Проклятие Митридата - Сергей Богачев

— Вы случайно не спите, старший лейтенант? — голос майора Зайчука вернул его к действительности.

— Товарищ майор, я вас внимательно слушаю. И уже мысленно составляю план действий по розыску всех преступников, о которых вы упомянули, честное слово! Если не верите, спросите у капитана Селезнева.

Белоконь повернулся в сторону капитана, но тот не оценил шутку и отмахнулся.

— Вы, старший лейтенант, лучше займитесь делом. Я в курсе ваших следственных действий по ограблению магазина. Боюсь, хозяину, учитывая его возраст, в этой жизни вряд ли доведется встретиться со своими вещами. И вообще, — майор выдержал паузу, — со старшими по званию будьте, пожалуйста, скромнее, товарищ Белоконь, договорились?

— Договорились, товарищ майор! — виновато отчеканил тот и опустил голову.

Зайчук продолжил:

— Повторяю еще раз: ночью при неизвестных обстоятельствах пропал один из рабочих строительной бригады, которая сооружает фермерские объекты в нашем районе. Его имя и отчество Олег Рудольфович, а фамилия… Сливко. Парень двадцати двух лет от роду, студент института культуры. Кажется, все.

Майор перевел дыхание и снова посмотрел на старшего лейтенанта Белоконя, после чего налил в стакан минералки и залпом выпил.

— Теперь займемся распределением дел и обязанностей по каждому перечисленному пункту. Начнем вот с чего…

Белоконь уже не слушал своего начальника: все его мысли были о пропавшем без вести Олеге Рудольфовиче Сливко.

Не тот ли это парень, насчет которого ему звонили неделю назад и за которым настоятельно просили присмотреть, а еще лучше найти предлог и посадить в КПЗ. К тому же намекали на приличное вознаграждение. И где его теперь искать? А главное, как свою промашку аргументировать, если Олег Сливко вдруг понадобится до того, как его найдут? Да и найдут ли? Поиском без вести пропавших никто и никогда усердно не занимался.

Старший лейтенант лихорадочно соображал, что делать дальше.

После окончания оперативки, подумал он, надо будет срочно отзвониться и сообщить об исчезновении «клиента», только предварительно хорошенько все продумать, чтобы не подставиться. Ничего, успокаивал себя Белоконь, выкручивался и не из таких передряг, не зря столько лет в органах. Найду, что придумать и как «отмазаться».

Но как бы он ни хорохорился, прекрасно понимал, что одними объяснениями ему не отделаться. Приказ «закрыть» этого работягу из строительной бригады поступил еще неделю назад. А ему все было некогда!

На душе стало тревожно и как-то страшновато, а в голове, мешая сосредоточиться, звучали строки прилипчивого детского стишка:

Ищут пожарные,Ищет милиция…Ищут давно,Но не могут найти…

Глава 19

Противоядие таки действует

134—63 до н. э.

— Не может быть!

Еле заметный шрам на лице царя побагровел. Так было всегда, когда Митридат VI Евпатор впадал в ярость. Его лицо наливалось кровью, и шрам выделялся бордовой полоской.

— Кроме меня, повелитель, тебе мало кто скажет правду, — Диофант почтенно склонил голову. — В своих преступных мыслях, как ни странно, она нашла единомышленников.

— Кто эти предатели? — Митридат, чуть подавшись вперед, привстал с трона.

— Хеймон и Кризес. Они не скрывали, что их гарнизоны готовы к мятежу, но не знали даты твоего возвращения.

— Хеймон… Он один из лучших…

— Ты верно подметил, именно с ним в твое отсутствие царица часто коротала вечера. В том, что они вместе составляли план предательства, нет сомнения. Но я не уверен, что это было их единственной целью.

Гримаса ненависти исказила лицо царя.

— Да, мой повелитель! Можешь казнить меня, если тебе не по вкусу такая правда. Но звуки страсти из ее уст слышал не я один… Там не было других женщин…

— Я долго отсутствовал. Очень долго, чтобы рассчитывать на преданность своих слуг. Но жена…

— Я жду твоего решения, мой повелитель! В моем подчинении есть три гарнизона, готовые обезоружить мятежников и доставить их для исполнения справедливого приговора.

Диофант смотрел прямо в глаза царю, но царь его словно и не видел. В голове Митридата крутилась только одна мысль: «Те, кто не может противостоять силой, будут противостоять хитростью».

Пауза затянулась, и Диофант осмелился обратить на себя внимание.

