Аромат скунса - Андрей Дышев

– Я хотел сказать, что мне не нужна камера, – ответил Гера могильным голосом. – И мне вообще от тебя ничего не надо.

Клим завалился на переднее сидение так, что Скунс закачался и заскрипел на ржавых рессорах.

– Можно, я ему в лобешник дам? – очень настойчиво попросил Клим у Лисицы.

– Это уже, пожалуйста, без меня, – ответила Лисица гордо и попыталась открыть дверцу.

Если бы эти события разворачивались в какой-нибудь нормальной машине, то девушка непременно бы выпорхнула наружу, похоронив мечту Клима о видеокамере. Но дверца в Скунсе имела свои конструкторские особенности, в которые Лисица не была посвящена. Ударив несколько раз по ней кулаком, а потом еще и коленкой, Лисица сняла туфлю и уже нацелилась в стекло каблуком, как Клим с удвоенной энергией возобновил миротворческий процесс.

– Стоп! – закричал он. – Не надо! Бес с ним, с этим Алкалоидом! Подари камеру мне!

Но Лисица проявила неожиданное упрямство.

– А при чем здесь ты? – спросила она, вскинув тонкие бровки. – Не ты же ее заработал! Или он получит камеру, или никто.

Клим заерзал на сиденье. Потом обнял Геру, притянул его к себе и ткнулся лбом в его голову.

– Ну вспомни, сколько мы мечтали о ней! Помнишь, сидели в «Стопке» и представляли, как будем снимать трюки, как пробьемся на телевидение, как нас пригласят работать каскадерами в кино! Все это уже так близко, что даже не продохнуть от лавровых венков! Расслабься, Алкалоид, и прими щедрый гонорар! Не надо прыгать в канализационный люк, тем более если крышка закрыта!

Гера отреагировал на сентиментальность Клима так же, как это сделала бы восковая фигура.

Намереваясь стоять насмерть, но получить обещанное, Клим повернулся к Лисице.

– Он хороший парень, только немного тупой, – сказал он виноватым тоном, словно честный профессор о бездарном студенте его родителям. – Ты приглядись к нему! Посмотри, какой четкий профиль! Какой волевой излом губ! Какие выраженные скулы! Ален Делон, мать его! Он не может тебе не нравиться! Скажи ему что-нибудь нежное, и он оттает…

– Он что – морозильная камера? Или чукотский мамонт? – усмехнулась Лисица.

– Нет, он просто девственник! Он святой!

– Терпеть не могу святых! – фыркнула Лисица. – И не надо меня насиловать. Я ему ничего не должна, кроме видеокамеры! Я свободный человек и сама решаю, какие слова и кому говорить. Что вы от меня хотите?

– Ничего мы от тебя не хотим, – подал признаки жизни Гера.

– Заговорил! – шепотом произнес Клим и перекрестился. – Давай, давай, родненький! Еще словечко! Порадуй девочку!

– Мне совершенно все равно, будет он говорить или нет, – ответила Лисица. – Выпустите меня немедленно, иначе я сломаю дверцу.

Переговоры зашли в тупик. Клим исчерпался. Он испробовал все способы мирного урегулирования, какие были возможны в утробе Скунса.

– Хорошо, я тебя выпущу, – пообещал Клим. – Но сначала мы должны на пять минут заехать в «Стопку» и выпить по стаканчику, чтобы охладить горячие головы.

– Что касается моей головы, то ее охлаждать нет необходимости, она и так холодная, как цыпленок из универсама, – еще раз напомнила о своей независимости Лисица, но тем не менее от предложения Клима вслух не отказалась.

Боясь дышать, чтобы не порвать хрупкую паутинку перемирия, Клим полез под панель, нашел там провода от стартера и замкнул их. Гера не стал лезть в бутылку и с деланным безразличием принялся управлять Скунсом. Лисица сложила на груди руки и уставилась в запыленное окошко.

До «Стопки» ехали в гробовом молчании.

– Я сегодня получил аванс, – сказал Клим, когда Гера припарковался меж мусорных баков, где инспекторы ГАИ вряд ли могли обнаружить Скунса. – Так что угощаю.

Бар, как всегда, был полон девчонок, и Клим на пороге сразу приободрился, приосанился, чуть подал корпус вперед, чтобы нежно и мягко протаранить толпу танцующих. Гера и Лисица, шедшие за ним, застряли в дверном проеме, так как Гера не посчитал необходимым пропустить девушку вперед, а Лисица не захотела мириться с такой наглостью и наперекор ему первой ринулась в двери.

Не успела компания дойти до середины зала, как вдруг музыка оборвалась и зал вздрогнул от голоса бармена, усиленного динамиками:

– Дорогие друзья! Поприветствуем наших почетных гостей! Бурные аплодисменты!

