Новак Джокович – герой тенниса и лицо Сербии - Крис Бауэрс

Между Срджаном и Висковичем произошла еще одна стычка. В апреле 2010 г. Сербская федерация тенниса попросила Висковича провести церемонию открытия домашнего матча Кубка Федерации между Сербией и Словацкой республикой. Когда об этом узнал Срджан, он объявил Федерации, что этого нельзя делать. Учитывая, что Федерация крайне зависела от участия Джоковича в Кубке Дэвиса (а Сербия в тот момент еще владела этим трофеем), неудивительно, что кандидатуру Висковича отклонили. Оговоренную плату он получил, но узнал, что ведущим на церемонии не будет. Эта история вновь попала в прессу, и одна газета, «Курир», поместила на первой полосе два снимка: с Висковичем в роли «хорошего парня» и Срджаном в роли «плохого». Младший Джокович явно видел это, но капитан сербской сборной на Кубке Дэвиса Богдан Обрадович, бывший тренер Джоковича и близкий друг Висковича, подробно объяснил суть проблемы и то, что ее главным виновником является отец Новака.

С 2009–2010 гг. Срджан ведет себя так, словно Висковича не существует, и Вискович отвечает ему взаимностью. «У всех спортивных журналистов Сербии проблемы с Срджаном, а у меня – самая большая», – объясняет Вискович.

Однако Срджан ссорился не только с тренерами и представителями СМИ. В апреле 2004 г., через три месяца после того, как Джокович дошел до полуфинала Открытого чемпионата Австралии среди юношей, игрок и капитан сербской сборной на Кубке Дэвиса Ненад Зимонич выбрал 17-летнего Джоковича в качестве четвертого номера своей команды для предстоящего поединка против Латвии. Играть предстояло на быстром корте с ковровым покрытием в белградском клубе Gemax. Зимонич по-прежнему выступал в одиночном разряде и за несколько недель до того выиграл турнир уровня Challenger. Для второй одиночки у него имелся Янко Типсаревич, к тому времени вошедший в число двухсот лучших игроков мира. Кроме того, у него был Деян Петрович, входивший в рейтинг 150 лучших игроков в парном разряде. Следовательно, необходимости в Джоковиче не было, но, уже попробовав его в качестве спарринг-партнера пару раз на выходных во время Кубка Дэвиса, Зимонич отобрал его в команду, чтобы дать возможность приобрести опыт.

Джокович был твердо уверен, что ему предстоит играть, и испытал страшное разочарование оттого, что выйти на корт ему не пришлось. «Удивительно, – вспоминает Зимонич. – Он думал, что будет играть в первый же день. Помню, как он признался, что разочарован – из-за того, что так и не сыграл. Я сказал: „Слушай, шанс сыграть у тебя еще будет, но начинать надо постепенно. Напряжение на Кубке Дэвиса слишком велико, ты еще молод, у тебя впереди полно времени, но даже когда играешь матч, который ничего не решает, все равно бывает тяжело“. А он твердил: „Когда я смогу сыграть? Что я должен сделать, чтобы заслужить такой шанс?“ Трудностей он никогда не страшился. Я никогда не видел, чтобы Новак боялся кого-нибудь, кем бы тот ни был, или опасался брать на себя ответственность. Даже тогда это было поразительно». Джокович смирился с таким решением, и в конце концов ему посчастливилось дебютировать на Кубке Дэвиса в ничего не решающем матче против Яниса Скродериса, который он завершил со счетом 6–2, 6–2, и Сербия победила 5–0.

Гораздо меньше был склонен мириться с подобными решениями Срджан. «Он считал моей самой досадной ошибкой то, что я не дал Новаку сыграть в первый день, – рассказывает Зимонич. – Он не одобрил мое решение, и с этого момента мы не разговаривали. В следующий раз мы поздоровались только через год, когда Новак пригласил меня на вечеринку по случаю своего 18-летия и его родители встречали гостей. Новак шесть или семь раз просил меня: „Пожалуйста, приходите“. В тот раз я поздоровался с Срджаном впервые после матча на Кубке Дэвиса. Как только Новаку минуло восемнадцать, иметь с ним дело стало гораздо проще, поскольку большинство вопросов я мог решать напрямую, а не через Срджана. Я отношусь к Срджану с почтением, он уважает меня, однако мы почти не общаемся».

Деян Петрович рассказывает похожую историю. Он был тренером Джоковича с конца лета 2004 г. И вплоть до окончания «Уимблдона» в 2005 г. его привлекли к работе, чтобы помочь Джоковичу пройти турниры Futures и Challenger и попасть в основную сетку турниров Большого шлема. За 10 месяцев тренировок с Петровичем Джокович переместился с 272-го на 94-е место в рейтинге и на тот момент двигался вверх быстрее всех других игроков в туре АТП.

