Котел - Лэрри Бонд

Толпа, забившая площадь, взволнованно зашевелилась. Большинство людей не были до конца уверены в том, кто именно представлял теперь эти самые "вышестоящие органы". Хотя все видели по телевидению выступление президента, объявившего о военном положении, почти все остальные заявления правительства исходили с тех пор от людей в форме.

После того, как республиканские газеты, радиопередачи и программы новостей по телевидению стали выходить под строгой цензурой, достоверная информация стала весьма редким и ценным товаром.

– Солдаты Российской Республики! – громыхал бас из репродукторов. – Готовы ли вы выполнить свой священный долг перед Родиной? – Стоящие за спиной коленопреклоненных заключенных военные отдали честь. – Привести приговор в исполнение!

Раздались один за другим пять выстрелов из пистолетов, эхом отражаясь от стен каменных зданий, окружавших Красную площадь. Разбрызгивая ярко-красную кровь, пять тел покатились на булыжники мостовой. Когда последний труп свалился у подножия Лобного места, по толпе прокатился тяжелый вздох.

Голос в репродукторе опять заговорил:

– Так мы будем карать каждого, кто станет грабить и эксплуатировать народ Святой Матери-России. Дорогие сограждане, вы можете возвращаться домой и на работу, уверенные в тех, кто вас охраняет и защищает.

Зрители постепенно расходились под бдительными взглядами пехотного батальона, оцепившего площадь, и небольшой кучки седоволосых офицеров, сверкающих целым иконостасом золотых погон, нашивок и орденов. БТР-80 и тяжелые танки Т-80 стояли на соседних улицах, еще раз демонстрируя сомневающимся мощь российского оружия.

– Очень впечатляющее зрелище, полковник, – бросил через плечо маршал Каминов Валентину Соловьеву.

– Спасибо, товарищ маршал, – Соловьев натянуто улыбнулся. План состоявшейся казни разработал сам маршал Каминов. Все, что требовалось от полковника, это точно следовать его директивам.

– Мы, русские, люди простые, – продолжал маршал. – И понимаем простые, доходчивые методы. Вот почему люди уважают власть. Они любят твердую руку. – Каминов показал в ту сторону, где клали на носилки и уносили с площади трупы. – И это – именно то, что мы должны людям дать, так?

Соловьев кивнул.

– Хорошо, – Каминов сделал знак другому своему помощнику, темноволосому майору. Тот подошел, неся в руках кипу подшитых документов. – Возьмите у Никольского план вашего нового задания. – Он понизил голос. – Это работа огромной важности, Валентин. Казни вроде этой помогут очистить наше общество. Но нам также необходимо очистить вооруженные силы, с корнем вырывая из их рядов людей слабых и некомпетентных. России нужны щит и меч, на которые можно целиком положиться в эти тяжелые времена.

Маршал взял у майора документы и передал их Соловьеву.

– Это предварительный список старших и младших офицеров, которых мы считаем ненадежными.

Я хочу, чтобы вы организовали несколько выездных групп военного трибунала, готовых к немедленным действиям. Проинструктируйте людей, объясните, что я хочу, чтобы эти паразиты были с позором изгнаны из вооруженных сил. – Маршал скривился. – Я хочу, чтобы они бродили голодными по улицам, как живой пример для всех остальных, кто может забыть, что такое знать свое место.

Полковник снова кивнул, но на этот раз гораздо медленнее.

– Как прикажете, товарищ маршал.

– Очень хорошо, – Каминов выглядел удовлетворенным. – Вы свободны.

Соловьев отдал честь и направился к штабной машине, которая должна была отвезти его обратно в Министерство обороны. Он даже не взглянул в сторону солдат, поглощенных уборкой серых каменных ступеней Лобного места.

Оказавшись в своем кабинете, Соловьев быстро пробежал глазами по напечатанному через один интервал списку из фамилий, званий и табельных номеров. У большинства включенных туда офицеров была репутация людей независимых или же придерживающихся демократических взглядов. Другие же оказались там явно лишь потому, что их фамилии выглядели еврейскими, мусульманскими или просто нерусскими, хотя и непонятно почему.

Полковник поднял трубку, набрал номер из четырех цифр и подождал, пока звонок дойдет до цели.

– Говорит Соловьев.

Полковник прислушивался к голосу на другом конце провода, продолжая бегать глазами по списку. Наконец он кивнул.

– Да. Это началось. Как мы и ожидали.

Он положил трубку и еще несколько секунд просидел молча, прежде чем начать отдавать приказания, которые должны положить начало чистке, задуманной маршалом Каминовым.

