Человек из февраля - Милтон Эриксон

Клиентка: Захватит.

Эриксон: Интересно, тебе хоть как-нибудь помогло то, что я сейчас рассказал?

Клиентка: Конечно.

Эриксон: Поживем – увидим. Ведь я еще вернусь. Когда мы увидимся? Хочешь еще что-нибудь сказать на прощание? Позвольте откланяться Февральскому человеку.

Эриксон: (Эриксон обращает наше внимание на слово «инструктор» в первой же фразе клиентки: «По-моему, самое лучшее – это заполучить иструктора».)

Росси: Клиентка хочет, чтобы ее обучал инструктор. Какой скрытый смысл Вы здесь видите?

Эриксон: Она хочет, чтобы кто-нибудь составил ей компанию.

Росси: Вы подразумеваете, что в слове «инструктор» есть какой-то сексуальный подтекст? И далее – это относится к тому, кто учит ее плавать?

Эриксон: (Кивает и опять углубляется в рукопись.) Я думаю, что слово «любовь»…

Росси: Вы сознательно вводите слово, которое…?

Эриксон: Именно любовь! Только так можно ослабить страх, восходящий к давнему эпизоду с Элен (которая чуть не утонула).

Росси: Как Вы этого добились?

Эриксон: Я не сводил глаз с клиентки после своего вопроса: «Интересно, а что ты сделаешь со своим страхом?»

Росси: Опять терапевтическая аналогия?

Эриксон: Гм.

Росси: А потом Вы связываете между собой страх и любовь для того, чтобы ей захотелось завести разговор на эту тему.

Эриксон: "Интересно, тебе хоть как-нибудь помогло то, что я сейчас рассказал? – Я объединяю Элен и любовь. Вы вполне могли и не заметить этого!

Росси: [В 1987] Здесь Эриксон говорит о том, насколько просто упустить из вида главное: как он проводит рефрей-минг трагического эпизода с Элен, нанесшего клиентке тяжелую психологическую травму. Такой рефрейминг приводит к появлению более адекватного отношения к ситуации. Эриксон добивается этого, как обычно, косвенным путем: он рассказывает клиентке о похожей травматической ситуации, в которой вдруг появляются и чувство уверенности в себе («…она вполне может трансформировать свой страх в чувство уверенности»), и любовь ("Если ты любишь кого-нибудь, ты способен на многое").

Эриксон: Когда клиентка в конце диалога говорит: «Конечно», я отвечаю ей словами: «Поживем-увидим».

Росси: Вы считаете, что цепь ассоциаций, в центре которых находятся любовь и уверенность в себе, будет раскручиваться дальше?

Эриксон: Да, потому что «я еще вернусь».

Росси: Давайте подведем итог: в своих терапевтических аналогиях Вы предлагаете клиентке различные способы для того, чтобы научиться плавать. Ваша фраза «В действительности страх, который не давал девушке войти в воду, позволил ей почувствовать свою силу» – начинает рефрейминг.

Эриксон: Который распространяется на оценку трагического случая с Элен.

Росси: Чуть позже Вы опять обращаетесь к незнанию, включая его в позитивное внушение: «Ты ведь не знаешь, как именно ты научишься плавать. Но разве у тебя не захватит дух от счастья, когда ты почувствуешь, что плывешь?» Вы явно отдаете предпочтение подсознательному обучению, к которому позже может присоединиться и сознательный фактор. Верно?

Эриксон: Да, все, что Вы сказали, с полным основанием относится и к любви.

Росси: Вы вводите любовь для того, чтобы уловить все ассоциации, связанные с погружением, сексуальностью и любовью.

Эриксон: Да.

Росси: Потрясающе! Вы путем поиска незаметно исследуете психологическую травму и помогаете пациентам избавиться от нее.

Эриксон: Вот, например, «страх, который не давал ей войти в воду, позволил ей почувстсвовать свою силу.» Клиентка знает, что умеет ходить, и этот устойчивый навык отныне будет связываться с ее фобией.

Росси: Итак, Вы ослабляете фобию, потому что дополняете ее уверенностью в своих силах и умением ходить.

