Всадник на бледном коне (Всадник Апокалипсиса - 3) - Василий Горъ

не изменил бы своего первоначального решения, тем более настолько внезапно! — криво усмехнулся я и невольно вспомнил, как это было:

— Я, наконец, смог выделить время для вдумчивого анализа сложившейся ситуации и пришел к выводу, что вы правы: рисковать результатами нашего общего труда ради сиюминутных преференций просто преступно… — выдал генерал вместо приветствия и извинений, жестом предложил проходить к мягкому уголку, убрал в сейф какие-то документы, встал из-за стола и направился к нам: — Аналитикам, допустившим столь серьезный просчет в планировании стратегии твоей дальнейшей раскрутки, поставлено на вид, а я воплотил в жизнь первую половину идеи Татьяны Леонидовны и Валерии Евгеньевны. Теперь дело за вами.

Общаться с Вяземским, опираясь на иносказания, я не собирался, так что не постеснялся спросить, что он имел в виду.

— Я уговорил Росянку уволиться со службы по собственному желанию, ответил на ее рапорт, поспособствовал принятию положительного решения аттестационной комиссией и так далее. В общем, в пятницу, одиннадцатого, она прилетит в Москву гражданским человеком. И если к этому времени вы придумаете, как использовать это событие для раскрутки Чумы и ССО, то мы сделаем еще один важный шаг в правильном направлении…

— Это и так понятно… — буркнула она, поставила на плиту кастрюлю с остатками куриного супа и загремела сковородками: — В данный момент меня беспокоит вопрос посерьезнее…

— Как эти самые рекомендации скажутся на отношении генерала к нашей троице?

Блоггерша утвердительно кивнула, поинтересовалась, сколько голубцов мне разогреть, получила ответ и флегматично продолжила:

— Мы в любом случае окажемся крайними, поэтому имеет смысл чуть-чуть переиграть сценарий вечернего шоу.

— В каком направлении? — деловито поинтересовалась Лера, как обычно, готовая к чему угодно.

— Сейчас расскажу…

Очередной мозговой штурм мы закончили вместе с трапезой, загрузили грязную посуду в посудомойку и отправились переодеваться. А где-то минут в двадцать четвертого загрузились в оба «Доджа», установили конференцсвязь и выехали из дома.

Несмотря на вечер пятницы, центр ехал, и довольно быстро, поэтому до Таганки долетели с ветерком. Потом немного потупили перед пересечением с Воловьей и перед метро «Нижегородская», потеряли минут по десять в пробке перед съездом на Самаркандский бульвар и перед поселком Мирный, а потом свернули с трассы и как следует разогнались. А потом заехали на территорию аэродрома, сдуру припарковались неподалеку от КПП и… до прилета «Яровитовского» Ил-122 МВ общались с моими фанатами, обнаружившимися среди сотрудников охраны. Что интересно, в удовольствие — четверо парней немногим старше меня и двое мужиков, годившихся мне в отцы, вели себя исключительно предупредительно и вежливо, восторженных истерик не закатывали, автографы не вымогали и не требовали сделать по сотне-другой селфи. А после того, как я подарил каждому по футболке с Всадником Апокалипсиса во всю спину, не знали, чем отдариться! В итоге самый старший, откликающийся на не самое стандартное отчество Мефодьич, с кем-то созвонился, а через несколько минут степенно подошел к «дикому» перонному автобусу, примчавшемуся со стороны пассажирского терминала, забрал у водителя две коробки шоколадных конфет «Коркунов» и вручил Таньке с Леркой.

Не успели девчонки поблагодарить мужиков, как завибрировали мои часы, и я, прочитав полученное сообщение, уставился на очередной борт, заходящий на посадку.

— Наш? — на всякий случай поинтересовалась Рыжова.

Я кивнул, пожал шесть протянутых рук, помог своим дамам забраться во внедорожник Голиковой, сел за руль своего и тронул «Додж» с места…

…В качественной фото- и видеосъемке эта парочка разбиралась лучше меня, поэтому к самолету я рулил по рекомендованной траектории, тормознул метрах в пятнадцати от рампы и еще некоторое время ждал команды начинать. Зато после ее получения выбрался на бетонку и, «забыв» захлопнуть дверь, рванул навстречу Росянке, уже летящей мне навстречу.

Поймал. Вроде бы, именно так, как требовали очень вредные режиссеры. Потом позволил Аньке обхватить себя руками и ногами, немного покрутил улыбающуюся девушку вокруг себя и подарил ей страстный поцелуй. Естественно, замерев так, чтобы оказаться в профиль к «операторам» и не закрывать собой аэрографию.

