20 Зеркала 1. Маскарад - Дмитрий Колодан

— Да ничего там нет, — раздраженно сказал Тинкет. — Обычный дом. Небось, сдают квартиры туристам — сейчас здесь все так делают.

— А вы уверены? — хитро прищурилась Томка.

Глава 5

Фокусник замялся. Слова, брошенные Томкой, попали на благодатную почву его собственных сомнений. В самом деле — что же было за той дверью? Ничто так не раздражает, как незавершенное дело. Если бы его не ткнули в это носом, Тинкет бы о двери забыл. Но сейчас избавиться от мысли о двери стало невозможно. Была здесь и загадка, и тайна, а как всякого фокусника, загадки и тайны притягивали Тинкета сильнее, чем электромагнит железные опилки.

Самое обидное, что сейчас ему не хотелось думать о двери. Существовали более важные темы для размышлений. Например, предстоящее выступление на приеме у графини М.

Еще приятней думать о сидящей напротив девушке. Она, конечно, со странностями, но Тинкету это даже нравилось. Странности придавали ей особый шарм. Шарм, впрочем, был не самой крупной монетой в копилке ее достоинств, уступая глазам и, особенно, улыбке. Чарльз Тинкет уважал профессионализм во всем, а русская девушка умела улыбаться именно профессионально. Раз увидишь и сложно думать о чем-то другом.

Но нет. Стоило прикрыть глаза, пред мысленным взором появлялась та самая дверь: потрескавшаяся, выкрашенная в зеленый цвет, с бронзовым дверным молотком в виде львиной головы... Существовал единственный способ с этим разобраться — вернуться и проверить, куда же его вел Пьеро.

— А что за вопрос вы задали гадалке? — спросила Томка.

Тинкет напрягся.

— Да так, — произнес он с показной непринужденностью. — Ничего особенного. Один из тех вопросов, что обычно задают гадалкам.

— Хм... — сказала Томка. Ответ ей не понравился, в первую очередь тем, что сперва он ей понравился. Как легендарная кошка Шредингера, девушка умудрялась одновременно пребывать в двух состояниях.

— Думаю, вы правы, — сказал Тинкет после некоторого молчания. — С той дверью надо разобраться. Завтра с утра этим и займусь.

— Завтра? — спросила Томка с разочарованием в голосе.

— Сегодня не успеть. Скоро у меня выступление, не хотелось бы на него опоздать.

— Конечно же! Нужно спрятать кролика в цилиндр?

— Да. И голубей в рукава. Но завтра я разберусь с той дверью. Кстати, — он глубоко вдохнул. — Не составите ли компанию? Вдвоем исследовать таинственные двери куда интереснее.

— Даже не знаю... — протянула Томка. — Предложение заманчивое, но...

В голову не приходило ни одной достойной отговорки. История с Белыми Пьеро ее захватила, и ей самой жуть как хотелось узнать, что же находится за той таинственной дверью. Пришлось ограничиться смущенной улыбкой (№ 14):

— Может быть. Посмотрим.

И прежде чем фокусник успел что-то сказать, Томка сменила тему:

— Кстати, у той... гадалки с кампо случайно не было бороды?

— Какой еще бороды? — удивился Тинкет.

— Такой вьющейся бородки, как у фавна? Выглядит очень элегантно.

— Не знаю, — покачал головой фокусник. — Может, и была, но точно сказать не могу.

— В смысле? Борода либо есть, либо ее нет — третьего не дано.

— На этой особе была чадра, или как там называется эта штука у женщин Востока? Видны только глаза — зырк-зырк... — для пущей наглядности Тинкет скосил глаза в одну, затем в другую сторону. — К слову, разноцветные.

— Однако, — задумчиво произнесла Томка.

— Издержки профессии, — объяснил Тинкет. — Гадалка должна выглядеть загадочно, а образ восточной предсказательницы — удачная маска. И очень удобная, если возникнут проблемы с законом. Ни один свидетель не опознает человека, лица которого не видел.

— И то верно, — согласилась Томка.

Если женщина хочет спрятать бороду, лучше чадры ничего не придумаешь — любая жена султана это подтвердит. Так она или не она? Образ Лауры, сложившийся у Томки в голове, плохо сочетался с образом уличной гадалки. Станет ли женщина, способная не глядя отстегнуть тридцать тысяч, работать на улице?

Тинкет посмотрел на наручные часы и поморщился, словно на циферблате вместо стрелок обосновалось противное насекомое.

— Эти минуты бегут слишком быстро! — он вздохнул. — Боюсь, скоро мне придется вас покинуть. Графиня не простит мне опоздания!

— Герцогиня, — автоматически поправила Томка, продолжая думать о Лауре.

— Нет, — засмеялся фокусник. — Я не перепутал цитату. Просто я выступаю на приеме у графини.

Томка вздрогнула, будто ее укололи булавкой пониже спины.

