Изумрудная роза - Элейна Р. Галлеа

ней. Осознав, что она не собирается ничего отвечать, он продолжил: — Прости меня.

Она всматривалась в его глаза. Его раскаяние казалось искренним. Ей хотелось верить, что он действительно жалеет о своём поведении.

— Мне было больно. — Её голос прозвучал тихо, на последнем слове даже надломился. — Я хочу тебе верить. Хочу большего. Но разве я могу быть уверенной, что это больше не повторится?

Он сжал её пальцы.

— Пожалуйста, дай мне шанс загладить свою вину, — выдохнул он. — Позволь доказать, что я больше никогда тебя не предам. Знаю, я совершал ошибки и лгал тебе, но если ты дашь мне ещё один шанс, клянусь, ты не пожалеешь. Я никогда больше не солгу тебе, не буду больше пытаться красть. Я даю тебе своё слово, даже если для тебя оно ничего не стоит.

— Флинн…

— Прошу, дай мне договорить.

Она резко втянула воздух и кивнула.

— Хорошо.

— Октавия, я знал, что ты особенная, с той самой секунды, как увидел тебя в той хижине. Меня тянуло к тебе, и я не должен был своими руками разрушать ту связь, что возникла между нами. Я до конца своих дней буду жалеть о том, что попытался украсть эту розу. Но если ты дашь мне шанс, я никогда, никогда больше тебя не предам. — Он поцеловал её костяшки. — Это я тебе обещаю.

Он замолчал, и она тоже ничего не говорила, только смотрела на него, и каждый удар её сердца был подобен раскату грома. Боги, как же сильно хочется поверить ему! Простить его. Быть с ним.

У неё остался лишь один вопрос.

— А ты жалеешь о том, что поцеловал меня, когда мы были у оборотней?

— Чёрт, нет, — тут же выпалил он. — Я никогда не буду об этом жалеть. Я корю себя за скрытые мотивы, но ни за что в жизни я не пожалею о том, что поцеловал тебя, Октавия.

Да поможет ей Кайдона, но Октавия верила ему. Она смотрела на этого мужчину, стоящего перед ней на коленях, смотрела в его глаза, в которых отражалась буря чувств, и была готова принять решение.

— Обещаешь больше никогда не пытаться у меня украсть? — Она вскинула бровь. — Дракон всегда знает, сколько у него сокровищ.

Флинн покачал головой.

— Никогда. Я никогда тебя не предам. — Он теперь стоял на одном колене, обнажив меч. Уперев остриё в землю, он прижал лоб к рукояти. — Клянусь своей семейной реликвией: если ты откроешь мне своё сердце, я буду защищать его мечом, магией и душой.

О боги. Он не только безумно красив, но и умеет просить прощения. Даже в этом он чертовски хорош. Вид раскаявшегося мужчины на коленях зацепил её куда сильнее, чем она ожидала.

Она не стала томить его ожиданием. Только не сейчас. Не после всего, через что они уже прошли. Она наклонилась и положила ладони поверх его рук. Флинн поднял глаза, они сияли.

— Пожалуйста, встань, — тихо попросила она.

Он тут же поднялся на ноги и убрал меч в ножны. Но при этом продолжал молчать, давая понять, что решение за ней.

Октавия сделала глубокий вдох и прошептала:

— Я прощаю тебя.

Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на обиды. Тем более, обиды на Флинна.

«Моего истинного», — напомнила себе Октавия.

Она и подумать не могла, что это случится с ней. Такое бывает довольно редко, хоть и бывает, когда связь возникает между представителями разных народов. Октавия не собирается упускать шанс всей своей жизни из-за одной-единственной ошибки.

Видит Кайдона, Октавия сама их совершила немало.

Его глаза распахнулись, и ослепительная улыбка расплылась на его лице. Он весь лучился счастьем. В этот момент Октавия поняла, что сделала правильный выбор.

Флинн облизал губы, сжимая и разжимая пальцы.

— Я хочу тебя поцеловать, Октавия, — выдохнул он. — Можно?

Она не стала ломаться и делать вид, будто ей нужно подумать.

— Да, — прошептала она. — Будь добр…

Она не успела договорить, как его губы смяли её.

Флинн с Октавией покачнулись, едва не упав.

Поцелуй отличался от предыдущих. Он был глубже. Дольше. С большей страстью. Полный благодарности и невысказанного облегчения. Каждое новое движение его губ, каждое следующее мгновение их поцелуя было лучше предыдущего.

Октавия застонала. Она ничего не могла с собой поделать. Уже сейчас это был самый лучший поцелуй в её жизни. Флинн действовал умело; как мужчина, который умеет целоваться и делает это фантастически. Одна его рука легла на бедро Октавии. Жар его тела она чувствовала даже сквозь рубашку. Вторая рука оказалась в её волосах, и девушка послушно откинула голову. Он продолжал целовать её, постепенно ведя их к кушетке.

Этим поцелуем он заявлял, что она теперь его, но в то же время обещал, что и он теперь её.

Её ноги задели край кушетки, и Флинн оторвался от её губ. Он начал целовать её линию подбородка, а его пальцы подобрались к краю её туники. Флинн хрипло выдохнул:

— Можно снять?

— Конечно.

Её тело было охвачено желанием. Искра, вспыхнувшая в их первую встречу, казалось, потихоньку разгоралась на протяжении всех этих дней. И теперь, когда Октавия простила его, эта искра превратилась в обжигающий огонь внутри девушки.

Она хотела его.

Октавия подняла руки, и Флинн благоговейно стянул тунику через её голову. Она не надевала лиф после обращения, и теперь была этому только рада.

Ведьмак пожирал её потемневшими глазами. В них отражался чистый, первобытный голод. Ей нравилось то, как он смотрит на неё, нравилась эта страсть в его глазах и этот рык, вырвавшийся из его груди при виде неё. Взгляд Флинна творил чудеса с её самооценкой. Она нормально воспринимала свою внешность, но ни с кем другим она не чувствовала себя так хорошо, как с Флинном.

— Боги милосердные, Октавия, — прохрипел он, роняя тунику на пол. — Ты чертовски красива.

Под его взглядом Октавия чувствовала себя богиней любви и соблазна, и ей это нравилось. От прохладного сквозняка её соски затвердели.

С несвойственной ей застенчивостью ей захотелось прикрыть обнажённую грудь, но она сдержалась.

— Ты правда так думаешь?

— Я в этом уверен, — убеждённо заявил он. Он обхватил руками её лицо и снова поцеловал. Она безвольно растаяла в его руках. Оторвавшись от её губ, он просунул большие пальцы за пояс её штанов. — Можно снять?

Она уже была наполовину голой. Зачем останавливаться на полпути?

Она кивнула, и Флинн снова опустился перед ней на колени. Он целовал её ноги, медленно стягивая штаны. С каждым прикосновением его губ к её коже её голова всё больше