Вердикт Татьяны, выбравшейся из своей тачки после завершения этой душещипательной сцены, убил наповал:

— Актеры из вас, как шило из вареной вермишели! Но в воздухе висит пяток «левых» дронов, значит, мимо дублей мы пролетели…

— Не ворчи, все получилось очень неплохо… — авторитетно заявила Лера. — А задница Аньки, обтянутая джинсами, просто великолепно! Я даже на миг позавидовала Денису…

— Если бы вы знали, как рада вас видеть! — пропустив оба комментария мимо ушей, выдохнула Росянка и пробудила «Систему». Дожидаться, пока я насмотрюсь на мягко мерцающую зеленую сферу, конечно же, не стала и задала вопрос, которого не было ни в официальном сценарии, переданном через Вяземского, ни в неофициальных инструкциях, отправленных на «левую» почту: — Кстати, зачем вы приехали сразу на двух «Доджах»?

Голикова ощутимо напряглась:

— Наше предложение перебираться в Москву с концами подразумевало необходимость забрать из ДОС-ов ВСЕ твое имущество.

— Я и забрала. Получилось два стандартных армейских баула и рюкзачок.

У Таньки мгновенно испортилось настроение. Да и Рыжова помрачнела. Пришлось вмешиваться в обсуждение и озвучивать единственно верное мнение:

— Главное, что она уволилась и прилетела. А все, что потребуется, купим.

Продолжать обсуждение всякой ерунды, да еще и стоя на аэродроме, я не собирался, поэтому подхватил бывшую телохранительницу под локоток и вместе с ней сходил за шмотьем. Закинув оба баула в багажное отделение, помог девушке забраться на пассажирское сидение, обошел внедорожник, залез на свое, закрыл дверь, тронул машину с места, вырубил конференцсвязь и включился в работу. В смысле, принялся отыгрывать роль, написанную специально для генерала:

— Ну, и как теперь тебя звать-величать?

— С левым именем мне, как ни странно, повезло. Поэтому Ростовцевой Анной Игоревной.

— Обижаетесь?

— Есть немного… — «признала» она. — Но даже так лучше на «ты». Чай, не чужие.

— Извини, я поступил очень некрасиво. Но это было не просто так — дело в том, что я зациклен на уважении. С того самого дня, как попал в детдом и был вынужден там выживать. А во время того разговора с Анатолием Евгеньевичем вдруг понял, что в любой момент могу стать посмешищем для всего мира, испугался и…

—…обрубил хвост, который однозначно вышел бы боком. Наплевав на мои чувства и забыв о том, что я не раз и не два прикрывала тебе спину! — желчно усмехнулась она, выдержала театральную паузу и озвучила «свое решение»: — Разумом я тебя понимаю, а сердцем как-то не получается. Поэтому задание командования буду выполнять от и до, но на прежний уровень доверия можешь не рассчитывать.

Я поморгал фарами парням, стоящим у КПП, выехал с аэродрома и вздохнул:

— Блин, Ань, я сделаю все, чтобы…

— А зачем? — не дав мне договорить, воскликнула она. — Я не подведу! Правда, не тебя, а свое начальство. В смысле, буду изображать влюбленную женщину, заглядывать тебе в глаза и поддерживать во всех начинаниях. Но на близость можешь не рассчитывать — привыкай обходиться услугами Тани, Леры и Линды. Вопросы?

— Вопросов нет… — «нехотя буркнул» я.

— Тогда задвигаем эту тему куда подальше и начинаем привыкать к новым ролям…

К этим самым ролям мы «добросовестно привыкали» всю дорогу домой. По второму разу связавшись с девчонками и добросовестно, по шагам, обсудив первоначальный вариант вечернего шоу. При этом о моем «предательстве» даже не заикались — я «из гордости», а Аня, вероятнее всего, «из врожденного благородства». В том же ключе вели себя и после того, как выбрались из машин в подземном гараже — я деловито подхватил баулы и молча ломанулся к лифтам, а Танька с Леркой вспомнили о нереальном аскетизме подруги и начали планировать большой шопинг.

На эту тему бредили до завершения инструментальной проверки моей квартиры. А после того, как я дал понять, что все чисто, Росянка отыграла последний акт «обязательной программы», заявив, что ей надо принять душ, умотав в ванную и сняв с себя всю «заряженную» электронику. Зато потом вернулась в гостиную в одном белье, сгребла в объятия попавшуюся на пути Рыжову и грустно улыбнулась:

— До сих пор никак не могу поверить, что у нас все получилось. Все эти две недели ожидания я тихо зверела от безысходности и успокаивала себя тем, что альтернативы у Вяземского, вроде бы, нет.

— В каком смысле? — не понял я.

Она на пару мгновений прикрыла глаза, собралась с духом и решительно поймала мой взгляд:

— На меня есть серьезный компромат. В двенадцать лет меня изнасиловал один из хахалей мамы, а в свой первый отпуск в «Яровите» я смоталась домой и завалила этого урода. Сработала чисто, как учили. Но через пару лет, на одном из награждений, генерал дал понять, что подобные мероприятия