Взломанные небеса - Эл Робертсон

– Ох, Джек, вы же когда-то так преданно служили Пантеону – и теперь такое…

Форстер ощутил себя до крайности уставшим. Из глубины донеслось тихое клацанье. Паяц просыпался.

– Так или иначе, я пришла сюда не спорить о вашем прошлом. Ахматов не выдвигает обвинений. Он знает о вашем положении и сказал, что понимает, каково вам.

– Ахматов не выдвигает претензий, потому что ему так приказали. Он зашел слишком далеко, его одернули.

– Ох, господи боже! Ахматов раз в жизни показал себя порядочным человеком. Будьте ему благодарны хотя бы за это.

– Известный преступник делает что-то совершенно не в его характере, и вы даже не задаетесь вопросом почему? Фиста хотят получить неповрежденным, потому Ахматов и получил приказ не трогать нас.

– Джек, Пантеон наблюдает за Фистом. Никто не сможет захватить и использовать его.

Форстер вдруг ощутил себя совершенно вымотанным. Желание спорить пропало.

– На все божья воля, – вздохнул он тяжело.

Лейтенант встала, подошла к дверям, прикоснулась, открывая их. Но вопреки ожиданиям Джека не ушла, а повернулась к нему:

– Я говорила с Фистом.

– Когда он заправлял мной?

– Да. С ним, должно быть, трудно ужиться.

– Его сделали для определенной цели. – Джек пожал плечами. – Быть приятным в общении в его задачи не входило.

– А каково оно, когда Фист берет верх? Куда деваетесь вы?

Джек вздохнул снова:

– Меня тогда, в общем, просто нет…

Он сел на кровать, подыскивая слова и удивляясь тому, что хочет отвечать на вопрос Корасон. Та глядела на него с неподдельным интересом и озабоченностью.

– А почему это так вас беспокоит? – Джек разозлился. – Бога ради, посмотрите материалы дела! И увидите: я прав. Корасон, вы же хотели когда-то стать журналисткой! Представьте, что вы нашли самый сочный и вкусный сюжет вашей жизни! Да ведите же себя как следователь, а не как гребаный психотерапевт! Выясните, отчего меня выгнали на войну. Узнайте, что собираются делать с Фистом.

– Хорошо, Джек, я загляну в материалы дела. Но помните: я это делаю, чтобы помочь вам. И не надо злоупотреблять моим расположением.

Дверь за ней, зашипев, закрылась.

Глава 13

«И что теперь делать будем, гениальный сыщик?» – осведомился Фист.

Они сидели в громыхающем поезде, который катился в Док. Джек отверг предложение Корасон подбросить их до отеля на флаере, чем разозлил Фиста. Сначала паяц сидел, надувшись, но вскоре безделье ему наскучило, и он принялся теребить хозяина.

«Может, мы собираемся отважно проникнуть в очередную кучу дерьма, чтобы нас там изобретательно и свежо помучили? Или ты опять хочешь выследить свою мертвую подружку? Еще можно побродить по спальным районам, выискивая куски искусственных разумов, которых мы убивали годами. Или, разнообразия ради, ты хочешь заявиться к папочке, чтобы тот немножко на тебя наорал? А может, нам стоит повыяснять малость еще, насколько тебя ненавидят, когда ты отключен от сети? Ну и засрал же ты свою жизнь! Честное слово, сдается мне, на самом деле ты радуешься, что я наконец с ней покончу!»

«Лучше скажи, Фист, как тебе понравилось быть мной? Ты попробовал управлять телом – и как тебе перспектива владеть им?»

Паяц не ответил.

«Мы напишем письмо Андреа, – пообещал Джек. – И она приведет нас к Гарри. Он ведь тоже расследует все это. Нужно сконцентрировать усилия».

«Но, Джек, ты же обещал, что после „Царь-пантеры“ ты прекратишь соваться в эти дела!» – заныл Фист.

«Я обещал, что оставлю такие попытки, если мы добудем все нужные данные. Мы не добыли. Но выяснили, что после моей смерти тебя используют как оружие. Я такого не позволю».

«Это нечестно! На тебя нападут, подстрелят или вовсе убьют. А что тогда будет со мной?» – взмолился паяц.

«То же, что и со мной. Как всегда. Уж поверь мне, я нашей близости не слишком рад. А теперь прекрати истерику и вспомни, что сказал Ахматов: пока мы в безопасности».

Вернувшись в отель, Джек решил выйти в сеть. Паяц попытался сделать вид, что этому препятствуют неполадки с техникой, и его пришлось приструнить. Фист сдался и осуществил подключение.

Конечно, аватар Андреа – не более чем статичный отзвук мертвого прошлого. Но все равно Джек вызвал виртуальные клавиатуру и дисплей и принялся заниматься тем же, чем занимался множество раз в комнатушке сетевого доступа в тюрьме на Каллисто, – писать письмо. Кто прочитает его, Джек не знал и потому написал как влюбленный, с тоской вспоминающий о счастливом прошлом, а не как сыщик, старающийся разгадать темные секреты в нем.

«Андреа, я вернулся к самому началу. Думал, это поможет мне расставить точки над „и“, но понял, что один не справлюсь. Чтобы все понять, мне нужна помощь. Помоги, пожалуйста».

Раньше Джек заканчивал все свои письма к ней словами «со всей моей любовью». Но теперь он заколебался и в конце концов оставил письмо неподписанным.

После двухчасового ожидания пришел ответ. В воздухе перед ним повисли ее облеченные в слова мысли – единственное, чем Андреа могла делиться с ним столько долгих лет.

«Джек, я же сказала тебе: я не хочу, чтобы ты копался в этом снова. Если будешь продолжать, можешь пострадать. Брось!»

Обычно она тоже заканчивала письма как влюбленная женщина. А теперь – ничего.

Джек ответил сразу же.

«Андреа, я теперь не могу отступить. Я должен довести до конца. Мне это не повредит, я знаю точно. Объясню почему, когда мы увидимся. Я начал думать о будущем. И хочу удостовериться в том, что о Фисте позаботятся».

Фист читал, заглядывая через плечо. Прочитав последнюю фразу, он хмыкнул:

«Джек, обо мне не надо заботиться. А надо мне, чтобы ты оставил это дерьмо. Как и обещал».

«У нас нет выбора. Они хотят управлять тобой. И придут за тобой, как только ты возьмешь мое тело. И не сомневайся».

«Пусть приходят! Уж я им всыплю!» – хихикнул паяц.

«Как всыпал в „Царь-пантере“?» – осведомился Джек.

«Иди к черту!»

Фист обиженно молчал, пока Джек допечатывал письмо.

«Андреа, пожалуйста! Нам стоит поговорить. Всем нам».

Он не мог упоминать Гарри, но знал: она поймет, что слова «всем нам» означают и его. Все, письмо написано. Надо подписаться. Если пишешь как влюбленный, по-иному чувствуешь ситуацию. Не только умом и совестью – но и сердцем. Когда ты растерян и мал перед стеной черноты, хочется не сражаться, а бежать от боли и страха. А самый простой способ уменьшить боль – поделиться ею. «Когда я впервые повстречал тебя в Доме, ты помогла мне увидеть жизнь. Ты помогла мне увидеть истину, когда я бился в отчаянии на Фобосе, узнав, как мало осталось у меня времени. И пока оно у меня еще есть, пожалуйста, помоги мне в последний раз».