Глава 7

Контрмеры

25 ОКТЯБРЯ, СПЕЦИАЛЬНЫЙ ВЫПУСК НОВОСТЕЙ "ABC" "КРИЗИС ЕВРОПЫ"

Зрители, переключившие свои телевизоры на вечерние программы новостей, увидели в тот день передаваемую второпях мешанину из коротких кадров хроники с драматическими событиями и приглушенных комментариев дикторов.

Действующие лица были знакомыми, но от того не менее устрашающими. Солдаты в темно-бордовых беретах и оливковой форме, с короткими автоматами наперевес, двигались по обе стороны широкой пустой улицы. По два человека в каждом взводе смотрели назад, остальные же пристально разглядывали дома вдоль улицы. Испуганные горожане, попадавшиеся на их пути, сначала замирали, удивленные и испуганные, а затем спешили убраться с дороги.

На какой-то момент все это показалось похожим на Белфаст, Сан-Сальвадор или любой другой город мира, постоянно раздираемый боями. Но затем камера отодвинулась назад, и глазам зрителей открылись каштаны и полные цветов сады, тянущиеся вдоль Елисейских полей. В отдалении маячила тяжелая каменная громада Триумфальной арки.

"Военное положение в Париже".

На экране замелькали новые, еще более расплывчатые фигуры. Титры сообщали, что съемки производились в течение последней недели любительской камерой и прошли мимо немецкой цензуры. Нетрудно было понять, почему Берлин не хотел, чтобы эти кадры вышли в эфир.

По улицам Гамбурга на высокой скорости прямо на импровизированные баррикады и выкрикивающих что-то демонстрантов ехали броневики с солдатами. Когда машины были уже в нескольких метрах от баррикад, появились люди в масках и стали бросать в них бутылки с зажигательной смесью – "коктейлем Молотова". Бутылки падали на тротуар и взрывались клубами оранжевого пламени и черного дыма. Одна бутылка попала в башню "Мардера" и взорвалась, разлив жидкое пламя по стальной поверхности машины. Из-за баррикад летели все новые и новые бутылки и гранаты. Машины, пройдя сквозь дым, стали наконец наезжать на баррикады.

Нескольких демонстрантов раздавило гусеницами, и они остались лежать, похожие на окровавленных тряпичных кукол. Крики ужаса и паники заглушали стаккато автоматных очередей. Ревели двигатели, бронемашины прокладывали себе путь через заграждения и ехали дальше, оставляя за собой безобразную картину смерти и разрушения: раненых и убитых демонстрантов, раздавленную мебель и автомобили.

"В Германии продолжаются жестокие уличные столкновения с бунтовщиками правого и левого направлений. Улицы и площади городов превратились в арены кровопролитных сражений".

Мятежники Гамбурга исчезли с экрана, уступив место репортажу Российского государственного телевидения о еще одной казни на Красной площади в Москве.

"В России армия продолжает крепче сжимать свою мертвую хватку на горле повседневной жизни. Железнодорожный, воздушный транспорт и большая часть промышленности уже находятся под полным контролем армии. Остальные республики бывшего Советского Союза, включая Казахстан и Беларусь, предприняли аналогичные шаги. Украина, опасливо поглядывая на хаос, царящий на территории ближайших соседей, приводит вооруженные силы в состояние повышенной боевой готовности".

На экране появилась карта. Больше половины территории Европы было окрашено красным цветом, обозначавшим страны, в которых было в той или иной форме введено "временное" военное положение. Другим цветом отличались Италия и Испания, которые пока еще находились под гражданским правлением, в них в последние недели усилили пограничный контроль, боясь потока политических беженцев с территорий северных соседей.

Близилось к концу двадцатое столетие, а Европа пятилась все дальше и дальше назад, от яркого света будущего в свое жестокое и темное, полное распрей прошлое.

27 ОКТЯБРЯ, ЧЕКЕРЗ-КОРТ, ВЕЛИКОБРИТАНИЯ

Чекерз, летняя резиденция премьер-министра Великобритании, располагался у подножия заросших лесом холмов – Чилтерн-хиллз. Ясный солнечный свет проникал сквозь ветки высоких буков, разгоняя стелющийся по земле утренний туман. В миле к северу выделялся на фоне ярко-синего неба окрашенный всеми красками осени Кум-хилл.

Трое мужчин прогуливались по безмятежным полям и садам, окружающим дом постройки эпохи Тюдоров. Двое из них были стройными и высокими. Третий – немного пониже остальных и гораздо полнее. Все были одеты в тяжелые осенние пальто, шарфы и перчатки, надеясь защититься таким образом от резкого северного ветра.