Клим, не ожидавший такого откровенного подхалимажа, тем не менее мгновенно вошел в роль звезды, вскинул руки вверх, изобразил пальцами рожки и, покачивая плечами из стороны в сторону, устремился в живой коридор.

– Первый в мире парашютист, совершивший прыжок с люстры нашего бара, Клим! – захлебывался в восторге бармен, на генетическом уровне почувствовавший хорошую прибыль. Правда, прыгнул с люстры не Клим, а Гера, но бармен, видимо, перепутал. – Поприветствуем! Поприветствуем!

Зал дружно заорал. Раздались овации и визг. Общее ликование дополнило несколько хлопков шампанского. Потная, мелкая, с мышиными чертами лица девица тотчас повисла на шее у Клима, словно медальон.

– А теперь аплодисменты в честь его бесстрашного друга Геры (Лисица скорчила презрительную гримасу), непревзойденного мастера затяжных прыжков и запоев! – хрипел в микрофон бармен. – Овации! Овации! И в честь его очаровательной подруги!

Зал снова завыл церковным органом, только девичьего визга в этом многоголосье было намного меньше – поклонницы Геры дружно объявили ему бойкот за «очаровательную подругу». Никто, разумеется, не заметил, как Гера и Лисица изобразили возмущение по причине ложной информации о себе и стали требовать опровержения. Вновь грянула музыка, свет погас, и в зал посыпался серебряный дождь зеркальных отблесков. Толпа начала прыгать в ритм, пол закачался, стекла в окнах зазвенели, к потолку стали медленно подниматься клубы дыма, похожие на сизые дирижабли.

Клим уже пробился в дальний угол бара, и уже был готов вышвырнуть с крайнего столика любого, кто позарился на его любимое место, как вдруг остановился в приятном удивлении. Мало того, что их с Герой столик был свободен. Он был покрыт чистейшей скатертью, а посредине стояла хрустальная ваза с розами. Но не столько это вызвало прилив гордости у Клима. На краю стола красовалась табличка в деревянной рамке. Текст в ней гласил: «Столик отныне и навек занят завсегдатаями бара Климом и Герой. Посторонним не садиться, не прислоняться, скатертью не утираться, держаться на почтительном удалении!»

– Вот это уровень! – крикнул Клим, отодвигая стулья, чтобы Гера с Лисицей поскорее сели и не светили своими невозмутимыми физиономиями среди танцующих.

Бармен, перекинув через руку полотенце, уже навис над столиком, словно цапля над лягушкой.

– Отдыхаем по полной программе? – с надеждой спросил он.

– Сегодня моя печень объявила выходной, – ответил Клим, наблюдая за крупнотелой девицей в кожаных джинсах. – Потому ограничимся бочонком вина. Для начала.

Наконец за столик приземлились Гера и Лисица, причем Лисица села рядом с Климом. Клим нервно барабанил пальцами по столу, ожидая, когда подадут вино и стаканы. «Надо напоить обоих как следует, чтобы не чудили», – думал он, попутно выбирая в толпе наиболее привлекательную девушку.

– А мне здесь тоже нравится, – сказала Лисица. – Правда, сначала я вас понять не могла…

– До конца все равно не поймешь! – убедительно сказал Клим, улыбаясь и подмаргивая жгучей брюнетке в коротком черном платье. Она танцевала так, что не смотреть на нее было невозможно: голова и плечи ее были неподвижны, а все остальное двигалось и крутилось как бы по своему усмотрению.

Украшенная шрамом на лице Ленка принесла стаканы и в первый раз за всю историю существования «Стопки» протерла их полотенцем.

– Вообще-то, мы обычно заходим сюда после удачных прыжков, – сказал Гера, глядя на Клима, но его слова тем не менее были адресованы Лисице.

– А в остальные дни мы приходим сюда просто так, – добавил Клим.

«Спокойно, спокойно! – говорил он себе, посылая воздушный поцелуй рыжей бестии с пышным бюстом, бедра которой были обвязаны то ли скатертью, то ли занавеской. – Отношения теплеют. Объекты сближаются. Контакт будет…»

Бармен принес бочонок мадеры с деревянным краником на донышке.

– Сколько бочонков поставить в холодильник?

– Для начала два, – ответил Клим и, поторапливая, махнул рукой – бармен мешал любоваться залом.

И вдруг Клим явственно почувствовал, как у него похолодела спина. Он увидел, как к столику сквозь прыгающую толпу протискивается Вика.

«Все, пропала видеокамера! – с ужасом понял он. – Сейчас такой скандал будет!»

– Гера, – прошептал Клим и крепко сжал плечо другу. – Быстро лезь под стол!

– Что?! – спросил Гера, который в этот момент увлеченно готовил бочонок к эксплуатации.

– Лезь под стол, говорю!! – зашипел Клим.

– А что случилось? – проявила любопытство Лисица, что тоже было хорошим признаком.