Катерина. Из ада в рай, из рая в ад - Ульяна Соболева

— Понимаю… Идите — умойтесь и попейте горячего чаю. Дождитесь Марту, она знает о ранах больше, чем мы.

Он поднял девушку с пола, прижал к себе и погладил золотую головку.

— Не плачьте, моя хорошая.

Катя, шатаясь, подошла к шкафу и переоделась в чистое платье, так как ее было запачкано кровью. И в этот момент услышала, что к дому приближается группа всадников.

Сердце девушки снова быстро забилось. Она почувствовала, что раненый в ее комнате и отряд у ворот имеют между собой непосредственную связь.

Раздался громкий стук в ворота.

— Именем ее Величества, приказываем открыть ворота!!!

Девушка бросилась к зеркалу, быстро поправила прическу, покусала бледные губы, высунулась в окно и громко крикнула.

— Вы что, оглохли все?! Отворяйте ворота, бестолочи!

Медленной и царственной походкой Екатерина Павловна спустилась с лестницы. Внизу стоял отряд из четверых мужчин, одетых во все черное, они были вооружены до зубов, а их одежда покрыта дорожной пылью и грязью — не иначе, как они скакали галопом не одну милю. Все головы были повернуты в ее сторону.

— Добрый вечер, господа. Чем обязана столь позднему визиту? И отчего вы подняли такой шум у моих ворот?

Один из мужчин выступил вперед и вежливо поклонился.

— Добрый вечер, сударыня. Прошу прощения, но мы ищем опасного преступника, который убил пятерых наших товарищей. У нас есть приказ о его аресте, но он скрылся от нас. Нам кажется, что он мог спрятаться где-то здесь. Вы ничего об этом не знаете? Или, может, слыхали что-то?

Он говорил сбивчиво, то и дело бросая взгляд то на смелый вырез платья, то на прекрасное личико хозяйки дома.

— Нет, сударь мы ничего не слыхали. Я уже приказала служанке меня раздеть, чтобы отойти ко сну.

При столь интимной подробности худое носатое лицо мужчины вспыхнуло красными пятнами до самых ушей.

— Вы видели моих слуг, сударь, — продолжала Катя, пользуясь замешательством. — Это здоровые детины, они бы не позволили вашему преступнику разгуливать по моему дому.

Мужчина неуверенно посмотрел на своих товарищей.

— И все же, сударыня, нам бы хотелось обыскать дом. Конечно, только ради вашей безопасности.

— Что? Вам недостаточно моего слова? — Глаза девушки загорелись гневом. — Обыскать мой дом?! У вас есть приказ на это, или ордер? Да как вы смеете?! Вы не из тайной канцелярии! Нет бумаги, нет и обыска! Вам придется положиться на мое слово и убраться из моего дома немедленно.

— Вы нам не представились, сударыня, — попытался возразить носатый.

— Вы мне тоже! Но извольте. Я — княгиня Екатерина Павловна Арбенина, невеста князя Григория Петровича Потоцкого. Через две недели состоится наша свадьба. Вы все еще испытываете желание произвести незаконный обыск?

— Пошли, нам нечего здесь больше делать. — Носатый обернулся к своим дружкам. — Что ж, сударыня, простите нас за вторжение. Мы уходим, но ваш сад все же осмотрим. Может, найдем какие-то следы… Ради вас, конечно же. Имеем честь.

Он откланялся и, переговариваясь друг с другом, мужчины удалились.

Катя тяжело и с облегчением вздохнула. Она подождала у окна, пока они перестанут рыскать по саду и уедут восвояси. Боялась, что они что-то заметят. Но она видела краем глаза Савелия и его людей с лопатами. Они наверняка успели засыпать следы крови во дворе и в саду, и наверняка вымыли коня, пока она разговаривала с непрошеными гостями у себя в прихожей.

Отряд удалился, и вскоре стих и топот копыт. А девушка тут же бросилась обратно к раненому.

Заперев за собой дверь, княгиня подошла к постели, где лежал Сергей. Потрогала рукой его лоб и в ужасе отдернула. Поднялся жар, лоб был покрыт испариной и мужчину колотило в лихорадке, несмотря на теплое пуховое одеяло. Он что-то бессвязно бормотал. Катя села на постель и закрыла лицо руками.

— Господи! — прошептала она. — Спаси его, Господи! Спаси и сохрани, ты же знаешь, как сильно я его люблю. Сотвори же чудо, о Господь!

Она промокнула лоб раненого батистовым платочком.

— Милый, любимый, держись! Ради меня держись… Ведь если умрешь ты, умру и я, а ведь ты не для этого меня спасал. Я так долго мечтала тебя увидеть, не уходи от меня вот так!

Раненого продолжал бить озноб. Девушка решительно залезла к нему под одеяло и обхватила руками дрожащее тело, прижавшись к нему.

— Сейчас я согрею тебя… Я буду с тобой, я буду рядом! Мое сердце будет биться рядом с твоим, чтобы не дать ему остановиться.

Долгие три часа показались вечностью уставшей молодой девушке. Она согревала раненного своим телом, вытирала пот с его лба, осыпала поцелуями его лицо, смачивала его окровавленные и потрескавшиеся губы вином и водой. Она слышала его бред. Он то выкрикивал ее имя с любовью и страстью, то поносил ее проклятьями, отдавал приказы солдатам, несся в бой и сражался с невидимыми врагами. Наконец девушка совсем обессилела и забылась рядом с ним в тревожном сне.

Катю разбудил скрип открываемой двери, она быстро подняла голову, вскочила на постели, опираясь на локоть, но тут же успокоилась — то была Марта. Женщина остановилась у дверей и замерла при виде картины, открывшейся ее взгляду. На лице Марты отразилось полное недоумение. Она поманила Катю пальцем, та осторожно встала с постели с заботой поправила одеяло и заботливо приложила руку ко лбу мужчины.

Марта схватила ее за рукав и вытащила из комнаты.

— Кто это? Ты что, совсем рехнулась? Что он делает в твоей постели?!

— Марта это Сергей Соколов! — торжественно сообщила девушка. — И он ранен. О Господи, Марта, миленькая, давай ты потом будешь злиться! У него не спадает жар. Я все сама сделала, как ты учила, но что-то не так…

— С ума сошла девка! Дом полон слуг! А если твой жених узнает? Слава Богу, что это я зашла утром! А что будет, если приедет князь?..

— Ничего не будет. Все равно мне теперь, понимаешь? Если этот мужчина умрет, мне совершенно безразлично, что произойдет со мной.

Увидев, как ее птичка отчаянно заламывает руки, Марта смягчилась.

— Так, ладно, с тобой я потом разберусь… Что с ним?

— Две раны. Одна в плечо, сквозная, другая — под левым ребром.

Марта села на стул у постели раненого, Катя молча подала ей чан с водой и мылом, затем полотенце. Марта так же, молча, срезала ножницами с раненого бинты и осторожно сняла их. Очень долго и внимательно она осматривала и ощупывала раны, сначала в плече, а затем и под ребром. Закачала головой.

— Здесь, на плече, все верно. Умница, девочка. Но под ребром дела плохи. Хоть легкое и не задето, судя по его чистому дыханию, но рана воспалилась, она гноится изнутри. Нельзя было зашивать, заражение может распространиться, именно это и вызывает такой жар. Видимо, нож, которым его ранили, был ужасно грязным. Будем резать то, что ты зашила, затем чистить, а потом прижигать.