— Повелитель… Если мы первыми не нанесем удар…

Митридат поднял голову:

— Да, ты прав. Действуй немедленно. Мне не нужны их головы, доставь их живыми. Царицу заключить под стражу. И еще… Прикажи изготовить для меня медную кольчугу. Такую, чтобы не была видна под одеждами. Клеарх говорил: береги спину, царь!

На следующий день на главной площади Синопа царский глашатай объявил приговор изменникам — понтийскому магнату Кризесу и полководцу Хеймону. Толпа восторженными криками встретила палача. На сей раз место казни выглядело необычно: посреди площади пылал костер, на котором был установлен сосуд с длинной ручкой.

Заговорщиков привязали к лавкам, а затем подняли в вертикальное положение и поставили напротив друг друга. Каждому из них в рот вставили железную воронку. Толпа затихла. Такого зрелища ей до сих пор не приходилось видеть.

Взяв ковш за ручку, палач через воронку стал лить расплавленный металл в глотку Кризеса. Имя осужденного означало «золотой». Это и навело Митридата на мысль совершить такую изощренную казнь: «Так пусть же от золота он и погибнет!». Благородный металл медленно лился в горло предателя, наполняя его тело судорогами боли.

Второму изменнику была уготована участь наблюдать за происходящим. Когда зловонный запах закипающей плоти дошел до ноздрей Хеймона, тот потерял сознание.

Знаком руки Диофант велел палачу привести приговоренного в чувства, и тот окатил его водой. Едва послышался стон Хеймона, ему в рот тоже полился желтый расплавленный металл.

Толпа ревела от наслаждения — вернулся повелитель и подарил им зрелище!

Как только изменники перестали корчиться в судорогах и люди начали расходиться, обсуждая подробности увиденного, снова вышел глашатай и стал зачитывать приговор бывшей царице и супруге царя понтийского Митридата VI Евпатора Лаодике.

На площадь приговоренную вывели в том же одеянии, в котором накануне ее вытащили из ложа верные повелителю солдаты, то есть почти нагой. Сквозь прозрачную рубашку просматривалась стройная фигура. Распущенные черные волосы не давали возможности увидеть ее лицо: она шла с опущенной головой.

Некоторые из зрителей даже усомнились, а царица ли перед ними? До казни она всегда появлялась в красивом убранстве и с собранными сзади волосами. Но, когда палач пронзил ее тело мечом и голова откинулась назад, все увидели: это она.

Пока солдаты укладывали на повозку еще теплые тела заговорщиков, глашатай дочитывал последние строки приговора: «Милостью своей повелитель Митридат VI Евпатор бывшей любимой супруге в благодарность за четырех сыновей и двух дочерей даровал быструю смерть. Любого же другого, кто посмеет явно или тайно предать повелителя, ждет такая же смерть, которой были преданы изменники Кризес и Хеймон!».

Калисто ласкала своего повелителя так, как ни одного мужчину до этого. Их было немного, и она помнила каждого. В эту ночь выбор пал именно на нее, дочь бедных родителей, которая только и умела, что красиво петь. Оттого она и вела себя как кошка, которой представился единственный шанс быть подобранной на улице людьми.

Она позволяла себя ласкать и гладить, отдавая бесконечные поцелуи своему знатному любовнику. В страсти выгибалась и стонала, как будто все сладострастие сегодня было только для нее. А Митридат все не отпускал и не отпускал. Он наслаждался юной девушкой, как настоящий повелитель. Делал это иной раз так сильно и грубо, будто хотел отомстить всем женщинам сразу. Тем, которые уже предали его, и тем, которые только готовились сделать этот рискованный шаг.

— Ты хороша… Я не встречал тебя раньше…

Удовлетворенный царь лежал на тонких простынях, а маленькая хрупкая Калисто гладила его по груди так, как это может делать в знак благодарности за полученное удовольствие только взрослая женщина. Она понимала, что это вино сделало Митридата таким темпераментным и ласковым, но ее прежние мужчины тоже пили вино и угощали ее, но такой страсти она не испытывала никогда. Повелитель лучший во всем! Он честен, он храбр, он настоящий воин и прекрасный мужчина!

— Я не достойна твоего внимания, мой царь! Но каких богов я должна благодарить за эту ночь?

— Благодари не богов. Это верный Диофант выбрал тебя.

— Я понимаю, ублажать повелителя — большая честь для бедной девушки, но я вижу, что ты по-прежнему печален… — Калисто снова стала покрывать поцелуями мощный торс Митридата.