными свойствами и связями. Такая способность расширяет наши возможности. Так, например, чтобы решать геометрические задачи, надо иметь достаточный набор понятий внутреннего языка, соответствующий геометрическим терминам. И этот набор должен быть увязан в ассоциативную систему, определяющую и сами понятия, и законы геометрии.

 Так вот, многие сложные, особенно абстрактные понятия просто невозможно сформулировать без использования речи. Для абстрактных понятий в расширенной внутренней речи нет ни визуальных, ни звуковых, ни иных образов, кроме речевых. Точнее сказать, образов нет при знакомстве с абстрактным понятием. Позже образы могут появиться вследствие возможности передать речь письменно. И тогда, например, цифра может проассоциироваться с ее изображением.

 На протяжении миллионов лет (так, австралопитек появился 4 млн лет назад) человекоподобные существа, обладая достаточно развитым мозгом, эволюционировали относительно медленно, пока не закрепилась мутация, сделавшая возможность использовать для произнесения членораздельных звуков голосовой аппарат (оценивается, что это произошло 40—60 тыс. лет назад) (Хрисанфова, 1970). Начала формироваться речь. С этого момента мозгу человека стали доступны значительно более сложные понятия. С помощью речи стало возможным передавать накопленные знания из поколения в поколение.

 Далее, эволюцию человечества можно рассматривать как эволюцию языка, информационного пространства, системы социальных отношений между людьми.

 С появлением речи у человека, с точки зрения идеи естественного отбора, возник дополнительный канал наследования приобретенных свойств и умений. Если до этого наследовались только свойства, закрепленные геномом, то теперь появилась возможность наследовать «общественные знания», началась не просто эволюция человека как биологического вида, а уже эволюция общества, накопленных в нем знаний, системы отношений, законов и традиций.

 Появление письменности дополнило коммуникацию между людьми и сделало фиксацию и передачу потомкам накопленных знаний более простыми и надежными. Изобретение печатного станка определило новый этап развития информационного пространства, создание Интернета запустило новый виток эволюции человеческого общества.

Как устроена кратковременная память?

 Всем известно деление памяти на кратковременную и долговременную. Кратковременная память позволяет «держать в голове» несколько фактов (обычно называют около семи). Долговременная память отвечает за хранение всей информации, с которой мы столкнулись в течение жизни. Предлагаемая модель работы мозга позволяет дать более четкое толкование этих понятий.

 Итак, долговременная память — это фиксация всего происходящего с образованием новых понятий внутреннего языка и, соответственно, обогащением связей уже существующих. Кратковременная же память — это не что иное, как информация, находящаяся в текущем представлении. Мы можем быстро оперировать тем, что активно. А для оперирования старыми воспоминаниями надо активировать картину текущего представления, им соответствующую.

 Возможно, эта мысль станет понятнее, если представить, как мы запоминаем телефонный номер, который услышали только что и по которому хотим позвонить, но до телефона надо еще дойти. Чтобы не забыть номер, мы повторяем его вновь и вновь.

 Что происходит? Номер активен лишь в текущем представлении. Если ничего не сделать, то активность его угаснет, и так просто мы его уже не вспомним. Мы произносим этот номер про себя. Попав во внутреннюю речь, номер осознается и отражается в текущем представлении заново, активируя те же понятия, которые, возможно, еще и не успели угаснуть. Повторяя его, мы доходим до телефона и звоним. Если же путь был долог и повторять пришлось многократно, то в памяти сформируются соответствующие воспоминания, которые будут образовывать существенный ассоциативный пул, в который попадут ассоциативные связи со всем тем, что успело побывать в текущем представлении на протяжении всего времени повторения. И возможно, что теперь номер запечатлится в памяти крепко и без труда будет «вызван» в следующий раз.

 Обращу внимание на то, что номер запомнится нами в любом случае, даже если будет услышан один раз. Но вот насколько легко сможем мы «вспомнить» его? Чем больше ассоциативных связей включает некое понятие, чем ярче ассоциации, тем выше вероятность «вызвать» его активацию при активации части ассоциативно связанных с ним понятий. Все мы знаем, что гораздо легче запомнить телефонный номер, если числа в нем имеют какие-либо дополнительные ассоциации.

