Птичка для Охотника (СИ) - Давыдова Ника

Вся это сборная солянка может выдаваться за какие-то глубокие чувства, но стоит ему наиграться, искупить вину, которая гложет — и весь интерес испарится. И мне кажется, что это должно случиться как можно раньше.

Простила ли я его? Не знаю. Но мне не хочется против воли повестись на всю эту мишуру, а потом действительно остаться без ничего. А то я сейчас разомлею, начну опять тянуться к Охотникову, и как потом жить буду, когда он уйдет?

Лучше всю эту мишуру заранее сбросить, чтобы осталась только правда. Все же к почти тридцати я как-то перестала верить в иллюзии. И начинать опять не хочется. Тем более, с тем, кто когда-то крайне жестоко их разбил. Из-за стороннего вмешательства, но все же.

Сложила руки на груди и максимально выпрямила спину.

— Нет, я не согласна. — Дима заинтересованно приподнял бровь. — Мне кажется, лучше разрешить эту тему раз и навсегда.

— И как же ты мне собираешься доказать, что ты права? — хмыкнул Охотников, — расскажи свой гениальный план.

— Не знаю, сходи к психологу, — предложила я, — тебе там все по полочкам разложат.

Он засмеялся.

— Нет, не пройдет. И я уже ходил, представляешь?

— Да? — я удивилась. Дима как-то не производил впечатление человека, который будет как-то работать со своими ментальными проблемами, — и что же тебе сказали?

— Что ты не права, — выдал бывший.

Я недовольно поджала губы.

— А ты можешь не шутить? У меня серьезный разговор.

— Так я тоже тебе серьезно отвечаю, — фыркнул Охотников.

— Ладно, — я сдалась, — а если я снимаю запрет на провокации? И ругаться не буду?

— Ты слишком много выпила, и тебе захотелось экстрима, — покачал он головой, — а потом будет говорить, что я не оправдал ожиданий.

— Нет! — запротестовала яростно, — я хочу просто разобраться здесь и сейчас. Все, снимаю свое вето. Давай, говори свои варианты.

— Как хочешь, — он тоже выпрямился, — хочешь доказать, что меня в тебе интересует только секс? Хорошо, тогда давай переспим, и все станет ясно. Я, как ты помнишь, часто менял партнерш в постели, если мне было нужно только это. И в этом я. Наверное, не изменился. Так что, если твоя теория верна, я отстану. Ты так как-то себе это представляешь?

Я закашлялась и отвела взгляд. Ладно, провокация действительно удалась, Яна, молодец.

— У нас рубрика «эксперименты», я правильно поняла?

— Ну ты сама начала этот разговор и знала, к чему он приведет. Остается только понять, ты просто так это затеяла, чтобы меня подразнить, или нет.

— Ой, — я перевела взгляд на окно, — как-то стемнело уже, поздно. Наверное, спать пора.

Это было самое позорное и дурацкое бегство за всю мою историю. И надо было еще так нескладно свернуть с темы…

— Трусиха! — полетело мне вслед, когда я уже скрывалась за дверью спальни. Почему-то знала, что Охотников за мной не пойдет, уж слишком хорошо я дала понять, что инициатива наказуема. Поэтому в комнате почувствовала себя немного спокойнее.

Только вот на часах было всего девять вечера, и спать как-то совершенно не хотелось. И сердце еще билось как бешеное, хотя ничего такого не произошло. Ужас какой-то.

Я все-таки расстелила кровать, переоделась в чужую огромную футболку и заставила себя лечь. От вина обычно хочется спать, поэтому я надеялась все же вырубиться, пусть и так рано.

Шагов никаких за дверью не было слышно, хоть я и прислушивалась изо всех сил. Кажется, я сама себя загнала в ловушку. Накрылась одеялом с головой, потом, наоборот, отбросила его в сторону. Боже, да что же такое!

Так вертелась я, наверное, еще минут сорок, пока, наконец, не выдержала.

Надо быть честной с собой. Я сама все это затеяла. И я уверена в этом на девяносто девять процентов — Охотников получит желаемое и тут же остынет. А я… тоже перестану так дергаться. Это просто секс и все.