1.47. Как плавно перевести клиентку в режим бодрствования; амнезия "трансового " состояния; "Психотический инсайт " и множественные уровни значений слов; слэнг и сексуальные ассоциации

Клиентка: (Открывает глаза) Почему никто ничего не говорит? Gott in Himmel! Где это я была? Мертвая тишина!

Эриксон: Ну, не совсем мертвая.

Клиентка: Тем не менее тишина. Я определенно ловлю Ваши быстрые оценивающие взгляды – такие легкие и освежающие.

Эриксон: Не хотите сигарету?

Клиентка: Спасибо. Скажите, господа, что это я здесь делаю? Вы все выглядите такими довольными и умиротворенными – все до единого.

Финк: Вы тоже не особенно несчастны на вид.

Клиентка: Я и не чувствую себя несчастной. Что Вы ухмыляетесь?

Эриксон: Вы не допускаете возможности гипноза?

Клиентка: Не знаю, что и сказать.

Эриксон: А Вам не хочется попробовать?

Клиентка: Не сейчас.

Росси: Ваша последняя фраза «Позвольте откланяться Февральскому человеку» незаметно переводит клиентку в состояние бодрствования. Теперь она уже видит всех присутствующих («Почему никто ничего не говорит?… Мертвая тишина!»), но поскольку Вы не дали ей команды проснуться – пока еще находится в сомнамбулическом состоянии. Эриксон: Я, кстати, сказал, что тишина «не совсем мертвая». Росси: Клиентка явно не помнит того, что с нею происходило («Скажите, господа, что это я здесь делаю?») Эриксон: И какие можно сделать выводы? Росси: Что у нее полная амнезия всего, что касается транса. А что еще можно из этого извлечь?

Эриксон: Что она не только «вовсе не мертвая» – она живет полной жизнью!

Росси: Вы опять улавливаете за ее словами какой-то сексуальный подтекст?

Эриксон: Клиентка говорит: «…такие легкие и освежающие оценивающие взгляды».

Росси: У Вас какие-то сексуальные ассоциации? А сама она этого не чувствует?

Эриксон: Гм. Помните, как мы говорили в 1945 году? Когда мы шли к парикмахеру, мы просили его: «Ну-ка, взгляните на меня быстренько».

Росси: Вы имеете в виду подготовку к любовному свиданию?

Эриксон: Когда Вы шли на свидание, Вы шли «освежиться». Так тогда говорили.

Росси: А когда девушка перед выходом «наводила красоту», то она «освежалась». Вы произнесли слово «любовь», и у клиентки возникли подсознательные любовные ассоциации. Вы с этим согласны?

Эриксон: Да.

Росси: Опять мы сталкиваемся с эффектом многоуровневых сообщений.

Эриксон: И клиентка это понимает. Как Вы верно отметили, слово «освежиться» относилось к той ситуации, когда женщина прихорашивалась. Выражение «привести себя в порядок» стало употребляться значительно позже.

Росси: Поэтому мы всегда должны быть в курсе современного слэнга.

Эриксон: Обратите внимание на мой вопрос: «Не хотите ли сигарету?»

Росси: Что имеется в виду?

Эриксон: Фаллически-оральное удовольствие.

Росси: А до того, как Вы спросили, Вы уже имели представление о том, как это может понять клиентка?

Эриксон: Конечно!

Росси: И Ваши вопросы не случайны?

Эриксон: (Эриксон отрицательно качает головой.) Росси: В любом диалоге нет ничего случайного! Эриксон: К слову о сигаретах – они были всегда под рукой, и я опять закурил. А вот в 1938 году я смотрел на них исключительно глазами ученого.

Росах: Разрешите задать Вам один вопрос. Одна моя клиентка в течение недели демонстрировала неявно выраженную психотическую симптоматику. Она считала себя величайшей грешницей в мире, если не во Вселенной. Я целую неделю пытался избавить ее от этой мании, а потом она мне сказала приблизительно следующее: что я, конечно, сделал для нее очень много, но что в моих высказываниях всегда содержался какой-то скрытый смысл; что я не был с ней откровенен и что я тайком ее гипнотизировал. Поверьте, что на сознательном уровне у меня и в мыслях этого не было! Не может ли быть так, что из-за повышенной психической возбудимости моя клиентка уловила какие-то другие уровни значений, отличающиеся от тех, которыми оперировал я? Не это ли явление мы называем «психотическим инсайтом»?