 Интересен и показателен другой пример.

 Важную роль в функционировании памяти играют подкорковые образования. В первую очередь это касается парной структуры, расположенной в основании височной доли и «плотно упакованной» нервными клетками,— гиппокампа (в переводе с греческого — «морской конек», что отражает ее отдаленное сходство с изогнутым хвостом этой рыбы). Доказано, что правильная работа гиппокампа необходима для формирования памяти.

 Наиболее рельефно роль гиппокампа отражается в поведении больных, у которых по тем или иным причинам эта структура выходила из строя. Личностных изменений у таких больных не наблюдалось, их интеллект не менялся, а реакция на внешние события была адекватной. Сохранялась также память о событиях, предшествовавших моменту операции или травмы, приведшей к повреждению гиппокампа, нормально функционировала и кратковременная память. Однако способность переводить новую информацию из кратковременной памяти в долговременную с утратой гиппокампа исчезала полностью. Знакомиться с таким человеком приходилось при каждой новой встрече — достаточно было минутного интервала, и сведения о новом знакомом напрочь улетучивались у него из головы. Не могли больные с поврежденным гиппокампом и смотреть фильмы по телевизору. Во время рекламных пауз они просто забывали сюжетную линию. Налицо нормальная работа текущего представления и всего процесса мышления, описанного выше, но при отсутствии постоянной фиксации воспоминаний.

Вспомнить всё

 Мы запоминаем всё, что проходит через наше текущее представление в течение жизни. Однако для доступа к воспоминаниям необходимо, чтобы туда «вела» ассоциативная цепочка. Воспоминание — «мертво€», если мы не в состоянии привязать его к каким-то опорным понятиям, через которые можем его активировать. Еще в древности у ораторов существовал прием запоминания длинных речей: надо было представить себе хорошо знакомую улицу и расставить основные тезисы выступления рядом с домами на ней. Иначе говоря — ассоциативно привязать то, что надо вспомнить, к знакомым понятиям.

 Для кого-то утверждение, что мы помним всё, возможно, покажется спорным. Приведу хорошо известный факт:

 «Человек, который помнит всё» — так называли врачи репортера одной из московских газет С. В. Шерешевского, который легко запоминал таблицы с огромным количеством цифр, большие комбинации слов неизвестного ему языка, сложнейшие формулы...

 За Шерешевским велись научные наблюдения около 30 лет, начиная с 1926 года. Опыты неизменно протоколировались. Шерешевский мог запоминать колоссальные объемы информации. Выяснилось также, что память у него — абсолютна по прочности запоминания: спустя 20 лет его попросили воспроизвести однажды услышанную таблицу цифр (Шерешевский мог запоминать информацию и визуально, и на слух.— Авт.), Шерешевский закрыл глаза, медленно поводил пальцем по воздуху и назвал все цифры таблицы без единой ошибки.

 Шерешевский обладал эйдетизмом — своеобразной разновидностью зрительной памяти. Когда диктовались цифры, он видел их написанными своим четким почерком на доске или бумаге, причем они располагались столбцами по 4—6 в ряду. Запоминая слова, он обычно мысленно совершал прогулку от Пушкинской площади по улице Горького к центру и по пути «расставлял» все услышанное. При воспроизведении ряда он как бы повторял маршрут, «считывая образы» (Лурия, 1968).

Обучение языку

 Посмотрим сначала на то, как обучается речи ребенок. К полутора-двум годам у него накапливается достаточно понятий внутреннего языка для «адекватного» отображения картины мира. Ребенок уже может выделять из речи взрослых слова, запоминать и дифференцировать их звучание. Эти слова становятся самостоятельными понятиями внутреннего языка. На первом этапе понятиям соответствует только «звучание». Затем устанавливается связь между словами языка и понятиями, которые уже существуют и соответствуют предметам или явлениям.