Лев-триумфатор - Филиппа Карр

Меня поместили в карету. Там лежали еще две фигуры. Мое сердце дрогнуло от чувства облегчения, но и ужаса, ибо это были Хани и Дженнет. Они глядели на меня, а я на них. Мы могли общаться только взглядами. Они были в такой же растерянности, как и я. Меня мучил вопрос, знает ли Хани, что Эдуард лежит на дворе в луже собственной крови.

Послышались голоса — иностранная речь. Инстинктивно я поняла, что они говорили по-испански.

Карета тронулась. Мы ехали по направлению к морю.

Итак, нас похитили, как иногда похищали женщин мародерствующие по берегам пираты. Среди нас оказались предатели, и это привело к тому, что Эдуард валялся бездыханный на земле в луже крови, а Хани, Дженнет и меня увезли на испанский галион.

ПУТЕШЕСТВИЕ В НЕИЗВЕСТНОЕ

Они отнесли нас в заранее подготовленную лодку. Я ясно видела лицо Ричарда Рэккела в свете фонаря, который он держал.» Предатель!»— хотела закричать я, но спазм ярости сжал мне горло.

Меня опустили в лодку и оставили беспомощно лежать. Они положили возле меня Хани, затем Дженнет. Ночь была темной, и мы не различали лиц друг друга. Луны не было, только неясное мерцание звезд в разрывах облаков.

Я пыталась думать о том, как убежать. Я догадывалась, что случилось с нами. Нас похитили, как и многих женщин во все времена. Пираты нападали на землю: они грабили, жгли деревни и забирали женщин для развлечений.

Если бы я могла поговорить с Хани! Если бы могла думать о том, как убежать! Но я была беспомощна, связана и находилась на борту быстро уходящей в море лодки, управляемой чужестранцами и двумя мужчинами, выдававшими себя за конюха и священника, которые следили за нами.

Дикая фантазия пришла мне в голову.» Вздыбленный лев» может появиться внезапно — неожиданно вернуться из плавания. Галион будет обнаружен. Джейк Пенлайон возьмет его на абордаж. Я видела его сверкающие глаза, видела стоящим здесь с широко расставленными ногами, с запачканной кровью абордажной саблей.

Но это были лишь мечты.

Лодка неотвратимо приближалась к испанскому галиону.

Мужчины сложили весла. Мы прибыли, и не было никакого «Вздыбленного льва», спасающего нас, никакого Джейка Пенлайона, разрубающего путы.

Джон Грегори склонился надо мной. Он разрезал веревку на моих лодыжках и вытащил кляп изо рта. Он поставил меня на ноги, так как мои руки оставались еще связанными за спиной.

Я стояла, пошатываясь. Галион неясно вырисовывался около нас. Хани и Дженнет со связанными руками тоже стояли рядом.

— Хани, — сказала я, — нас предали.

Она кивнула. Мне снова захотелось спросить, видела ли она тело Эдуарда. Бедный Эдуард, такой кроткий и добрый!

Я сознавала, что свадьбы Дженнет не будет.

С корабля сбросили веревочную лестницу.

— Подымайтесь, — сказал Джон Грегори.

— Без помощи рук, предатель? — спросила я.

— Я развяжу вас сейчас, но не пытайтесь противиться, подымайтесь по лестнице.

— Почему?

— Вас увидят.

— Ты негодяй! — закричала я. — Ты пришел в наш дом… Ты обманул нас… Он мягко сказал:

— Сейчас не время говорить, мистрис. Вы должны слушаться!

— Подняться на корабль? Зачем? Это испанец.

— Пожалуйста, не заставляйте меня применять силу.

— Применять силу! Не силой ли вы привели меня сюда… и ты говоришь о том, что применишь силу!

— Не горячись, Кэтрин. Это не поможет, — произнесла Хани.

В ее голосе слышалась безнадежность, и я подумала, что она видела Эдуарда во дворе.

— Ты не священник, — гневно сказала я Джону Грегори.

Он не ответил, а, развязав мне руки, подтолкнул к лестнице.

Ричард Рэккел ждал, чтобы препроводить меня к лестнице. Я различала наверху лица смотрящих на нас людей.

Кто-то окликнул нас по-испански, и Джон Грегори ответил на том же языке.

Корабль накренился. Было непросто взобраться по этой лестнице. Я посмотрела вниз на темную воду и подумала о смерти. «Возможно, это было бы хорошим, — подумала я, — но не лучшим выходом. Я буду цепляться за жизнь». Мне в руки вложили веревку, и я начала подниматься. Когда меня вытянули на палубу, около меня я разглядела темные лица и услышала возбужденное бормотанье. Затем наступила тишина. Вперед выступила темная фигура. Раздался повелительный голос — возможно, приказ: двое схватили меня и потащили вперед. Человек, отдавший приказ, последовал за нами. Меня привели в каюту, где мрак разгонял тусклый свет горевшей свечи.

Дверь закрылась, и я осталась одна. И даже сейчас я не знала, от поднявшейся ли температуры или от страха меня била дрожь. Невероятно, но еще вчера Хани и я спокойно строили планы о свадьбе Дженнет, а теперь все мы оказались пленницами на пиратском корабле.

Они схватили нас — трех женщин — и у нас не было сомнений, для чего. Но почему только троих, и почему они не сожгли дом и не ограбили нас? Вероятно, они так и сделали. Возможно, они захватили нас первыми. Я боялась, что они убили Эдуарда. Не в первый раз побережье подвергалось набегу. То же самое Джейк Пенлайон и его люди вытворяли в других странах.

Я никогда больше не вернусь в Девоншир. Мне следовало оставаться дома.

Я видела свое будущее, которое, судя по всему, не судило мне ничего хорошего. Меня, которая так противилась замужеству с Джейком Пенлайоном, теперь используют для удовлетворения мужчин — любых мужчин, — долго находившихся вдали от дома и нуждающихся в развлечениях.

Эта перспектива убивала меня. Не поступила бы я разумнее, отказавшись подняться по лестнице и выбрав смерть.

Пол был застлан ковром. Я опустилась на него, так как ноги мои дрожали. Корабль покачивался на воде, и я лежала, наблюдая за движениями фонаря в такт с кораблем.

Я думала о своей матери и о том, что она будет делать, когда узнает о моем похищении. Как она настрадалась! И теперь еще это. И не только со мной, но и с Хани. А она так нежно любит нас обеих.

Я думала о Хани, красивой, благородной Хани, которая носила ребенка Эдуарда. И то, что она подвергалась сотням оскорблений, ранило меня так же глубоко, как и сознание собственной судьбы. Я буду бороться. Я буду драться и кричать. Если бы я только смогла найти нож, то защитила бы себя. Я, конечно, не устою против сильных мужчин, но сделаю так, что они никогда не будут чувствовать себя в безопасности около меня. Даже во сне они не будут уверены, что я не вонжу им в грудь нож или не брошу яд в их эль или питье.

Меня поддерживали мысли о том, что я сделаю.

Дикой кошкой меня прозвал Джейк Пенлайон. Они узнают, что дикие кошки опасны.

Покачивания судна изменились. Я поняла, что мы подняли якорь и выходим из гавани.

Дверь каюты открылась, и втолкнули Хани. Она, тоже в одной ночной рубашке, стояла, вцепившись в нее. Я увидела, что ее рубашка спереди порвана.