Только почему я так отчаянно этого хочу и одновременно боюсь? Вот уж кому сейчас точно не помешала бы помощь психолога. Я всегда была несколько безрассудна, но не настолько же. Позвонить Кате, что ли? Спросить совета? Она, правда, сразу же скажет бросить все это и валить от Охотникова подальше. При этом придется рассказывать всю подноготную, а делать этого никак нельзя.

Тем не менее, внутри уже закручивалась пружина предвкушения, и мне это было не остановить. Да и опять же — в рамках честного разговора с собой — я и напилась ради этого, разве нет?

Просто какой-то кошмар. Я все бежала от Охотникова, от воспоминаний, а в результате жизнь все равно привела к нему, и я опять совершаю странные поступки. Главное, смотреть на это бесстрастно. Мне просто хочется скинуть балласт, вот и все. И разобраться в себе.

Тогда другой вопрос — чем мужчину соблазнять? У меня нет с собой ни красивого белья, ничего такого. Только горячая голова, убеждение в собственной правоте и чужая длинна футболка. Значит, будем работать с тем, что есть.

Интересно, мужчина уже спит? Включила телефон — пока я тут сама с собой боролась, уже почти что полночь наступила. Может, и заснул уже.

Осторожно приоткрыла дверь, проверяя есть ли свет в гостиной. Вот черт, Дима все еще не спит. Большая люстра выключена, а вот плафон над диваном горит. Сам диван, судя по всему, расстелен — на стуле рядом аккуратно сложены подушки. Охотников сидел, облокотившись на невысокую спинку, и что-то читал на планшете, надев очки. При этом тоже выглядел невероятно сексуально.

Ну и хорошо, что он еще чем-то занят. Будить ради секса я бы не стала. Наоборот, это была бы хорошая отговорка.

Я быстро вышла из спальни, громко закрывая за собой дверь.

— Птичка? — он повернул в мою сторону голову, выгибая бровь, — чего не спишь?

— Скажи, если мы переспим, и твой больной интерес ко мне пропадет, ты меня не бросишь защищать?

— Конечно же нет, — хмыкнул мужчина, — что у тебя за извращенное представление обо мне?

— Ну, может, потому что ты бандит, и я совершенно не знаю, что у тебя на уме? — предположила с нервным смешком.

— Туше, — согласился Охотников, — но тут даю тебе честное слово. Ты — часть большого дела в любом случае. И я не настолько лишен каких-либо чувств, чтобы в случае чего выбрасывать тебя на улицу.

— Поняла, — кивнула головой, сделала еще несколько шагов, оказываясь перед мужчиной, — тогда ладно.

Остановилась, разглядывая Диму сверху вниз. Это было интересно. Он в ответ одарил меня прищуренным взглядом, в котором явно играло ожидание.

— Собираешься с силами? — спросил он, откладывая в сторону планшет, но пока ничего не предпринимая.

— Ага, — согласилась, чувствуя, как в горле застрял комок волнения, а ладони рук почему-то вспотели, — не поможешь?

— Точно?

— Точно.

Мужчина отлепился от спинки дивана, становясь ближе ко мне, а потом схватил меня одной рукой за ворот футболки, утягивая к себе, и когда колени у меня подогнулись, опираясь на матрас, второй рукой подхватил под талию, толкая вперед. Я почти упала на него, но за какую-то долю секунды расположение его ладоней поменялось, и вот он уже придерживает мои бедра, прижимая к своему телу.

— Ох! — вырвалось у меня от такой быстрой смены положения в пространстве. Теперь я сидела на его коленях, и такое положение крайне волновало.

Лицо Охотникова оказалось чересчур близко, но он ничего не делал, только смотрел, ожидая действий от меня. Только его пальцы вырисовывали какие-то узоры на голой коже, пробравшись под футболку.

— Я тебя терпеть не могу, — сказала зачем-то, наклоняясь к его губам.

— Ладно, — со смешком ответил мужчина, вовлекая меня в поцелуй.

Целовал он, конечно, профессионально, ничего не изменилось. За несколько секунд я уже перестала понимать, чего вообще так боялась и не решалась. Хотя бы ради такого страстного поцелуя нужно было попробовать.

Мои руки легли на его затылок, не отпуская, зарываясь в короткие черные волосы. Меня накрывало флэшбеками из студенчества, которые смешивались с ощущениями в настоящем времени, и превращались в взрывоопасную смесь, которая целенаправленно выводила меня из строя.