Проклятая Черной Луной (СИ) - Саша Урбан

было ответить абстрактно или поэтично, ввернуть размытую светскую вежливость или перевести тему.

— На этот вопрос у меня нет правильного ответа. Только честный, Ваше Величество. Империя велика и с каждым годом расширяется во все стороны света. Вам подчиняются горные народы и жители степей, обитатели островов и даже убогие племена, строящие деревни на берегах рек. Вот только, хоть состав Империи постоянно меняется, ее суть остается неизменной. Система, звездные планы… астрологи из года в год читают одни и те же рисунки на небе. Но сама жизнь, какой я ее видела в нашей колонии, за всю мою жизнь не изменилась ни разу. Моя подруга… Шани Чен… ее муж — крупный помещик. Из года в год их люди голодают, потому что в пору посадки зерна, стоит только астрологам заметить угрозу, селяне отправляются в шахты вместо того, чтобы возделывать поля. Крестьяне в моей провинции ткут и шьют паруса для имперских кораблей, когда их собственным детям не в чем ходить. Возможно, в столице жизнь обстоит иначе, но за ее пределами тоже есть жизнь.

— Встаньте, госпожа Кин, — приказал император. На его лице застыло странное выражение. Гордость и что-то еще. Смесь чувств, которую Яра уже видела в тот вечер, когда этот мужчина поцеловал ее впервые. Она поднялась с пола. На подоле остались мокрые пятна от камней.

— Таков мой ответ, Ваше Величество.

— Сохраните эту честность для двора в столице, — улыбнулся он, поднимаясь следом. — Если в моем правлении и будут верные решение, то наша женитьба точно будет первым и главным из них.

— Вы хотите изменить Империю? — удивленно прошептала девушка. Реншу поднялся следом за ней и подошел близко, так, что его дыхание щекотало ее кожу.

— Я хочу изменить все, — выдохнул он рядом с ее ушком, так что по телу Яры пробежали волны мурашек. Реншу склонил перед ней голову, ловя ее губы в плен мягкого поцелуя. Яра осторожно положила ладони на его плечи, точно не зная, чего хочет — оттолкнуть или привлечь ближе. Император послушно замер, отстранился, но недалеко, Яра все еще могла ощутить его тепло, его дыхание своей кожей. Это ощущение опьяняло, кружило голову так, что ноги подкашивались. Если он сейчас решит взять ее прямо здесь (как в тех историях, что госпожа Мотоко рассказывала после нескольких порций вина), то — звезды свидетели — Яра ему поможет, а потом еще поблагодарит. Она сама не заметила, что вцепилась в его одеяние до побелевших пальцев.

Кажется, она даже успела оглохнуть на несколько секунд, потому что — оказывается — госпожа Мотоко уже несколько секунд яростно отчитывала немую служанку за кривые огурцы, которые она принесла. Яра проглотила смешок, и он разорвался у нее в груди мелкой дрожью. Она тряслась всем телом, пока ее разум пытался охватить всю абсурдность ситуации, в которой она оказалась. Реншу положил руку ей на спину и провел ладонью по спине, успокаивая, как ребенка. Яра удивленно подняла глаза. На его губах играла теплая улыбка.

Девушка потянулась к нему и оставила аккуратный поцелуй на губах. Несмелый. Словно украденный. Реншу склонился к ней, крепче прижимая к себе.

— Я надеюсь, я еще долго буду влюблен в Вас, как в эту самую минуту, — прошептал он.

Госпожа Мотоко тем временем уже отправила служанку с новым поручением. Пока та, раздраженно шаркая, слонялась по коридору в поисках шелкового пояса, не слишком жесткого, но и не слишком тонкого, госпожа подошла к двери и осторожно постучала.

Император кивнул и жестом попросил девушку вернуться в комнату. В этот же самый момент внешняя створка купальни открылась. В дверях показался господин Юн. А потом госпожа Мотоко втянула Яру обратно в комнату. Как раз вошла Умэ с корзиной овощей. Госпожа Мотоко придирчиво осмотрела их и махнула рукой, позволяя немой служанке оставить свою ношу.

— А зачем это? — спросила Яра.

— Как зачем? Чтобы ты в первую брачную ночь в обморок не упала. Или, того хуже, по неумению обеспечила Империи династический кризис, — расхохоталась госпожа Мотоко и бросила быстрый взгляд на Умэ. — Можешь идти.

Служанка поклонилась и скрылась за дверью. Госпожа Мотоко подошла к корзине и принялась рыться в принесенных овощах.

— Ага, вот подходящий экземпляр! Ну давай, покажи, что ты сделаешь, когда увидишь это впервые. Не волнуйся, он не будет таким же зеленым.

***

Шани ушла на прогулку, а прислуги было не дозваться, поэтому Ики пришлось самой открыть дверь. Как бы ее ни раздражала перспектива свадьбы с генералом-губернатором Джао, к некоторым вещам она привыкла довольно быстро. Например к тому, что всякие раздражающие мелочи можно поручить слугам. За такое короткое время она уже и забыла, что такое набирать себе ванну, готовить чай или прибирать постель. Дома прислуги было гораздо меньше. И теперь ее отсутствие ощущалось гораздо острее.

Когда на пороге показалась Умэ, Ики чуть не вскрикнула. Служанка тут же зашла в домик и прикрыла дверь.

— Закричишь, и я сделаю так, чтобы твоя смерть выглядела самоубийством, — шепнул человек, притворявшийся Умэ. Тайком Ики то и дело рассматривала его за исполнением обязанностей служанки. Гладко выбритое лицо, невесомый макияж и закрученные в тугой узел волосы делали его неотличимым от сотен не слишком красивых девушек, каких можно встретить на каждой улице.

— Проходи, — скривилась девушка. — Что тебе нужно?

— Одно маленькое дело. Не хмурься так, красавица, — ухмыльнулся он. — Если все пройдет, как нужно, то кто знает… может, ты станешь новой императрицей. Пристроишь ко двору сестрицу. Только действовать нужно осторожно.

***

Вечером начался проливной дождь. Холодные капли барабанили по крышам, подоконникам и террасам. При других обстоятельствах праздник бы отменили, но госпоже Харуке Мин так не хотелось лишний раз пререкаться с Императором, что она просто увидела в такой погоде добрый знак и приказала перенести празднование в соседние залы главного дома. В западном зале праздновали и проводили церемонии мужчины, а в восточном — женщины. Спустя пару часов все должны были встретиться в главном зале и продолжить чествовать молодых.

Яра просидела всю «женскую» часть на небольшом помосте, устланном подушками. Девушки и женщины приносили ей цветы и вино с пожеланиями всех благ супружеской жизни: уважения, смирения, огромного количества детей. Даже Ики Чен подошла, чтобы пожелать ей