Катарина - Кристина Вуд

при них я бежала переодеваться в красивые дамские платья и наспех сооружать изящную укладку. Но даже при всем параде ни разу не была участником застолья.

Гертруда — горбатая седовласая старушка — уже вовсю хлопотала: мыла большое количество кастрюль, фарфоровых тарелок и чашек после завтрака и приводила кухню в порядок, а помещении вовсю раздавались немецкие песни по радиоприемнику. Когда я вошла, Танька только-только надела поварской фартук и спрятала густые черные волосы за тоненьким платочком в красный горошек. За мной тут же подоспела Ася.

— Вы как раз вовремя, — в спешке проговорила она, вручая нам потрепанные фартуки. — Нам нужно управиться за пару часов.

— К чему такая спешка? — недоуменно спросила я, завязав поварской фартук на талии.

— Що я пропустила? — воскликнула Ольга с легкой отдышкой в груди, наспех забежав в кухню. Благодаря постоянному пребыванию на солнце, ее загорелое лицо было усыпано светлыми веснушками, а в прошлом рыжеватые волосы превратились в отголоски светлой ржавчины. Она тут же подвинула старушку за раковиной и принялась намывать черные от земли руки. — Кстати, девки, мне нужна будет допомога одной из вас. Как тильки закончим с готовкой, так сразу побигти в сарай.

— Генри сказала, что к обеду прибудут гости, — сообщила Тата, поставив увесистое ведро картошки на лавку. — Кто именно не уточнила, но строго на строго приказала помочь Гертруде накрыть на стол.

Мы с Аськой взяли по ножику и принялись чистить картофель, Танька в это время уже общипывала курицу.

— Тю, ну що ти будешь делать, опять этот картофан! Когда он уже закончится наконец! — Оля недовольно всплеснула влажными руками, небрежно вытерла их об фартук и принялась разделывать вторую более крупную курицу. — Надеюсь, що Сашка нас решил навестить наконец. А то уж как месяц не был… Нет! Даже больше, уж как шесть недель!

При упоминании офицера Мюллера все внутри сжалось. Я еще не забыла нашу первую встречу в городе, где Артур привлек ко мне внимание, и я была вынуждена подойти к немецким офицерам. Мне оставалось только надеяться, что Мюллер не доложит об этом фрау Шульц…

— Ой, а ти-то все дни считаешь до приезда свого коханого, — упрекнула Танька, подавив смешок. — Лучше бы работой голову заняла, больше проку было бы.

— А я и так пашу как проклятая! — обиженно воскликнула Лëлька. — Все дни считала, коли основний сезон врожаю закинчиться. Сил моих бильше не було! А за скотиною прибирати кому понравится?!

— Добре, добре, верим мы тебе. Фрау же сказала, что на зиму отстраняет тебя от полевых работ, за скотиною будешь тильки прибирати, — спокойно разъяснила Тата. — А ближе к весне опять вернешься к хлопцам.

— Ох, як я скучала за хлопотами по дому! — устало выдохнула Ольга. — Тута все-таки работенка-то не пыльная, по вуха в грязи не стоишь. Все бы отдала, щоб на месте Катруси очутиться! Ходи себе с малым туди-сюди, потакай его желаниям, та в город виводь. Красота!

— А ты не обесценивай чужой труд. Мы твой не обесцениваем. Видим тебя уставшую без задних ног и все прекрасно понимаем, — отозвалась я, согнувшись над мусорным ведром с картофельными очистками. — У соседа всегда трава зеленее, да яблоки слаще.

— Вот-вот, — уклончиво согласилась Татьяна, закончив общипывать наседку.

— Ой, да що вы опять умничать начинаете! — отмахнулась Оля. — Не это я имела в виду и вообще… Ай, да ну вас!

Она махнула рукой в нашу сторону и молча продолжила общипывать добротную курицу, а мы с Таней и Асей тихо хихикнули в ответ.

— Знаете що я заметила? — спустя какое-то время спросила Ольга, словив наши заинтересованные взгляды. — Як бы це кощунственно не звучало, но я считаю, що наш принудительный труд в Германии ничем не отличается от добровольного в Союзе. Тот же двенадцатичасовой рабочий день и та же пропаганда в свободное от работы время, как и у самих немцев… К тому же условия работы здесь для нас як рабов лучше, чем в Союзе для обычных свободных людей. Работа на ферме лично для мене легше, чем такий же, рабский труд в колхозах. Поверьте, мне есть с чем сравнивать, я на колхозе все життя пропрацювала.

— Лëлька, ти как що ляпнешь, так хоть стой, хоть падай! — рассердилась Танька.

— А що це не так? Я не права? — удивилась Оля, вскинув руки.

— Я в поле не пахала, а училась себе спокийно в педагогичний институте, получала стипендию в целых пятьдесят рубликов, даже родителям деньги умудрялась пересылать. Жила соби в Одессе и горя не знала! — восторженно сообщила Танька. — Так що говори за себя, Лëлька!

— Ну, не знаю, мне нравилось жить в нашей деревне, — призналась Ася, беззаботно пожав плечами. — Я со всеми с удовольствием дружила и общалась. Мы ходили на мероприятия, гуляли, вместе собирались поступать в институты…

— Вот именно! Тильки дружила, а пахать в колхозе, не пахала! — тут же отозвалась Лëлька.

— Мы с сестрой с четырнадцати лет пахали в поле, — сообщила я. — Помогали больной матери справляться с тяжелыми нагрузками, чтобы она не надорвала спину. Пахали и никто из нас не жаловался. А по поводу пропаганды, так она везде есть. На верхах должны быть уверены, что ты за родину до последнего биться будешь.

— Яка ти, Картуся, всегда знайдешь що сказати! — упрекнула Ольга, укоризненно взмахнув указательным пальцем. — Знаешь чому ви с сестрою не жаловались? Та тому що життя иншого не знали!

— Хочешь сказать, после войны здесь останешься? — с недоверием спросила я, с подозрением сощурив веки.

— Тю, а шо такого? — удивилась Лëля, прижав ладонь к груди. — Выйду замуж за немца, и буду жити-поживати, та горя не знати!

— Да тебе, простой советской девке, немцы жизни не дадут здесь! — воскликнула я.

Ольга раздраженно махнула рукой в мою сторону как от надоедливой мухи, и как ни в чем не бывало продолжила общипывать курицу.

— Катька, у тебя есть сестра? А що ти молчала? — удивилась Тата, оглянувшись в мою сторону. — Неужто вас разлучили?

Я опустила голову и громко выдохнула, стараясь не разреветься об одном упоминании Аньки.

— Нас привезли сюда вместе, но ее увели на работы в прачечную, — призналась я, молясь, чтобы голос не дрожал.

— Та ти що?! Господь с тобой! — воскликнула Татьяна, прикрыв губы ладонью. — Когда мы приехали сюда, родных не разделяли. Либо всей семьей на производство, либо по одному на фермы.

Я отстраненно пожала плечами, продолжив гипнотизировать взглядом картофельные очистки в металлическом ведре.

— А ти що за ней не пошла? — поинтересовалась Оля.

— Представитель прачечной сказал, что заплатил за определенное количество человек и больше ни одного