«Никто не знает толком, почему все кончилось, и сколь-нибудь убедительного объяснения у нас нет, – говорит Петрович. – Срджан играл в той истории заметную роль, он всегда был боссом. Его заслуга колоссальна независимо от того, нравится он вам или нет. Он всегда пытался дать Ноле все, обеспечить ему самое лучшее, что он только мог, и Новак знает об этом. Срджану присуще такое же стремление побеждать, как и Ноле, но Срджан – чрезвычайно жесткий человек. Его недостаток в том, что он „сжигает за собой мосты“. Пока ты на его стороне, тебе не на что жаловаться. С ним приятно выпить пива. Если ты ему нравишься, все идет прекрасно, но если нет – значит, нет, и тут уже ничего не поделаешь. Думаю, сам он о многом сожалеет».

Петрович рассказывает, что у него была устная договоренность о работе с Джоковичем в течение трех лет и контракт на один год, однако он так и не получил никакой компенсации за то, что его работа закончилась раньше запланированного срока. Но он, похоже, не в обиде, – австралийской невозмутимости и несклонности к конфронтациям в нем больше, чем сербского уязвленного самолюбия; он рад тому, что подал Джоковичу руку помощи на пути к вершине. Хотя Петрович отказался от собственной карьеры игрока, чтобы тренировать Джоковича, его главной целью всегда было создание школы тенниса в Сербии, и теперь она у него есть – в Крагуеваце, примерно в 130 км к югу от Белграда. Присутствие Джоковича на верхних строчках мирового рейтинга сделало школе Петровича такую рекламу, какой можно только позавидовать. Вдобавок он некоторое время тренировал очередную восходящую сербскую звезду, Николу Милоевича – следовательно, был причастен к становлению двух игроков, способных изменить к лучшему положение тенниса в Сербии.

О том, в каких выражениях Джокович-старший увольнял его, Петрович говорит лишь намеками:

«Мне не свойственно ненавидеть кого-либо, поэтому я действительно не понимаю, почему Срджан порвал со мной именно так. Это было грубо, ему не следовало обращаться с такими словами к тому, кто пожертвовал своей карьерой и буквально вложил душу в его сына. Так нельзя заканчивать отношения. Срджан уволил меня, но ему было вовсе незачем делать это таким способом. У нас в Австралии принято действовать вежливо и дипломатично, я никогда не проявляю агрессивности, поэтому до сих пор не могу его понять. Но, насколько мне известно, так он разрывает любые отношения. У Срджана непростой характер, он легко взрывается. Если бы он не был таким вспыльчивым, если бы давал себе время задуматься, он не наговорил бы всех этих слов. Но он просто взрывается и не извиняется никогда. Просить прощения не в его характере. Я знаю, что он мгновенно вступает в конфликт, стоит кому-то негативно отозваться о его сыне. Но когда кто-то хочет сделать максимум для его сына и готов отдать за него почти все… Я не понимал и до сих пор не понимаю позицию отца в этом отношении. В конце концов Новак повлиял на него, потому что Срджан портил ему репутацию».

Взрослея, Джокович действительно все чаще брал командование на себя, но делал это постепенно и исподволь. Случай с Петровичем наглядно свидетельствует, что выступать против своего отца Новак даже не пытался, пока не обрел независимости. Петрович вспоминает:

«Мы жили в одном доме во время отборочного турнира [в Уимблдоне], и когда Джокович прошел квалификацию, я сказал: „Ну вот, теперь можно отметить квалификацию пивом“. А Новак очень редко пил в таких случаях. Тогда я и объявил, что это наш с ним последний совместный турнир. Мне предстояло встретиться с Срджаном после „Ролан Гарроса“, и я уже знал, что этот „Уимблдон“ для нас последний… У нас обоих навернулись слезы, мы обнялись. Я сказал: „Давай постараемся закончить на высокой ноте“. В тот год он дошел до третьего круга, так что мы и вправду оказались на высоте. Главным оставался Срджан, поэтому Ноле не мог принимать решения. Он знал, скольким семья пожертвовала ради него, поэтому ни за что бы не сказал: „Нет, я не хочу переключаться с Петровича на Пьятти“».

Так был ли Срджан чудовищем? Почти наверняка нет, хотя его поведение зачастую казалось окружающим действительно чудовищным.

Сам Срджан никогда не давал интервью на английском и редко дает интервью на сербском языке. Однако он согласился на интервью продолжительностью один час с сербским телеканалом В92 через два месяца после того, как в декабре 2010 г. сербская сборная выиграла Кубок Дэвиса. Недовольный руководством Джорджо Антели и Слободана Живоиновича Сербской федерацией тенниса, Срджан принял участие в «дворцовом перевороте» с целью смещения промышленника и бывшего полуфиналиста «Уимблдона». Большая часть интервью касается Федерации и этого переворота, но на последних минутах Срджан говорит о себе и о той роли, которую он сыграл во благо старшего сына: