Черная кошка в темной комнате - Михаил Март

– Я думаю, Ксения в конце концов узнала о планах мужа.

Лилия разлила шампанское по бокалам.

– Умница. Ну какой из Кирилла интриган.

– Она вернулась и убила свою копию.

– Очень может быть.

Лилия незаметно вылила в бокал Олеси жидкость из пузырька.

– Куклу похоронили как Ксению, а сама она тихой сапой вернулась в Париж, – продолжала Лилия.

– Похоже, к тебе возвращается память.

– Через сорок дней она снова появилась и сожгла Кирилла вместе с домом, но перед этим вывезла картины.

– Гениальная догадка! – засмеялась Олеся, беря бокал.

– Но вернуться в Париж ей не дали. Ты постаралась?

– Муж тетки Алевтины. Он боялся тебя как огня. А это был удобный момент. Твой отец лежал в больнице с инсультом. На кладбище уже соорудили памятник. Съемки в номерах отеля прекратились. История с порнохроникой закончилась. Многие участники оргий вздохнули с облегчением. Никто никого больше не шантажировал, твоему исчезновению были только рады. Вот Аркаша и решил стереть тебя с лица земли. Все логично. Уверена, что ему помогли это сделать.

– Понимаю. Пока жива Ксения, он был бы под дамокловым мечом.

Олеся хихикнула.

Попов все сделал правильно. Выдернул занозу и подарил покой не только себе, но и всему городу.

Но на мое счастье ты осталась жива. Произошло чудо. Вот тут уже я вступила в игру. С моей стороны никто не ждал удара. Особенно Попов.

– Одна?

– Нет, разумеется. Но тебя это не касается. Все деньги и пленки с компроматом оказались в моих руках. Когда я получила паспорт, сама пришла с копией пленки к нему домой. Помахала перед его носом конвертом, сказала, что это твое письмо из Парижа. Выбор предложила простой. Или я показываю кинопленку его жене, вторую отправляю твоему отцу, который еще был жив, или он делает все, чтобы признали смерть Ксении как ошибку следствия. Аркаша обосрался. Ему пришлось признать. Весь город узнал, что ты жива-здорова и прозябаешь в Париже, отдыхая от мирской суеты.

– Логично. Я думала, что ты причастна к моей гибели.

– Ты примитивна, мамочка. Ты мне нужна живой. И ты была живой. Некая Лилия Бирюкова уже накалывала наивных дураков, но чаще сама получала по роже. Все эти годы ты была в поле моего зрения. Уже тогда я предвидела, какой фурор произведет вчерашний вернисаж. Но ты превзошла саму себя. Грандиозное шоу! В моем сейфе лежит наш договор. Не в той ячейке, которую ты обчистила, а в той, до которой твои руки не дотянутся. Золотой ключик-то я тебе подложила. Тебе везет, старая развалина: ты не стала тратить долларовые бумажки, отпечатанные на ксероксе, иначе сидела бы сейчас в «обезьяннике» ближайшего отделения.

– А зачем я тебе сейчас?

– Господи! Да я ведь уже говорила – пока ты жива, я могу распоряжаться картинами. Не будет тебя, картины Кирилла перейдут государству, согласно его завещанию. У меня есть право на продажу картин. И пока ты еще дышишь, я продам их все до одной. А где ты будешь жить, мне все равно. Твое место в тюряге, туда ты и попадешь, в конце концов. Ханыгой была, ею и осталась.

– Меня предупреждали, что тебе, доченька, доверять нельзя.

– А пятнадцатилетнюю дочь в кровать мужикам подкладывать можно?

Олеся выпила шампанское, ее качнуло, и она упала замертво.

Лилия, или, как выяснилось, Ксения, стояла в полной растерянности.

Раздался стук в окно. Она обернулась и увидела лицо Гены, он пальцем указывал на дверь.

Ксения открыла засов.

– Все прошло гладко? – спросил он, глядя на лежащую на полу Олесю.

– В моей жизни ничего гладко не проходит.

– Фургон я подогнал. Все готово. Сейчас отнесу девчонку на второй этаж, и начнем грузиться. Я прихватил пять канистр с бензином, сухое дерево сгорит как спичка.

– Я не хочу убивать свою дочь.

Гена ничего не ответил, он слушал пульс Олеси.

– Сколько ты ей накапала?

– Все, что было в пузырьке.

– Она мертва. Я же говорил тебе – не больше пяти капель.

– Я не помню.

На глазах матери выступил слезы. Она не могла пошевелиться, ее ноги приросли к полу.

Геннадий поднял труп девушки, отнес его на второй этаж и принялся грузить картины в фургон. Ксения пила шампанское из горлышка.

– Ну все, хватит! – повысил голос Краснопольский. – Время вспять не повернешь. Надо уходить.

Он принес две канистры с бензином.

– Поливай полы, а я обойду дом, опрысну стены. Возьми себя в руки. Не сегодня так завтра ты оказалась бы на ее месте. Держись, красотка! У нас вся жизнь впереди.

Свою работу она выполняла, как зомби, не понимая, что делает. Вылив остатки бензина, она вышла из дома и заперла железную дверь.

– Я еду первым, на фургоне, ты меня сопровождаешь на своей машине. Завтра к вечеру будем в Екатеринбурге. Взбодрись и следи за дорогой, она опасна, как тебе известно.