— Где? — переспросила она внезапно осипшим голосом.

— На приеме у графини М., — сказал Тинкет как ни в чем не бывало. — Закрытая вечеринка для местной и привозной богемы. Сложная публика: авангардные художники, нефтяные магнаты, актеры и продюсеры, звезды всякие... Этих ничем не удивишь. Но платят хорошо и неплохие перспективы встретить нужных людей.

— Много гостей будет?

— Да. Говорят, сама Сара-Джессика Паркер придет и пара голливудских знаменитостей. Будут люди из Вегаса, которые работали с Зигфридом и Роем.

Момент был самый подходящий.

— Еще я там буду, — сказала Томка самым непринужденным тоном.

— И этот, как его... Стоп! Что вы только что сказали?

— Только что? — Томка состроила задумчивую физиономию. — Так-так, дайте подумать... Кажется: «Еще я там буду».

— Где? — спросил Тинкет и тут же опомнился. — На приеме у графини М.?

— Именно, — кивнула Томка. — Мне обещали, что меня внесут в список гостей.

— О! — фокусник задумался. — Вот как... В список гостей? Так вы знаменитость?

— Наверное, можно сказать и так, — Томка вздрогнула, вспомнив про полмиллиона просмотров. Впрочем, у каждого свой путь к славе.

— То-то мне кажется, что я вас уже видел! А какая именно знаменитость? Вы певица? Или знаменитая романистка?

— Я актриса, — сказала Томка, смутившись от того, как это прозвучало. Актриса, как же! Но и иначе не скажешь.

— Погодите, — Тинкет нахмурился. — Но вы же сами говорили, что не снимаетесь в кино. Я отлично помню...

— А я и не снимаюсь. Я актриса уличного театра. Пантомима, клоунада... хм... танцы на ходулях. Еще я помещаюсь в зеленый чемодан.

Томка прикусила язык. Про чемодан можно было и не упоминать.

— Помещаетесь в чемодан? — растерялся Тинкет. — Зачем?

Но прежде чем Томка смогла подобрать достойный ответ, фокусник сам догадался:

— А! Каучук? — Тинкет употребил старинный цирковой термин, обозначающий это направление акробатики.

— Самую капельку.

— Не думал, что сейчас это популярно. Мне казалось, такие штуки вышли из моды в прошлом веке. Ох, извините, не хотел вас обидеть.

Томка отмахнулась.

— Никаких обид. До вчерашнего дня я и сама так думала.

Но лицо фокусника оставалось хмурым, словно на него упала тень от набежавшей на солнце тучки. На лбу появились морщины, взгляд затуманился...

Томке стало не по себе. Неужели новость о том, что она актриса уличного театра, шут и клоун, так его огорчила? Может, Тинкет на дух не переносит уличных артистов? Тогда все ясно. Сам-то он, поди, выступает только на сцене и на закрытых вечеринках, где платят хорошие деньги. Томка терпеть не могла зазнайства и потому обиженно надула губы и задрала нос. Кстати, не очень-то ей и хотелось произвести впечатление. Как такая идея вообще могла прийти в голову?

Тинкет, который не подозревал, какие черные мысли его мрачный вид вызвал у сидящей напротив девушки, продолжал хмуриться и морщить лоб. Как всегда, когда пытался что-то вспомнить или поймать ускользающую мысль. Исподлобья фокусник посмотрел на Томку... На мгновение показалось, что девушка чем-то огорчена или злится, но, видимо, только показалось. Тинкет не видел причин ни для того, ни для другого. Ее лицо, серьезное и смешливое одновременно, где он мог его видеть? Акробатка, каучук...

Тинкет хлопнул себя по лбу.

— Бинго!

От неожиданности Томка аж взвилась на стуле.

— Что вы кричите! Со мной чуть родимчик не приключился.

— Прошу прощения, синьорина. Просто я вспомнил, откуда я вас знаю.

— Откуда же?

— Я видел афишу с вашим портретом.

Томка склонила голову на бок.

— Мою афишу?!

— Ну! — сказал Тинкет, крайне довольный тем, что память над ним сжалилась. — Вы же эта... Резиновая Принцесса.

Томка была девушкой сообразительной. Ей понадобилось меньше минуты, чтобы понять, о чем говорит фокусник. Как же она могла забыть о фамильном привидении! Вот ведь настырное создание — даже за романтическим обедом (Томка упрямо твердила, что никакой романтики в этом обеде нет) от него не скрыться.

— Ах, афишу! Боюсь, вы ошиблись. Во-первых, Принцесса не Резиновая, а Гуттаперчевая — есть разница. А во-вторых, это не моя афиша... Моей прабабки. Она была знаменитой цирковой гимнасткой и когда-то выступала в Венеции.

Фокусник был озадачен.

— Прабабки? А для своего возраста она неплохо выглядит.