Геннадий зажег коробок спичек и бросил на крыльцо. Вспыхнуло пламя. Ксения в ужасе отскочила – она уже видела похожее пламя, и оно отчетливо всплыло в ее памяти.

Фургон посигналил фарами.

Ксения села в свою машину. Фургон тронулся, она поехала следом.

Геннадий проскочил пост ГИБДД, а машину Ксении остановили. Из припаркованной черной «Волги» вышел Вербицкий. Ксения открыла окно.

– Чем могу быть полезной, Илья Алексеич?

– Мне – ничем. Пользу или вред вы можете принести только себе, об этом вам стоит подумать. Вы задержаны, Ксения Михайловна. Прошу вас пересесть в мою машину.

Она не сопротивлялась и не возмущалась. За руль сел сам Вербицкий, никого больше в машине не было.

– Наручники надевать будете? – не без иронии спросила женщина.

– Ну зачем же.

– Вы уверены, что я Ксения Чебрец?

– Я в этом убежден. Лилии Бирюковой уже нет, она не так давно стала Расторгуевой.

– В каком смысле?

– Бирюкова сидела в тюрьме два года. В картотеке есть ее отпечатки пальцев. Я занимаюсь делом Лилии Расторгуевой, я ее нашел и арестовал. Уверяю, ваши «пальчики» совпадут с отпечатками в картотеке. Но мне нет дела до Ксении Чебрец. Она покойница. Если вы захотите настаивать на своем подлинном имени, то проиграете. Ксения Чебрец обвиняется в убийстве, и не одном. Что касается несуществующей в природе Лилии Бирюковой-Расторгуевой, то она заподозрена лишь в соучастии в убийстве, и хороший адвокат может вытащить ее из этого болота. Даю первую подсказку: Валентину Моргунову ударили по голове рукояткой револьвера сверху вниз. Судя по глубине раны сделал это сильный мужчина. Намного выше ее ростом. Других обвинений против Лилии Расторгуевой у нас нет.

– Зачем вы это делаете?

У меня есть друг, журналист Олег Громов. Неизлечимый романтик. Видимо, я заразился от него за долгие годы дружбы.

– Не вешайте мне лапшу на уши.

– Я очень уважал вашего отца и марать репутацию Михаила Лобанова не хочу, вы уже сделали для этого достаточно много. Сначала как Ксения, потом как Лилия. Но если Ксении все сходило с рук, благодаря связям, о которых отец и предполагать не мог, то у появившейся на свет Лилии не было попечителей, некому было исправлять ее ошибки и подчищать за ней грязь. Лилия Бирюкова-Расторгуева вынуждена была работать в одиночку.

Женщина долго молчала и наконец сказала:

– Я знаю имя убийцы Валентины Моргуновой. Я видела его паспорт. Подлинный.

– Уже лучше. Советую вам быть со мной откровенной. Я читал ваше досье, составленное Аркадием Поповым. Мы нашли его архив в погребе сарая покойной Регины Чебрец. Удивительно. Опытный следователь и вел дневник, как школьница. У меня нет оснований не доверять его записям.

– Значит, вы представляете, какую паутину плела Ксения. Извините – я! Речь идет об афере пятилетней давности.

– Если взяться за это дело, оно заполнит не один том. Идея ваша. Тут нет сомнений. Однажды один арт-дилер увидел работы Чебреца и высоко их оценил. На той же выставке висели картины Краснопольского, но они остались незамеченными. Вы загорелись идеей завладеть шедеврами талантливого пьяницы. Думаю, что Краснопольский был вашим главным партнером. Вы поменяли мужа, вышли за Чебреца. Но зачем вам муж-ханыга? Вы вывезли несколько работ за границу к знакомому арт-дилеру и убедились в их истинной цене. Теперь вам уже никто не был нужен.

Вернувшись на родину, вы застаете в доме мужа натурщицу. Женщина очень похожа на вас. Вы устраиваете сцену ревности и возвращаетесь к Краснопольскому. Думаю, что натурщицу для Чебреца нашел он. Чебрец не выползал из дома, а Краснопольский обивал пороги галерей. И вряд ли красивая женщина могла клюнуть на Чебреца. Акт второй. Чебрец на коленях умоляет вас вернуться. Вы выдумываете красивый криминальный роман и убеждаете его, что вас должны арестовать и засадить за решетку. Но он не может без вас жить! Как уйти от преследователя? Лучший способ – это умереть. Вы в действительности находились в Париже, когда Чебрец убил натурщицу и подбросил труп к дому Краснопольского. Муж его родной сестры следователь Попов, сам висел на волоске. Не хватало еще родственника убийцы! Он пошел на подлог. Все получилось. Арест, пышные похороны, суд, памятник на кладбище. Чебрец ждал от вас сигнала, когда же, наконец, он сможет уехать к вам в Париж и вы начнете новую жизнь. Но он дождался собственной смерти. О том, что вы живы, знал Попов, его жена и сестра жены. Я полагаю, что Попов приложил руку к тому, что вас сбросили в пропасть. Дальше вы все знаете. Долгие месяцы в больнице и в конец концов свобода. Только вышли вы на волю уже Лилией Бирюковой «с чистым листом» вместо темного прошлого.